Летом в издании The Atlantic была опубликована статья Джин Твендж, исследователя и профессора психологии Государственного университета Сан-Диего. Она связывает участившиеся случаи подростковой депрессии со смартфонами в целом и социальными сетями в частности. Статья, основанная на новой книге Твендж iGen*(вышла в августе 2017 года и ещё не переведена на русский язык), буквально разделила американских подростков, их родителей и экспертов на два лагеря: ненавистников выдвигаемой Твендж позиции и тех, кто поддерживает её точку зрения. Несмотря на последующие нападки на профессора, её мнение как минимум интересно узнать. Поэтому мы перевели доводы американской исследовательницы.
* * *
Предпочитающие онлайн-общение любой весёлой вечеринке, пост-миллениалы находятся в гораздо большей физической безопасности, чем подростки предыдущих поколений. Но вместе с тем они на грани психологического и ментального кризиса.
Как-то прошлым летом я позвонила Афине (имя изменено) — тогда ей было 13, она жила в Хьюстоне, штат Техас (айфон у неё с 11 лет). Мы немного поболтали о её любимой музыке и телешоу, а затем я спросила, как они с друзьями любят проводить время вместе.
- Мы ходим в торговый центр.
- Тебя туда родители отвозят? — поинтересовалась я, припоминая собственные подростковые годы в 80-е, когда свободные от родителей часы в торговом центре были сущим удовольствием.
- Нет, мы ходим все вместе. Моя мама и брат обычно идут чуть впереди, а мы с друзьями занимаемся своими делами. Мне просто нужно говорить старшим, куда мы собираемся пойти, и отмечаться каждый час или тридцать минут.
Такие поездки в торговый центр бывают раз в месяц. Гораздо чаще Афина с друзьями проводит время в своих смартфонах. В отличие от тинейджеров моего поколения, которые могли провести вечер, сплетничая с родителями, эти дети предпочитают общаться в Snapchat, специальном приложении, позволяющем отправлять картинки, фотографии и видео, которые вскоре исчезают. Иногда ребята сохраняют особо нелепые и весёлые фотографии знакомых, делая скриншот. «Это неплохой способ шантажа», — уверена Афина, которая рассказала мне, что провела большую часть лета в своей комнате наедине с телефоном. Она считает, что так устроено всё её поколение: «Вообще, у нас не было шанса познакомиться с жизнью без айпадов и айфонов, прожить её как-то иначе. Мне кажется, мы любим свои гаджеты гораздо больше чем реальных людей».
Я исследую различия поколений уже 25 лет (начинала ещё 22-летней студенткой психологического факультета). Как правило, характеристики, определяющие то или иное поколение, не берутся из ниоткуда: те убеждения, что уже существуют, просто продолжают эволюционировать с каждым новым поколением. Миллениалов, например, считают поколением индивидуалистов. Но индивидуализм возник ещё у беби-бумеров — он не был таким масштабным, а только зарождался как тенденция. Так что я давно привыкла замечать набирающие силу тренды. С такими знаниями я подошла к изучению поколения Афины.
Примерно в 2012 году я заметила существенную перемену в поведении и эмоциональном состоянии тинейджеров. Именно тогда многие отличительные характеристики поколения миллениалов начали исчезать. Ни в одном из своих исследований, посвящённых разным поколениям, я никогда не видела ничего подобного (а ведь некоторые мои данные относятся ещё к 1930-м годам). Сперва я предположила, что это какой-то временный сбой. Но оказалось, что это настоящая тенденция, характерная для последних нескольких лет. Это подтверждают и национальные опросы.
Самым существенным различием между миллениалами и предыдущими поколениями был их взгляд на мир. А сегодняшние подростки (те самые пост-миллениалы — прим. редакции) отличаются от миллениалов уже не только своим взглядом на вещи, но и тем, как они проводят время. Опыт, впечатления, которые они получают каждый день, ни капли не схожи с опытом молодых людей, которые всего лишь на пару-тройку лет старше их. Что же случилось в 2012, что вызвало такую огромную перемену в поведении? С одной стороны, особенность экономики 2007-2009 годов. Но с другой, это был именно тот момент, когда количество человек, владеющих смартфонами в Америке, достигло 50%.
Чем больше я углубляюсь в вопросы поведения и отношения тинейджеров, чем больше разговариваю с молодыми людьми вроде Афины, тем яснее понимаю, что их поколение — это поколение, сформированное смартфонами и социальными медиа. Я называю их поколение iGen. Рождённые между 1995 и 2012 годами, представители этого поколения растут со смартфонами, заводят Instagram-аккаунты уже в младших классах и совершенно не помнят времён до появления интернета. Конечно, миллениалы выросли в похожих условиях, сеть была им доступна и ими освоена, но она не имела такого глобального влияния на их жизни в любое время дня и ночи. Дети поколения iGen едва пошли в школу, когда в 2007 году был выпущен первый айфон, а в 2010, когда выпустили айпад, некоторые из них учились в средней школе. Согласно одному опросу, проведённому в 2017 году, обнаружилось, что у троих из четырёх американских подростков есть свой айфон.