Недавно один мой знакомый отказался от наследства, которое ему оставил отец.
С удивлением тогда спросила- Почему?
- Ну понимаешь, не хочу брать кота в мешке. К сожалению мы не поддерживали с отцом отношения последние несколько лет. Он был сложным человеком при жизни, в двух словах не рассказать. Знаю, что и после смерти может неприятно удивить.
- По крайней мере у тебя есть выбор- сказала ему. - Чего не скажешь про наследство другого рода - подумала тогда про себя. Рассказ приятеля ассоциативно притянул истории моих клиентов, которые неразрывно связаны с их унаследованными семейными сценариями.
Это одна из них.
Мария была еще молодой, но уже с заметно потускневшей красотой и душой женщиной, из которой деспотичный муж высосал практически всю волю к жизни.
Вообще неизвестно , решилась бы она когда- нибудь переступить порог моего кабинета, если бы не ее трехлетняя дочь. Страх что малышка повторит ее судьбу толкнул Марию искать помощь специалиста. Своим визитом она нарушала закон семейного сценария. Был реликвией, которую женщины в ее роде передавали из поколения в поколение. Похоже какая - то из прабабок Марии слишком буквально поняла фразу - Господь терпел и нам велел.
Как ржавый якорь со временем обрастает ракушками, так и роль страдалицы (жертвы) закрепляется народными "мудростями" - трясет как грушу, любит как душу. Эта 'золотая' мысль преследует наших женщин еще с 16 века. В те времена на Руси была очень известна книга Домострой. В ней поп Сильвестр писал: муж управляет домом единовластно. Бьет и наказывает жену и прислугу. Должен бить тело чтобы спасать душу. Была популярна притча, которая к сожалению появляется и в сегодняшнем дне. Отец учит сына- Как женишься, бей жену!
- Как? За что?- спрашивает сын. - Я не знаю.
- Ничего - отвечает отец. - Она знает.
Оттуда и поговорка- бьет- значит любит.
Чтобы последней 'истине' сказать нет, Марии потребовалось много силы и смелости. Со временем поняла, что то что без сомнений считала нормой, было навязано ей в семье. От матери она слышала, что мужское насилие может случиться в семье. И что оно не хуже чем развод. - Ведь что люди скажут!
Роль матери одиночки пугала Марию как так же как выключенный свет в ночной комнате пугает воображение ребенка. Мои вопросы толкнули ее в зловещую темноту где прятались демоны неизвестности. Сначала не смело, а затем с увеличивающимся радостным удивлением смотрела им в лицо. Оказалось что за границей несчастливого брака есть свобода, почти похороненные мечты. И шанс на настоящее счастье . С каким облегчением она вздохнула когда разорвала тождественность между любовью и страданием.
Мария переписывала сценарий жертвы по слову, по абзацу. Сражалась с ' судьбой', наследства которой не желала ни себе, ни дочери.
Решение о разводе пришло само собой как избавление. Тогда муж Марии не мог поверить в то что его жена, полумертвая рыба с застывшими глазами, внезапно ожила, забила плавниками и хвостом и выскользнула из его рук.
Вчерашняя жертва имела смелость отправиться в свободное плавание. Когда в конце концов понял что Марией и дочкой он больше не накормит свою вечно голодную самооценку, быстро нашел себе другую жертву. Ведь такому трусу она нужна как виагра импотенту. Но к истории Марии это уже не имело никакого значения.