Жанр перформанса многими воспринимается как нечто новомодное, странное и непонятное. Такой “механический апельсин”, плачевный результат распущенности и пресыщения современных художников. Жанр, созданный для пафосных галерей современного искусства с белыми стенами и самодовольными снобами в роговых очках.
На самом деле перформансы проводят больше ста лет — они были важной частью творчества дадаистов и футуристов, а в середине прошлого века школа Баухаус продолжила традиции авангардистов начала столетия.
Формулируя очень грубо и условно, перформанс — серия действий, связанных общей идеей. Выразительные средства перфоманса — время, место, тело художника, ментальный диалог автора со зрителем.
Многие авторы исследовали и боролись с проблемой условности, узких рамок искусства, стараясь стереть грань между объектом искусства и реальностью.
Тайваньский художник Тейчин Сье возвёл эту идею в абсолют, избавившись не только от рамок между произведением и реальностью, но и между автором и произведением.
Он сформировал новый жанр — living-art, превратив собственную жизнь в произведение искусства. Автор провёл цикл из пяти перформансов, каждый из которых длился год.
Первый год. “Клетка”
В 1978 году Сье написал манифест, в котором обязался посвятить 365 дней безделью. Безделью тотальному — он соорудил в своей студии клетку размером три на три метра, в которой провел весь следующий год. Он не читал, не писал, не слушал музыку, не говорил и не смотрел телевизор — словом, лишил себя всех типичных бытовых занятий.
Этим перформансом Тейчин хотел лишить себя информационного мусора и постоянного фона, который засоряет разум современного человека. Этот год он посвятил самопознанию и размышлениям без возможности зафиксировать их на бумагу.
Сье лишил себя всех атрибутов жизни, чтобы прикоснуться к “существованию” в его чистой форме. Многие критики видели в этом перформансе одну из вариаций практики-дзен, но на деле этот эксперимент был примером классического экзистенциального акционизма — поиск смысла в полном его отсутствии.
Художник провел перформанс не в полном одиночестве — раз или два в месяц к нему допускались зрители, чтобы те могли удостовериться в честности эксперимента. Контактировать с ними автор, конечно, не мог.
Второй год. “Время”
В следующем перформансе, который художник провёл с 1980 по 1981 годы, Тейчин подчинил свою жизнь не только месту, но и времени. В течение года, Сье обязан был отмечаться в своей квартире каждый час — компостировать карту учета и фотографировать себя.
Во время этого года, Тейчин хотел сфокусироваться на времени, прочувствовать его. Американский критик Стивен Шавиро отметил, что художник старался отделить время от контекста, увидеть его как независимое и объективное явление, которое не зависит ни от каких внешних факторов.
За время эксперимента, зрители были допущены к художнику всего 14 раз. Время посещения было строго регламентировано, а посетители были обязаны следовать строгим правилам, в первую очередь — не контактировать с Тейчином.
Третий год. “Под открытым небом”
Перформанс номер три стал противоположностью “Клетки” — вместо изоляции, Сье вышел на улицы Нью-Йорка и обязался провести на них весь год. Единственное условие, которое он был обязан соблюдать — избегать навесов, крыш и закрытого транспорта. Таким образом он стал зависим от общества и климата — прятаться от осадков ему было запрещено.
Этот перформанс показал, насколько фанатично, даже религиозно Тейчин относится к искусству — во время эксперимента тайваньского художника задержала американская полиция. Находившаяся рядом подруга Сье запечатлела этот момент — на фотографиях видно, с каким отчаянием художник сопротивляется задержанию. Ему пришлось пробыть в участке 15 часов.
Четвёртый год. “Искусство/жизнь”
По словам Тейчина, четвёртый год неожиданно оказался самым сложным и мучительным. Эксперимент был проведён в соавторстве с американской художницей Линдой Монтана с 1983 по 1984 год.
Оба художника были привязаны друг-к-другу двухметровой верёвкой, которую они не могли развязывать в течение 365 дней. Целый год они разделили жизнь на двоих — работу, сон, приём пищи и другие бытовые вещи. Теперь рутинные действия, которые они привыкли выполнять рефлекторно, приходилось согласовывать.
Отношения между художниками были лишены интима — по сценарию, им было запрещено не только заниматься сексом, но и даже касаться друг-друга.
«Это было похоже на жизнь, только сложнее… мы должны были концентрировать свое внимание на каждом действии, иначе двери лифта могли захлопнуться, и один из нас остался бы снаружи»
Линда Монтано
По словам Линды, одним из самых неприятных и неожиданных сложностей стал английский Тейчина — в то время он почти не говорил на нём, что доставляло множество бытовых сложностей и раздражало художницу.
Пятый год. “Без искусства”
Последний перформанс стал отрицанием первых четырех и искусства в целом — художник буквально отрекся от него. Тейчин зарекся не творить, не читать об искусстве, не говорить и не слушать о нем, не воспринимать его и не посещать культурные места — галереи, музеи, театры.
По окончании пятого года, Сье перешел к осуществлению своего грандиозного плана длиной в 13 лет. В этот период действовало лишь одно ограничение — он не мог демонстрировать свои работы окружающим. На следующий день после окончания установленного срока (1 января 2000 года) художник объявил суть своей работы: «Я сохранил себя живым. Я пережил 31 декабря 1999 года».
Совершив путь от «Клетки» до «Земли» — от замкнутого пространства своей студии до целого мира, Сье преодолевает зависимость от материальных благ, потребностей в безопасности, любви, уважении, славе и, что самое важное, — самоактуализации. Для него искусство становится путем обретения и сохранения себя — то есть формой жизни. Получив ответы на все интересующие его вопросы, Сье оставляет практику перформанса.
Moscow Art Magazine
