Ниже – статья из курской газеты, выпущенной 18 лет назад. Здесь то, что мы любим: локальный патриотизм, рефлексия, а ещё – до сих пор актуальные наблюдения.
Многое ли изменилось, когда торговые центры заместили собой рынки? Разве что теперь придётся объяснять, почему автор пишет о стамбульской улице Лалели как "известной каждому второму курянину" и кто такие челноки. Уже не так актуальны споры о коммунистическом прошлом, но Винцкевич и "Джазовая провинция", к счастью, остались на месте. В общем, проводить параллели между сегодняшним Курском и им же 18-летней давности может оказаться не менее интересно, чем сравнивать с дореволюционной эпохой.
Бонусом – фотографии города в эти годы.
Приятного чтения.
Символы Курска. Попытка поиска
Автор является жителем Курска, и город – такое безответное и наивное существо – терпит его. В любой момент я могу отказаться от него, отдав своё лицо другому мегаполису, но не отдаю. Не люблю бесшумие сельской местности, мне нравятся города вообще, их броуновское движение, гудки и сирены, яркие огни синими вечерами, красные трамваи и свирепые джипы, могучие кучки серых милиционеров, выгуливающие одну собаку, и дежурный Ленин с протянутой рукой, если город имеет место в России. Я урбанист по убеждению, горожанин по призванию и курянин по случаю.
Общеславянское слово "город" носит индоевропейский характер. По-литовски gardas – "ограда", готский gards – это по-нашему "дом", албанский garth – "забор". Первоначально городом называли ограду или забор, затем ограждённое место. Слово "город" имеет ту же основу, но с перегласовкой, что и "жердь" – элементарная частица, употребляемая в заборостроении.
По-английски город будет "town", у него общий корень с башней "tower". Но англоговорящий горожанин называет большой город "the city of <имя города>", а себя – citizen. Второе значение слова "citizen" – гражданин.
Заканчивая этимологические изыскания, переведу вам на английский простое русское слово "мэрия" (это такое охраняемое секьюрити здание в центре города с департаментами и мэром во главе, который осуществляет инфраструктурный менеджмент в городе, разделённом на префектуры) – "city hall", то есть городской зал.
Но вернёмся к Курску, в любви которому мало кто сознаётся ввиду собственной скромности. Ведь полюбить Курск по провинциальным понятиям означает постановку креста не себе и на карьере. Плох тот курянин, который не стремится в Москву, Питер или на худой конец в Нью-Йорк. Аналогичной болезнью страдают и маленькие льговоподобные города, из которых Курск видится загадочно и мегаполистично. Добрая наша провинция простодушно отпускает своих в нелёгкое плавание по миру, главная опасность которого состоит в провокации забвения истоков собственной субцивилизации, зародившейся в междуречье Кура и Тускари.
Именно с рек, с воды как основы основ городов, начнём наше путешествие по символам Курска. Мелодика древнерусской речи сохранена в их названиях, самое музыкальное из которых Тускарь, а самое широкое – Сейм. Вы слышите, как плавно перетекает "е" в "й"? Рек много, а именных мостов всего три. Речные названия разлиты по близлежащим улицам. В них – почтение к воде. А на безречном Северо-Западе – чекистская сухопутность Косухина и волюнтаристичность Хрущева. Лишь маленький проезд Сергеева как-то связан с флотом, а в остальном – Дружба-Фройндшафт-Энтузиазм. Потому и водоснабжение там имеет переменный успех.
Названия курских улиц в целом неприхотливы к истории и слишком фундаментально привязаны к перевороту 1917 года. Жертвой именной уличной реституции стало единственное имя Жданова. Улица Можаевская стала Можаевской. Может, оттого, что на этой улице в доме 13 родился Прохор Исидорович Машнин, более известный как чудотворец Серафим Саровский. Засим курские управители прекратили прекратили порочный, на их взгляд, всероссийский эксперимент. Мало ли, что бывает. По тем же причинам в некоторых кабинетах зависли портреты лысого идола, а на главной площади стоит его общегородской прототип. Так и хочется нажать "Ctrl+Alt+Delete". Но у "красного пояса" – свои законы. Здесь и таблицу Менделеева переписать – мало не покажется. Хотя, я слышал, Руцкой замахнулся на Карла. Как же тяжело и невыносимо станет его другу Фридриху под тяжестью восьмиполосной автомагистрали! Город, как убого образованы твои чиновники, если называют новые улицы Голубыми, объявляют улицы проспектами, а проезды вдоль гаражей – бульварами! Лично мне хочется, говоря о Курске, с благоговением произносить имена великих земляков его или горожан: Серафима Саровского, Георгия Свиридова, Юрия Германа и других. Но у нас то 8-е Марта, то 9-е Января, то 50 лет Октября. Вот где, мне кажется, истоки косноязычия и сквернословия наших жителей. И это фрикативное южнорусское "г", по которому можно без труда опознать курянина с улицы Гхххорького даже на Александерплатц, блин. Культура речи начинается с имён.
Имена улиц и монументалистика города отрицательно сказываются на мировосприятии подрастающего поколения. Попробуйте объяснить семилетнему курянину, почему в центре стоит памятник палачу? Это историческая ценность? Это основатель чего-то? Это лучший друг детей? Кто это, папа, если про него так плохо пишут в газетах? На самом деле – он никто, но его присутствие символично для примирения. Не будем спрашивать, почему и кого с кем, заметим лишь, что это двойная мораль. Мы же с вами проводим анализ городских символов в иных рамках и пытаемся при этом зафиксировать также и ассоциативные взгляды.
Давайте посмотрим на Курск непосредственно. С самолёта, когда они летали в небе, открывался очаровательный вид залитого солнцем и зеленью немногоэтажного города на двух холмах с многочисленными куполами церквей. Из окна вагона Курск где-то далеко, на горке. Он недоступен. "Что за город?" – спрашивает безразличный железнодорожный путник, свешиваясь с верхней полки. Автомобильные въезды в город безлики, кроме одного. Возвращаясь из Суджи и проехав т.н. Суджанское кольцо, я сразу же останавливаюсь, чтобы полюбоваться открывающейся панорамой. Справа – Курск, он хорошо просматривается своей юго-западной частью, а слева – Курчатов. Между трубами АЭС и трубами ТЭЦ-1 сорок километров, и все они охватываются поворотом головы! Ещё Курск представлен в прессе. Читая центральную, убеждаешься, что даже сидящий в Доме Советов бывший вице-президент никого не интересует, не то что город и горожане. Просматривая местные печатные органы, может сложиться впечатление, что вся наша жизнь это базар, криминал и реклама. И там, и здесь – ложь. Многогранность нашего города не могут отразить также блёклые цвета городского телевидения "Такт", где показывают себя, а не Курск. От выглядывающих из ВГТРК курских новостей хочется включить скорее радио, если всё-таки нужна хоть какая-то информация. Но радиовзгляд местных "радив" далёк от какой-либо культуры вообще, тем более от музыкальной, за исключением неместных передач "Ностальжи". Есть ещё интернет-Курск. Там присутствует малая часть нашего города, хоть и называется "Весь Курск". Иллюстрации бедные, выяснить, кто есть кто и что где есть вам не удастся.
Значит, скажете вы, лучший вид на Курск – с неба. Нет, уважаемые земляки, самый очаровательный взгляд на город – изнутри, с улиц, из толпы, из собственного окна. Потому что, прогуливаясь по Курску, я слушаю его улицы. Архитектура – это ведь застывшая музыка. Придумано не мною, я только хожу и слушаю. На самом деле я езжу, но позвольте мне всё-таки сказать "гуляю". Квадратно-гнездовой Северо-Запад, в котором я сплю, ежеутренне встречает меня рэпом. Казацкая слобода звучит как советский джаз тридцатых годов. Частные домовладения в "долинах нищих" поют мне голосом Анжелики -как её там? Варум. Над посёлками КЗТЗ и СХИ разносится сплющенный голос Эдиты Пьехи. Лягушачий концерт -это тоже музыка, натур-музыка, я бы сказал, внимательно вслушиваясь в звуки Мурыновки. Наша Красная площадь – не совсем музыка, это пляска вприсядку, а начинающаяся от неё вверх улица со странным названием являет собой тишизм, ибо архитектора там не было никогда. Верхняя Луговая как бурлацкая песня с матюгами. А ГРИННовские дома мне не дают спать спокойно, я постоянно слышу в них восточные заунывные мотивы со стамбульской улицы Лалели, известной каждому второму курянину. А вот Стрелецкая, и об этом скажут многие, словно "Картинки с выставки" Мусоргского.
Гений Модеста летает над Стрелецкой, когда я смотрю на неё с кручки в Первомайском парке. Парков в Курске немало, но парками они не могут называться, ибо слишком примитивны и не отличаются от Тимского или Горшеченского парков. Хочется, знаете ли, аттракционов, инфраструктуры отдыха, перманентного веселья для всякого пришедшего. Почему наши деньги уходят в заезжие карманы пародийных луна-парков? Значит, мы имеем всего лишь скверы, т.е. озеленённые площади.
Настоящие карусели из горожан и товаров по семь дней в неделю с перерывом на ночь кружатся на базарах и около них. Там кипит та самая жизнь, которую описывают СМИ как городскую. Жизнь действительно бьёт здесь ключом, но это не совсем то, что мы ищем. Наша задача – рассмотреть городскую жизнь как символ города. Символом села является домашнее хозяйство и огромный огород за домом. В городах всё сложилось исторически иначе. Нельзя назвать символом обилие библиотек, это слишком плакатно. Но горожанин в курском понимании должен быть куркулем. Куркуль – это не всегда плохо. Куркуль имеет дом, дачу, гараж и машину в нём. Внутри этого треугольника есть ещё работа, но о ней в Курске с гордостью мало кто говорит. Уровень жизни – вот что, пожалуй, символично для города. Бизнес возможен там, где высока плотность населения. Таковы нынешние российские реалии. Рассказывать же о своём способе проживания в газетах никто не станет. И газеты пишут о выживании в период реформ и представляют Курск, как и другие наши города, параллельным реальному миром. Этим пользуются коммунисты, у которых вся настоящая история называется преступным режимом. Чтобы убедиться, что уровень жизни курян отнюдь не низок, выйдите на улицы и просто понаблюдайте за людьми.
Люди нашего немаленького городка имеют разные лица. Чаще – добрые. Даже строя трёхэтажную матерную сентенцию, курянин не вкладывает в свои слова ненависти. Он вырос в эпоху деформации, он не может быть другим, но должен стать другим. Он будет стараться, он уже реже плюёт на асфальт и учится сморкаться в платок. Матом же ругаются по неведению, что это противно Богу. А вот курские девушки очень привлекательны. Курск – лучший девичий питомник. Селекция среди любителей физиономистики как прикладной науки заставляет гены складываться в ноты гимна красоте. Мне иногда даже бывает трудно управлять автомобилем. А весной хоть закрывай глаза. Кто не верит мне, пусть поедет в Воронеж или на крокодиловую ферму куда-нибудь в Африку. Разницы никакой, но именно в этих двух местах я отчетливо осознал, какое практическое и теоретическое преимущество имеют куряне-мужчины. Правда, если курянка заговорит с вами, может стать плохо. Но это уже вторая часть очарования. Однажды в час ночи я остановил двум, как оказалось, подвыпившим дамам. Первое, что они сказали мне вместо приветствия: "А чегой-то ты тут по ночам ездиешь?"
Коснусь курской моды. Одежда преимущественно с базара. Вся она пошита турками, китайцами и поляками. До кризиса шили в тех странах, где названные производители и проживали. Теперь же, следуя экономической целесообразности, весь импорт шьётся в Москве. Потому куряне стали одеваться чуть хуже, но всё равно вычурно и непонятно. С советских времён хитом номер один в зимней одежде курян является меховая шапка-обманка, или, иными словами, ушанка без ушей.
Лицо курской национальности, оказавшись за рулём и без шапки, начинает нести на себе строгие черты превосходства, но всё чаще и чаще я по поступкам наших водителей научился определять, кто из них читает "За рулём", кто видел заграницу с водительского места, а кто просто хочет соответствовать времени. Быть добрым модно. Добрые много и счастливо живут. Доброта так же полезна, как и спорт.
Для продвинутой части курян время от времени рассыпается звёздная пыль. Большие артисты не жалуют наш город, но вот по части джаза мы впереди многих. Пусть трепещет Белгород со своим действующим аэропортом и Орёл со своей кока-кольной фабрикой, ведь Винцкевича у них нет. Леонид – не просто символ, я бы сказал, что он – джазовый стандарт нашего города, и благодаря ему о Курске узнал весь музыкальный мир. А как же Свиридов, спросите вы. Свиридов не творил в Курске, а Винцкевич – не небожитель, он катается на велосипеде по нашим дорогам, и его запросто можно встретить в центральном универмаге.
Джазовые вечера стали ежегодной церемонией в городе. А что же ещё массового мы вспомним? Два раза в год – Крестный ход. Шествие на День Победы. День города и День молодёжи. Визиты зоопарков с замученным зверьём. Какие-то бессистемные демонстрации. Немало для четырёхсоттысячного города! Но самое большое торжество, проводимое по плану, – цветение городских садов, когда стыдно отправляться из дома в не глаженных брюках и на грязной машине.
Чистоту духовную поддерживают церкви. Их местоположение в любом из случаев определено нашими православными предками с гениальной точностью. Не устаю восхищаться местным епархиальным управлением, силами которого при поддержке верующих восстановлены все до единой церкви, разрушенные советской властью, и открыты новые в современных микрорайонах. Но где помолиться вьетнамцам и китайцам с вещевых рынков? Отсутствие в Курске мечети при обилии азербайджанцев и таджиков сказывается прежде всего на коренном населении. Может, при наличии мечети не будет черноусый господин подкладывать в мой пакет одно порченное яблоко на килограмм хороших? Кто позаботится об иной вере?
Так люблю я или нет город, ставший мне своим? Читайте выше. А вообще-то я очень хочу, чтобы над моим городом летали самолёты, чтобы снова увидеть золотые купола с высоты полёта трёх куропаток с древнего герба. И я начинаю понимать, что одного вполне определённого символа города мы ещё не нажили. Что своя Эйфелева башня или статуя Свободы у нас впереди. Триумфальная арка символом не станет, ибо идея обыденна. К радости живущих и процветающих курян выскажу предположение, что Курск – это символ простого провинциального, очень уютного города со своими маленькими прелестями для каждого жителя. И нечего в нём искать какие-то символы.
А я благодарю Курск ещё за то, что он дал мне возможность поразмышлять январским вечером и поделиться с вами отнюдь не бесспорными мыслями.
Виктор ПЛАТОНОВ
18.01.2000
Оригинал статьи взят в сообществе NoComment Курск
Фотографии из сообществ Курск, история города в фотографиях и Курск – исторические фотографии
