Представьте себе отрезанную кисть, которая, словно огромный паук, незаметно карабкается по спинке вашего стула, пока вы читаете это предложение. Или как огромный пёс с головой ящерицы сидит за дверью, в ожидании, когда вы выйдете из своей комнаты. Или как виноградные лозы щупальцами проскальзывают через открытое окно и медленно опутывают ваши ноги.
Любой из этих сценариев может вызвать ощущение страха, но почему? Неудивительно, что мы боимся вооруженного ограбления, нападения стаи собак или оказаться взаперти в горящем доме, потому что все эти явления представляют для нас физическую угрозу. Но именно виноградные щупальца, собака с головой ящерицы и отрубленная рука заставляют нашу кровь стыть в жилах. Все эти вещи наводят на нас жуть.
Жуть или Unheimlichkeit, как её называл Фрейд, опредёленно отличается от других разновидностей страха. Люди испокон веков интересовались жуткими созданиями и демонами. Даже в наши дни зомби, вампиры и другие монстры властвуют над фантазией человека в книгах, фильмах и сериалах, несмотря на то, что наука сумела изгнать этих кошмарных существ из нашей реальности.
Почему же состояние жути так увлекает людей? Что лежит в основе этой формы страха? Психологи Фрэнсис МакЭндрю и Сара Конке из Колледжа Нокс попытались разобраться в этом вопросе в своём исследовании «О природе жути» (2016). Они предположили, что мы воспринимаем нечто жутким, когда не можем определиться пугает ли оно нас или нет. Чтобы проверить эту теорию, исследователи провели онлайн-опрос, в котором попросили свыше 1300 респондентов представить себе, что их хороший друг должен встретиться с человеком, которого они могли бы охарактеризовать словом «жуткий». Затем участников попросили выбрать характеристики, профессии и хобби, которые им также кажутся жуткими, и, наконец, оценить характеристики восприятия жуткости других людей.
Сложно сказать, что результаты этого исследования кого-то могут удивить. Участники описали следующего «жуткого человека»: он стоит чересчур близко к их другу, имеет своеобразную улыбку; у него жирные или растрёпанные волосы, выпученные глаза, аномально длинные пальцы, очень бледная кожа или мешки под глазами. Он носит грязную или эксцентричную одежду, часто облизывает губы и необоснованно смеётся. Он одержим лишь одной темой разговора. Список же жутких профессий возглавили клоуны, далее следуют таксидермисты, владельцы секс-шопов и работники похоронного бюро.
В число жутких хобби вошло коллекционирование кукол, насекомых, рептилий или частей тела (например, зубов, ногтей и костей). Респонденты полагали, что жуть чаще всего является врожденной характеристикой человека, а не просто особенностью их поведения; что жуткие люди вызывают страх или беспокойство у других; и тот факт, что они могут испытывать сексуальное влечение по отношению к нам (более половины респондентов были женщинами, которые в основном представляли себе, что жутким человеком является мужчина).
По результатам опроса можно составить среднее представление о жутком человеке: люди, чьё поведение или внешний вид отклоняется от нормы, что делает их непредсказуемыми или, возможно, опасными. При встрече с ними активизируется «детектор жути»: интуитивное ощущение, что опасность может исходить от таких людей в ближайшем будущем. Назовём это «теорий неоднозначной угрозы» или ТНУ.
По мнению некоторых исследователей, возможная физическая опасность — не всегда необходимое свойство жути. Такая точка зрения была впервые высказана немецким психиатром Эрнстом Йенчем в эссе «Zur Psychologie de Unheimlichen» (1906), которое условно можно перевести как «О психологии сверхъестественного». Этот перевод не совсем корректен. Потому что сверхъестественные вещи по себе аномальны, но не всегда вызывают тревогу или кажутся зловещими. В большинстве случаев вещи, описанные как Unheimlich пугают. Они вызывают мурашки.
Также, как МакЭндрю и Конке, Йенч полагал, что Unheimlichkeit — результат своего рода неопределенности, приводящей к когнитивному параличу; но он не считал, что паралич связан с неопределённостью относительно самой угрозы, исходящей от объекта. Вместо этого психиатр полагал, что мы рассматриваем вещь как жуткую, потому что мы не уверены в том, что она из себя представляет.
Когда мы встречаемся с чем-то, что видели ранее, то мы можем отнести это к определённой категории. Тот же механизм работает, когда мы сталкиваемся с чем-то новым. Но бывают случаи, когда мы не способны отнести увиденный нами объект ни в одну из категорий, так как он принадлежат к двум или более взаимоисключающим типам. Йенч полагал, что это и вызывает характерное и тревожное чувство — ощущение жути. Назовем это «теория неоднозначных категорий» или ТНК.
Наиболее убедительным примером Йенч упоминает неопределённость, которая связана с одушевлённостью или неодушевлённостью предмета. «Среди всех психических факторов неопределённости, которые могут стать причиной чувства жуткого, сомнение чаще всего возникает относительно того, является ли живое существо на самом деле живым и, наоборот, сомнение относительно того, может ли безжизненный объект быть одушевлённым», — пишет он.
Имитация человека также может показаться нам зловещей. Например, восковая фигура может выглядеть настолько реалистично, что с первого взгляда мы не сразу распознаем в ней неодушевлённый предмет. Но что-то в ней не так: глаза неподвижны и мертвы, выражение лица не меняется, а кожа обладает своеобразной восковой текстурой. Такое сочетание характеристик заставляет зрителя реагировать противоречивым образом: как будто это живое, дышащее человеческое существо, и в то же время, как если бы это был неодушевлённый кусок материи. До тех пор, пока он не определится, что же это такое, то будет испытывать жуть.
Теория Йенча была вновь открыта спустя полвека профессором инженерии Токийского технологического института Масахиро Мори. Мори написал короткую, но чрезвычайно важную статью под названием «Bukimi No Tani Gensho» (1970), которая позже появилась на английском языке под названием «Зловещая долина».
Мори предсказал, что чем больше роботы будут становиться похожими на людей, тем сильнее они будут вызывать симпатию, но только до определённого момента. Когда андроиды станут почти неотличимы от людей, то мы начнём испытывать к ним неприязнь. «Стараясь сделать роботов похожими на человека, мы будем увеличить к ним симпатию, пока не достигнем «долины», которую я называю сверхъестественной [bukimi] долиной». В интервью сорокалетней давности Мори говорит, что на эту мысль его навёл собственный опыт: «В детстве я боялся смотреть на восковые фигуры. Они пугали меня»
Выводы Мори подтверждены в жизни. Такие роботы, как R2-D2 и С-3PO, которые однозначно не похожи на человека, кажутся нам симпатичными. Однако то же самое мы не можем сказать о NDR-114 из фильма «Двухсотлетний человек» (1999), полу-антропоморфных андроидах в «Искусственном интеллекте» (2001), соблазнительной Аве в «Из машины» (2015). Лучший же пример — демоническая кукла Чаки из «Детской игры» (1988).
Как и в случае с Unheimlich Йенча, перевод bukimi Мори неадекватно отражает смысл оригинала. Bukimi — не просто странное или аномальное: это жуткое или жуткий. Таким образом, так называемую «зловещую долину» лучше называть «долиной жути».
Зловещая долина не только усложняет процесс разработки андроидов. Она также препятствует аниматорам, которые стремятся создать реалистичные модели человеческих актеров. Компьютерные анимации становятся всё более реалистичными, но при этом всё более и более bukimi. Одним из ярких примеров — анимационный фильм «Полярный экспресс» (2004). Сразу после выхода фильма многие критики назвали его пугающим. «Есть нечто жуткое и мёртвое в этих детских глазах, что делает их похожими на персонажей из "Деревни проклятых"», — написал Дэвид Джермэйн в Associated Press.
Сравнив оба эти фильма, самое время вспомнить о важном вкладе, который монстры внесли в кинематограф и в литературу. Монстры по определению злобные существа, которые нарушают естественный порядок вещей. Монстры не просто страшны. Они ужасны, потому что жуткие.
В наше время существует множество исследований, посвященных изучению монстров, но в этой статье будет уместно упомянуть работу «Чистота и опасность: анализ понятий загрязнения и табу» антрополога Мэри Дуглас. Автор указывает на то, что каждая культура обладает своим представлением о естественном порядке вещей — системе категорий понимания мира. Любая такая система неизбежно сталкивается с аномалиями, которые не вписываются в её схему. Когда аномалии нарушают естественный порядок, они рассматриваются как нечто отвратительное. Дуглас приводит примеры пищевых табу. Древние евреи полагали, что млекопитающие естественным образом делятся на тех, которые имеют раздвоенные копыта и жуют жвачку и тех, кто не обладают этими признаками. Свиньи, которые имеют раздвоенные копыта, но не жуют жвачку, нарушают эту систематику. Как и других промежуточных существ, свиней считают скверными или нечистыми в том контексте, что они выходят далеко за рамки простой физической нечистоты. Они, можно сказать, метафизически нечисты.
Какое это имеет отношение к монстрам?
Философ Ноэль Кэрролл полагает, что теория Дугласа обеспечивает мощную основу для понимания монстров и что конкретно делает их жуткими. В своей книге «Философия ужасов» (1990), он высказывает мысль, что монстр должен соответствовать следующим двум критериям: он должен представлять физическую и, самое главное, гносеологическую угрозу. Физическая угроза способна причинить вам вред, принести боль или убить вас. Гносеологическая угроза заключается в том, что монстр вносит путаницу в общественно принятые категории, которые мы используем для понимания мира. Зомби и вампиры — гносеологически угрожающие существа, потому что они находятся на границе между живыми и мёртвыми. Ужасный хищник в фильме «Чужой» (1979) сочетает в себе человеческие и нечеловеческие атрибуты. Линда Блэр в «Изгоняющем дьявола» (1973) одновременно человек и демон. Есть множество вариаций на тему в популярной и интеллектуальной культуре.
Какая же теория больше всего подходит для объяснения жути? Исследования Йенча, Мори, Дугласа и Кэррола говорят в пользу теории неоднозначных категорий. Но она не способна объяснить всё. Рассмотрим категорически неоднозначные артефакты — кофеварку или кухонный комбайн. Такие устройства вряд ли кого-либо испугают.
Это наводит на мысль о важности различия между кофеваркой и монстрами. Возможно, оно заключается в том, нарушает ли вещь естественный порядок или нет. Поскольку такие объекты, как кофеварка не являются сверхъестественными, они не являются кандидатами на то, чтобы быть противоестественными.
То же самое касается золота или серебра. Мы не всегда способны распознать из чего сделано ювелирное изделие, но эта неоднозначность не вызывает у нас когнитивный паралич.
Итак, давайте попробуем снова.
Многие примеры теории неоднозначных категорий жути связаны с животными: сочетание человека и животного и/или нечеловекоподобных животных. Жуткое существо может объединить человека и не человека (ползущая рука), животное и не животного (виноградные лозы, которые ведут себя, как щупальца), или различные виды нечеловекоподобных животных (собака-ящерица).
Явление под названием «психологический эссенциализм» проливает свет на то, почему животные играют такую важную роль. С конца 80-х годов большой процент психологических исследований показал, что люди склонны воспринимать каждое животное в рамках конкретного признака или «сущности», которыми обладают только представили каждого вида. У собаки, у дикобраза и у человека — у каждого из них есть своя сущность, которая делает их тем, чем они являются.
Само собой разумеется, эти предположения — эссенциалистские реликвии додарвиновского мировоззрения без какого-либо научного обоснования. Тем не менее, влияние эссениализма до сих пор ощутимо в психологии или в «народной теории», что порой этому придают значение даже профессиональные биологи и философы биологии.
Психологический эссенциализм описывает самые основные концептуальные рамки, которые мы интуитивно используем для понимания мира природы. Важно отметить, что мы не относим сущность к артефактам, и, хотя ученые и философы приписывают сущность серебру и золоту (обладание атомным номером 47 и 79 соответственно), это научный или философский эссенциализм, а не интуитивный эссенциализм.
Если вещь обладает сущностью, она обладает её полностью. В наших обычных, предварительно теоретических способах познания животных, если мы думаем о чём-то, как о собаке, то мы склонны воспринимать это как собаку в целом, и если мы думаем о чем-то, как о ящерице, мы склонны думать об этом как о совершенной ящерице. Теперь рассмотрим пример собаки с головой ящерицы. В соответствии с неявной логикой эссенциализма, такое существо должно быть или полностью собакой, или полностью ящерицей. Но это невозможно, потому что каждое из них исключает другое. Вот почему категорически неоднозначные животные вызывают у нас диссонанс, без возможности найти компромисс, и это порождает ощущение жути.
Прежде чем завершить эту экскурсию, давайте контекстуализируем ТНУ (теория неоднозначной угрозы) и ТНК (теория неоднозначных категорий). Каждая из них играет важную роль. Приверженцы ТНУ полагают, что чувство жути связано с чувство надвигающейся угрозы, ТНУ — с неоднозначностью в понимании объекта. На самом деле, ТНК охватывает большинство примеров, которые объясняет ТНУ.
ТНУ-исследователи приводят в пример жуткие профессии. Представители профессий, которым приходятся иметь дело с трупами, создают о себе впечатление, как о людях, от которых может исходить опасность. Опираясь на работу ТНК-теоретиков, возможно, мы скоро сможем найти ответ, который удовлетворит нас в будущем. Как утверждал Йенч, трупы воспринимаются как Unheimlich, потому что представляют из себя одновременно живое (бывшее таким) и неживое существо. Возможно, что руководители похоронных контор кажутся жуткими, потому что у нас создаётся впечатление, что, контактируя с Unheimlich мертвыми, они в некотором смысле становятся нечистыми.
Клоуны признаны самой жуткой профессией, но почему? Возможно, что они, как восковые фигуры и человекоподобные роботы, обладают атрибутами, которые уничтожают их человечность. Люди в масках (особенно маски, закрывающие всё лицо и с изображением другого лица, например, Майк Майерс в «Хеллоуине») часто кажутся жуткими практически по той же причине, по которой и люди, изувеченные пластической хирургией.
Определенные формы инвалидности или уродства также могут показаться жуткими, возможно, потому что инвалид или изуродованное лицо воплощает в себе одновременно человеческие и нечеловеческие атрибуты. Термин тератология («монстрология») занимается как медицинским исследованием патологии развития, так и и изучением вымышленных или мифологических монстров. Весьма сомнительно, что людей с ограниченными возможностями можно рассматривать как потенциальную угрозу, но не исключено, что они рассматриваются таковыми, по крайней мере подсознательно, из-за неоднозначности категории, к которой их можно отнести.
Существует даже психологическое исследование, показывающее, что люди, как правило, разделяют социальный мир на человеческие виды, и наделяют каждого из них сущностью. Хорошим примером является пол. Во многих культурах, в том числе в нашей, предполагается, что люди чётко разделены на два пола. Есть нечто определённое, что делает нас мужчиной или женщиной, мальчиком или девочкой, что мы можем назвать сущностью пола. В культурах, где понятие пола жёстко закреплёно, люди, отклоняющиеся от этой нормы часто считаются жуткими, отвратительными и нечистыми.
Кроме того, в обществах с укоренившимися расовыми предрассудками, люди, которые нарушают границу между господствующими и подчинёнными расами, наносят оскорбление естественному порядку и подвергаются дискриминации, угнетению и насилию: евреи в нацистской Германии и афро-американцы в Америке считались отвратительными из-за их предполагаемого статуса паразитов или человекообразных обезьян.
Будущие исследования смогут ответить на вопрос связана ли жуть с неоднозначными категориями, как я предположил, или всё же здесь больше играет роль неоднозначная опасность, исходящая от объектов. Независимо от результатов, изучение жути имеет важное значение не только для робототехники, анимационных технологий и блокбастеров, но и для предотвращения издевательств, а также для обеспечения социальной справедливости и прав человека во всём мире.
Оригинальная статья: Aeon
Автор: Дэвид Ливингстон Смит
Фото: Инге Морат