Сокровище

СОКРОВИЩЕ. ФАНТАСТИЧЕСКИЙ РОМАН.
Публикуется по главам ежедневно.

Автор: Николай Соснов

Читайте в журнале Покет-Бук Пролог, Главу 1, Главу 2, Главу 3, Главу 4, Главу 5, Главу 6, Главу 7 романа "Сокровище".

ГЛАВА 8. СЛЕДОПЫТ

Небо не плакало много дней. Иногда, заметив страдания людей, оно тужилось выжать слезинку и хмурило облака-брови. Бесполезно. Страдания неизбежны.

Галина смотрела во все глаза, прижавшись лбом к пыльному стеклу автобусного окна. Трущобы убегали вдаль волнистыми черно-коричневыми дюнами, исчезая на горизонте в жарком мареве. Жалкие лачуги сооружены из бамбуковых шестов, тростниковых циновок и тряпья. Они прижимались вплотную друг к другу. Лишь кое-где между ними извивались узкие проходы. На всем раскинувшемся перед Галей пространстве не видно ни одного строения, превышающего рост человека.
- Печальное зрелище, - сказал сидящий рядом длинноволосый парень. - Точно так же выглядели лагеря местных уцелевших после катастрофы. Только вместо бамбука использовали лесины потолще, а вместо жары бесновался в костях лютый холод.
- Вы не помогли им, - констатировала Галина.
- Я не мог прийти им на помощь, - ответил длинноволосый. - Сопоставимого оружия нет. Спасательных средств нет. К тому же ослабел, изранен, до сих пор не залечился. Больше месяца совсем нельзя было высунуться. Мы подсчитали, что выживет двадцать или тридцать миллионов. Достаточное количество. Почти не ошиблись. И сокровище. Прежде всего, сокровище.
- Они нас не поймут, - задумчиво произнесла Галина.
- Поймут, - возразил длинноволосый. - Те, прежние, не поняли бы. Многие из них не поняли бы. Сегодняшние уже переплыли нравственный Рубикон.
- Перешли, - поправила Галя. - Нравственность тут ни при чем. Все выглядит как эксперимент. Никто не любит жить подопытным кроликом.
- Мне нравится, что ты пытаешься мыслить как древние. Меры приняты в рамках возможного. Скоро за тобой и Сухановым придет человек. Он приведет вас ко мне. Возвратишься домой. Я так скучаю по тебе, Галя.
- Я тоже, - призналась она, неожиданно запустив руку ему за пазуху. Длинноволосый вздохнул. Чтобы прервать чувствительный для обоих момент, он отключил наведенный сон. На сей раз Галя не проснулась, а лишь глубже провалилась в крепкий здоровый сон без сновидений. Всю ночь ее овевал легкий приятный ветерок.
Следопыт Вячеслав Мефодьевич Корнилов въехал в пятьдесят восьмой поселок той же ночью. Его сопровождали три конных гридя в полном вооружении и служебная собака.
Дорогой воины изнывали от жары, не решаясь в присутствии начальства снять круглые кожаные шапочки с железными пластинами и скинуть шитые железными кольцами на ткани доспехи. Корнилов про себя посмеивался, глядя на перехваченные кольчужными рукавицами длинные копья, на качающиеся у стеганых набедренников мечи в деревянных ножнах, на багровеющие понемногу потные лица. Он мог прекратить их страдания одним словом, но решил, что дождется просьбы. Как только хотя бы один из троих дураков попросит разрешения снять часть снаряжения, следопыт разрешит. А если они трусят спросить командира, то пускай мучаются. Солдаты трусили. «Вы, друзья, как ни садитесь, все в музыканты не годитесь», - вспомнилась Корнилову детская присказка.
Сам следопыт оделся как бывалый лесовик-пехотинец и от зноя не страдал: зеленая летняя куртка с кожаным капюшоном, широкие удобные штаны с вместительными карманами, прочные сапоги. У пояса, при необходимости легко превращаемого в аркан, пращу или удавку, закреплены охотничий нож и топор, за спиной — небольшой мешок с пищей, а также колчан с двумя луками, двумя тетивами и изрядным запасом стрел. Вместо тяжелого боевого копья Корнилов имел при себе отлично сбалансированный дротик на крупного зверя.
Огромный пес, незатейливо названный древней кличкой Рекс, казалось, вовсе не испытывал в связи с жарой никаких затруднений. Он бежал рядом с конем Корнилова ровно, без признаков усталости.

Ночная прохлада принесла солдатам и лошадям облегчение, границу поселковой территории переступили бодро, не позорясь расхлябанностью перед патрульными копейщиками и местным караулом. По-мужски красивый молодой надзиратель, с поклоном приняв от Вячеслава Мефодьевича узду, увел коня. «Девки ему, наверное, прохода не дают», - с неприязнью подумал Корнилов. Знакомый по прежней службе в княжем замке смотритель работ поселка Борис Прокопьевич Меркулов встал перед ним с пирогом и солью. Сопровождали смотрителя староста, законовед и священник. За спинами местного начальства в тусклом свете факелов мелькала унылая физиономия патрульного двадцатника. Он первым прибыл в поселок, но ничего не добился.

Конники Корнилова передавали животных на попечение местных жителей и, сорвав с тела пропитанное потом снаряжение, валились прямо на подзаборную траву. Так они всегда, усмехнулся Корнилов, то шагу не сделают без приказа то забывают о существовании командира.
- Не побрезгуйте угощением, гость дорогой! - проблеял староста. К солидному внешнему виду не шла поспешность, с которой он залебезил перед Корниловым. Ларчик просто открывается, трясется староста за место и шкуру.
Следопыт отщипнул от пирога, чуть макнул кусочек в соль и разжевал. С клубникой и медом. В селах всегда добавляют мед в пироги. Изрядно!
- Дайте воды! - приказал он. - Так это и есть разграбленный поселок номер пятьдесят восемь?
Наигранно веселое лицо старосты потускнело, вытянувшись как лошадиная морда. Корнилов, хлопнув стоящего перед ним Меркулова по плечу, велел:
- Давай пока что наедине поговорим в доме, заодно поужинаю и отдохну.
Чья-то рука услужливо подсунула кружку воды. Корнилов залпом высушил сосуд. Другая рука почтительно указала следопыту нужное направление.
После ужина Вячеслав Мефодьевич, благодушно подав смотрителю сигнал начинать, устроился на лежанке с кружкой медовухи и приготовился слушать. Борис Прокопьевич оценил поступок гостя, пожелавшего выслушать его версию событий вперед рапорта двадцатника патрульных копейщиков, и решил не кривить душой, не ходить вокруг да около, а сразу выложить правду-матку:
- В общем так, убежал судья, прихватив с собой двоих парней и девчонку.

- Это я уже знаю, мой друг. Даю гарантию, что все было не так, - убежденно ответил Вячеслав Мефодьевич. - Подумай сам, ну как мог убежать старик в возрасте около шестидесяти? Дормидонта Ивановича видел лет пять назад, помню. Он тогда-то плохо ходил. Нынче, конечно, и подавно не готов к дальним путешествиям.
- Они взяли лодку, - возразил смотритель. - Один наш рыбак поленился поднять и закрыть в сарай судно.
- То-то и оно! - еще больше оживился Корнилов. - В письме твоего старосты сказано, что лодка вмещает максимум двух взрослых, если без груза. Кто-то, несомненно, лодку взял, но один или двое, а остальные отправились пешком. Например, старик мог погрузиться в нее с девочкой или запасом пищи. Остальные же пошли посуху. Лодку не догнать, пытаться даже не будем, тем более, течение ее понесет вдоль других поселков. Туда голубей отправили с указаниями. Мои задачи — провести расследование в вашем поселке, встать на след сухопутной группы, догнать и арестовать беглецов. Быстренько выявим крамольников, и заживете по-старому без сучка да без задоринки!
Сердце Бориса Прокопьевича застучало чаще. Он хорошо знал, что означает небрежная фраза «быстренько выявим крамольников». Часто из темных углов на солнечный свет вытаскивали первых попавшихся под руку: родственников провинившихся, их случайных знакомых, самих доносчиков. А также допустивших безобразие начальников. Смотрителю претило изворачиваться, но сейчас, как видно, без уверток не обойтись.
- С чего желаешь начать? - спросил он, стараясь, чтобы голос звучал ровно, уважительно, но не льстиво.
- С допроса видока, разумеется! - почти промурлыкал довольный жизнью Корнилов. - Пусть приведут мальчика, рассказавшего о грешных разговорах богохульников. И разожги очаг как следует. Чистота достигается огнем, так я считаю. Мне понадобится огонь.
- Все будет сделано по твоему желанию, - вежливо ответил Борис Прокопьевич, хотя его изрядно замутило от представившейся воображению картины.
Мутило не одного только смотрителя работ. Отец Сергей, удалившись от бдящих родителей в боковую каморку при молитвенном зале, в спазмах склонился над глиняной чашей. Снова из прошлого хлынул поток воды. Всевозможные попытки забыть тот день оказались тщетной суетой. Выставляя память за дверь, священник пускал ее в окно.
С Прежним Заветом отца Сергея познакомил однокашник по медресе. Обручев, такой, кажется, была его фамилия. Худой и слабенький, он с самого появления в духовной школе сделался объектом насмешек, издевательств и побоев соучеников. Закон Божий не послужил помехой бесчинствам.
Глумление продолжалось, пока однажды Обручев после толчка не упал с лестницы, сломав ребро. Отец Сергей, в ту пору крепкий юноша с пудовыми кулаками, взял товарища под защиту и берег с тех пор как зеницу ока.
Обручев доверился новому другу, рассказав и показав много необыкновенного. В первую очередь то были книги, спрятанные не кем-нибудь, а самим отцом-ключарем, оказавшимся тайным читателем запретных текстов. Первой была книга Чуковского «Живой как жизнь». Читая ее и слушая пояснения отца-ключаря, Сергей узнал имя языка, на котором написан Закон Божий, языка неумершего народа. Русский язык. Русский народ.
С каждой прочитанной книгой границы Сергеева мира неимоверно расширялись, уходя за обозначенные Законом Божьим пределы. Пришел день, когда Обручев познакомил его с двумя Заветами — старопечатным Прежним и рукописным Последним.
- Нет, - говорил Обручев, глядя на товарища тоскливыми васильковыми глазами. - Нельзя называть «Краткое изложение» Последним Заветом как делают некоторые братья и сестры. Автор «Изложения» безвестен, он не получал никакого Завета от Господа. Он просто указал, что надо руководиться в жизни прямо текстом Прежнего Завета и изложил важнейшие его места с комментариями. Ты пойми, я не против комментариев и не против следовать примеру Господа нашего. Но зачем отказываться от Деяний и Посланий апостольских? Нам должно вернуть веру древних, а не выдумывать новую. Говорят, глубоко в лесах сохранились общины изначальных христиан, хранящих огонек истинной старой веры. Вот бы к ним попасть!
Они спорили о Заветах Господа и о Законе Божьем, то есть совершали гнуснейшее богохульство. Обручев рассказал, что Закон Божий Пророк написал еще до Божьего Наказания, соединив в нем искаженные куски текста из Библии и Корана, а больше всего прибавил от себя. Поэтому от людей прячут Прежний Завет, Коран и многие другие книги.
- Знаешь откуда взялось название нашей школы — медресе? - говорил Обручев. - Так раньше называлась духовная школа мусульман.
Сергей хотел подробнее узнать о мусульманах, но Обручев больше любил беседовать о Сыне Божьем. Ударяя в гневе рукой об руку, юноша ругал Пророка за то, что тот скрыл правду Сына Божьего. Негодование прямо-таки распирало обычно тихого и забитого Обручева. Сергей старался как можно реже затрагивать тему, вызывавшую в нем определенные сомнения.
Благими намерениями вымощена дорога в ад. Все закончилось арестом Обручева. То ли присущая парню рассеянность помогла шпикам, то ли в медресе прислали особенно искусного лазутчика, но однажды на утреннем одевании Обручева не досчитались. Нормальная жизнь медресе нарушилась. Гриди императора перекрыли все выходы и оцепили часовню, где держали Обручева. Сотню учащихся как плененных врагов загнали в общежитие. Здесь, погруженный в нестройную музыку возмущенных, испуганных, настороженных голосов, Сергей в панике забился в угол, сосредоточившись на одной мысли: он меня подведет! Выдаст на казнь!
В окно Сергей видел как четверо гридей несли в часовню из прачечной огромную лохань воды. Сидевший неподалеку школяр Ефремко, сын дознавателя, объяснил для чего именно нужно столько воды. Тогда-то Сергея замутило в первый раз. Он представил себе худенькое жалкое тело Обручева, судорожно бьющееся в безуспешных попытках отшвырнуть гнущие его голову к воде сильные руки. Спазмы сдавили грудь Сергея, преследуя его потом всю жизнь.
Обручев друга не выдал. Он почти сутки терпел побои, хлебал воду, кричал от боли на дыбе. Потом палачи применили еще что-то, и отрок наконец заговорил, выдавая в час по два-три имени. Он назвал достаточно имен, чтобы дознаватели прекратили пытки. Однако, все названные Обручевым предатели, включая отца-ключаря, ускользнули из рук имперцев. Сергей остался, но его Обручев не называл. Впоследствии, размышляя о произошедшем, священник пришел к выводу, что его друг выдал лишь знакомых ему членов Алфавита. Он вытерпел время, необходимое им для получения известия о его аресте и побега. Не входивших в круг посвященных Обручев не назвал. Мелкие крамольники уцелели.
Раскрытие заговора еретиков в медресе повлияло на учебную программу. Через полгода после исчезновения Обручева будущим священникам начали преподавать особый курс, знакомя с некоторыми положениями богохульных учений, историей Алфавита и методами раскрытия тайных читален.
Много лет прошло, уже поседел, а опять в темном углу! Страшно? «Страшно», - признался себе отец Сергей.
С тех пор, как епархиальный возок доставил его в пятьдесят восьмой поселок, он служил Богу священником, а местным жителям надежным паромом через бурную реку житейских неурядиц. Не он ли скрыл находку копавшимся в земле малышом древней изъеденной ржавчиной монетки? Не он ли уговорил сумасшедшую старуху Агафью помалкивать о дивных видениях, посещавших ее по ночам? Не он ли сделал внушение молодому надзирателю, рассказавшему увлеченной им девушке кое-что из недозволенного императором?
И вот, не углядел-таки, расслабился. Божьи ягнята выскочили из загона, отправившись на заклание по наущению волка. Теперь пострадают многие.
Нет, сколько ни изводи себя, толку ни на зернышко. Ибо мудрость мира сего есть безумие пред Богом. Он обязан быть в молитвенном зале с родителями, склонившимися в безмолвном бдении перед грозным Господином Небес.
Отец Сергей встал, оправил одежду и перешел в молитвенный зал к раздавленным неопределенностью троим мужчинам и одной женщине — матери Кости Сальникова, прежде смешливой особе с ямочками на щеках, а ныне подурневшей, изможденной внутренней дуэлью между верой в демонов и интуитивным пониманием, что ее непутевый сыночек, кровиночка, ушел в непроглядную тьму по собственной воле. Будучи свидетельницей частых затрещин, получаемых сыном от сумрачного, недовольного всем на свете, отца, она бессознательно винила в пропаже мужа.
- Мария, - отец Сергей подошел к женщине и ласково погладил ее по голове, пальцами ощущая рвущееся из души наружу рыдание. - Помолимся ибо существует гнев Господина Небес и Творца Сущего, но существует и милость его к слугам верным.
Александр Маврович Черников взглянул на отца Сергея воспаленными от двухсуточного бдения глазами. На миг отцу Сергею показалось, что он сейчас скажет что-то, разоблачит ложь о похищении ребят демонами. Уж он-то, бегавший той ночью по всему поселку в поисках Капитона, узнал правду. Но Черников промолчал.
Родители безумных детей во главе со старичком священником молились на коленях, пока не вошли надзиратели Дулина, чтобы увести их в иное место.
Убывающая луна примеряла наряды из облаков и то и дело захлопывала ставни небесного окна, скупо с перерывами одаривая светом людей, вышедших к берегу реки. Корнилов был спокоен. Допрос окончился хорошо. Абсолютной уверенности следопыт не чувствовал, но прежний опыт позволял принять решение. Итак, родителей беглецов закроют в рудниках, дабы не баламутили поселок. Для острастки местного начальства арестуют и священника, но позже. Пока что отец Сергей должен сладко напеть пастве установленные мотивы смирения. С заменой священника можно подождать недельку-другую. Все равно замены под рукой не имеется.
Рыбаки, распахнув ворота нависавшего над водой сарая, выталкивали в реку два челна.
- Воины готовы, господин, - старший гридь обошел Вячеслава Мефодьевича, остановившись, как полагалось, прямо перед начальником.
- Все поспали, поели, переоделись, получили новое оружие?
- Все сделано точно, как вы приказали, - подтвердил солдат. - Припасы мы тоже получили. Предупреждение о начале погони отправлено голубем.
Корнилов критически осмотрел собеседника. Воин избавился от кольчуги и прочего тяжелого снаряжения, переодевшись в позаимствованный у патрульных пехотный костюм. Из прежнего оружия он оставил лишь меч, присоединив к нему кинжал и укороченное пехотное копье.
- Добро, - кивнул Корнилов. - Грузитесь в лодку. Надо борзо переправиться на тот берег и начать поиски следов. Рексу ночь не помеха.
Многие, едва дыша, в ту ночь наблюдали из-за полуоткрытых ставен за мельтешением огней на противоположном берегу. Княжьи люди вышли на охоту за похитившими односельчан демонами. Крепко любил князь данников, ничего для них не жалел. Лучших гридей не пожалел отправить ночью за реку.
В то время, как Корнилов искал по берегам следы беглецов и готовился пуститься в погоню, небольшой отряд, окружив вереницу возков, отходил от поселка на северо-восток. В возках кулями поместились связанные тела. Одно из них, женское, непрестанно дергалось, вертелось, полное желания выплюнуть кляп, порвать путы и бежать прочь. Еще два мужских тела слегка пошевеливались, а одно лежало совсем неподвижно. Александр Черников пытался сопротивляться, недюжинная сила кузнеца помогла отбросить несколько надзирателей, но Авраам Дулин одолел его, привычным ударом кулака утопив в бесконечном красном мареве.

Нравится роман? Помогите автору освободить время и создать условия для работы. Поддержите творчество Николая Соснова денежным переводом с пометкой "Для Николая Соснова".

Девятая глава романа "Сокровище" будет опубликована завтра в пятницу 19 января.

Подпишитесь на канал Покет-Бук, чтобы не пропустить новинки!