7 августа русские 9-я (ген. князь К.С. Бегильдеев) и 10-я (ген. граф Ф.А. Келлер) кавалерийские дивизии из состава 3-й армии атаковали австрийские заслоны из ландштурмистов и жандармов, чтобы захватить переправы через реку Серет у местечка Залощице. В ходе боя русская конница разошлась по разным направлениям, дабы очистить свой берег реки от противника. На следующий день, 8-го числа, к месту переправы подошла австрийская 4-я кавалерийская дивизия генерала Э.-Р. фон Зарембы, которая вместе с пехотой (около батальона) попыталась выбить русских из данного района.
К этому времени у деревни Ярославице находилась лишь одна 10-я русская кавалерийская дивизия, подход 9-й кавдивизии ожидался только во второй половине дня. Тем не менее генерал Келлер решил принять бой, несмотря на неравенство в силах: помимо пехоты, генерал Заремба имел «лишних» восемь эскадронов. Дело в том, что пять сотен 1-го Оренбургского казачьего полка (полковник Тимашев) атаковали австрийскую пехоту, опрокинув ее и рассеяв по местности, но как раз в этот момент австрийская конница и начала свою атаку. Таким образом, в завязке сражения русские казаки имели дело с австрийской пехотой, оборонявшейся в Ярославице, что позволило австрийской коннице получить перевес над русской.
Этот бой протекал в классической манере. Конные массы выстроились друг напротив друга одной линией. При этом противник имел шесть эскадронов во второй линии, а у ген. Ф.А. Келлера резервов уже не было: помимо пяти сотен оренбуржцев, дравшихся с пехотой, еще одна сотня казаков в это время заходила неприятелю в тыл, чтобы занять переправу. А два эскадрона 10-го гусарского Ингерманландского полка (командир — полковник Богородский) находились в боевом охранении и не успели принять участия в первой фазе боя. Таким образом, в полном составе конкомдив-10 имел только 1-ю бригаду генерала Маркова: 10-й драгунский Новгородский полк (полковник Клевцов) и 10-й уланский Одесский полк (полковник Данилов). 3-й Донской артиллерийский дивизион полковника Персианова обеспечивал артиллерийскую поддержку 10-й кавалерийской дивизии. В этом бою донские конные батареи сначала нейтрализовали австрийскую конную артиллерию, а затем своим огнем внесли расстройство в ряды австрийской кавалерии. В итоге русские орудия поддерживали своих, а австрийская артиллерия — нет, что помогло гусарам, атаковавшим с левого фланга, атакой взять неприятельские орудия.
Неудивительно, что граф Келлер решительно атаковал превосходящие силы противника — он всегда придерживался такого подхода, отказываясь от склонности многих русских кавалерийских начальников «беречь» конницу, не допуская ее до боя. Особенно ярко эта «бережливость» выразилась в действиях армейской конной массы 1-й русской армии ген. Г. Хана Нахичеванского в Восточной Пруссии, что не позволило русской коннице выполнить возложенные на нее боевые задачи. Еще в 1910 году Ф.А. Келлер писал: «Во всех почти учебниках тактики мы находим, что кавалерия — такой дорогой род оружия, который надо беречь, дабы не подвергать напрасным потерям… [однако] как только раздался первый выстрел, сбережение конницы неуместно, ее место в конном или пешем строю, но непременно в первых рядах сражающихся частей, она должна жертвовать собой, нести громадные потери и добиться громадных результатов». К сожалению, громадное большинство русских кавалерийских начальников не разделяли данную точку зрения.
Как то и следовало, после построения друг напротив друга конные массы бросились навстречу друг другу. В рукопашной рубке приняло участие около трех тысяч всадников с обеих сторон. Постепенно чаша весов стала склоняться на сторону австрийцев: их вторая линия прорвала русские ряды. Долгому сопротивлению русских, несмотря на перевес сил у неприятеля, во многом способствовало то обстоятельство, что австрийская конница не имела на вооружении пик, что и позволило русской коннице иметь превосходство в первых боях 1914 года. Офицер-кавалерист П. Маковой, в начале войны служивший в 14-й кавалерийской дивизии, писал: «Не знаю почему, но в душе каждого из нас, офицеров и солдат, какое-то подсознательное чувство говорило, что воевать с немцами будет труднее, чем с австрийцами. До сих пор война главным образом с австрийской кавалерией не была сопряжена с большими затруднениями и с большими потерями. Рукопашного удара австрийцы обыкновенно не принимали, и мы, находясь в разъездах, никогда не задумывались атаковать австрийские разъезды, какой бы численности они ни были. Так как результат был почти всегда один и тот же: австрийцы уходили, и лично мне, не говоря о других, удавалось захватить в погоне некоторое количество пленных. Этому помогало в значительной степени то обстоятельство, что австрийская кавалерия не была вооружена пиками, что давало нашей коннице громадное преимущество».
Все-таки, как говорил Наполеон, «Бог на стороне больших батальонов». Австро-венгерские конники стали заходить с тыла русским линиям. Так как у графа Келлера резервов не осталось, то он бросился в бой сам: конвой (взвод оренбуржцев), группа штабных офицеров, ординарцы. Конечно, командир не должен лично участвовать в рукопашном бою, однако есть и исключения из правил. Как еще в 1879 году писал теоретик конной войны Г. Брике, «только в особенных случаях, когда совершенно необходим личный пример, старший начальник берет на себя ведение атаки. Например, когда таковая производится большей частью вверенных ему отдельных частей под командой нескольких отдельных начальников, когда вводятся в дело последние резервы, когда нужно пробиться через окружившего со всех сторон неприятеля и т.д.».
Австрийцы продолжили теснить русских, и в бою назрел перелом. В критический момент боя начальник конвоя генерала Келлера сотник Цензин из револьвера застрелил командира прорвавшейся австрийской группы, и противник смешался. В это время наконец-то на флангах конной массы успех окончательно склонился на сторону русских, и противник, не выдержав отчаянной рубки, бросился бежать. Как сообщает участник войны, «удар этого сборного резерва комдива, под непосредственным его командованием, решил дело: австрийцы повернули и, преследуемые нашей конницей и конной артиллерией, отступили в полном беспорядке, оставив нам трофеи и пленных».
Откуда взялся этот самый успех на флангах? Когда главные силы 10-й кавалерийской дивизии сближались с австрийской 4-й кавалерийской дивизией, 1-й Оренбургский казачий полк атаковал деревню Ярославице, расположенную для русской стороны на левом фланге. В то время, когда конники рубились друг с другом, оренбуржцы выбили из Ярославице австрийский пехотный батальон. В итоге, когда в конном бою наступил критический момент и граф Ф.А. Келлер сам бросился в рубку, уже вышедшие из боя с пехотой оренбуржцы атаковали австрийцев во фланг, с ходу взяв конную батарею: «Момент был выбран весьма удачно. Австрийцы расшиблись на фронте наших трех полков и почувствовали удар в правый фланг. В следующий момент дивизия противника обратилась в бегство»
