Моя новая соседка оказалась дамой не вредной, но ленивой. Обитатели поселка называли ее дачницей-бездельницей.
Я всегда старалась придерживаться заповеди кота Леопольда, но с соседкой по даче Клавдией Петровной жить, дружно не получалось. Это была весьма деятельная, вздорная и крикливая пенсионерка, которая наезжала на меня по малейшему поводу. То наш чихуахуа Тотошка слишком громко лает (а чему там громко лаять — в полутора килограммах живого веса?!), то дым от костра на ее участок сносит, то мои девятилетние близнецы из озорства слопают несколько ягод с ее клубничной грядки...
Свои претензии она высказывала мне с воплями и проклятиями, а еще грозила поверх штакетника пустить колючую проволоку под электрическим током. Вполне возможно, она и выполнила бы эту угрозу, но не успела — по дачному поселку прошел слух, что баба Клава свою фазенду продает. Я, понятное дело, обрадовалась, размечталась, что ее купит какая-нибудь молодая семья с детьми, и будет у нас с ними мир, дружба и полная гармония. Можете представить мое разочарование, когда увидела на соседнем участке очередную старуху. В отличие от худой мосластой Клавдии Петровны, которую я привыкла видеть в растянутых трениках и засаленной футболке, эта бабуля оказалась пышнотелой и выглядела импозантно — балахон а-ля молодая Пугачева, на голове — широкополая шляпа. Я решила сходить на разведку...
— Рада знакомству, — сказала Марина Кирилловна (так звали новую соседку) тягучим ленивым басом. — А это ваши мальчики из-за забора выглядывают? Вы им разрешаете по деревьям лазать?
— Ну, вообще-то... — глупо пробормотала я, не зная, что ответить.
— Если разрешаете, пускай попасутся на моей черешне. И песик пусть в гости заходит — обожаю собак! «Похоже, с ней проблем не будет», — обрадовалась и поинтересовалась:
— А внуки у вас есть?
— Семеро. Этим летом хочу насладиться дачей в одиночестве, а со следующего скажу детям, что могут привозить их ко мне порциями...
Марина Кирилловна не занималась ни садом, ни огородом. Ранним утром, когда большинство дачниц гнули спины на грядках, она в просторном пляжном сарафане и неизменной шляпе шла на речку, где проводила время до самого обеда. А после либо валялась в гамаке с книгой, либо раскладывала на веранде пасьянс. Обитатели поселка за глаза прозвали ее дачницей-бездельницей и почему-то Примадонной (должно быть, из-за пристрастия к цветастым балахонам). Раз в неделю соседку обязательно навещал кто-нибудь из детей. Старшие сыновья были одинаково рослыми и громогласными — оба прикатывали на компактных японских машинках. Младшая дочка (миниатюрная женщина лет тридцати пяти) приезжала на большом черном внедорожнике. Они по очереди привозили продукты, накачивали в бак летнего душа воду, косили траву, поливали цветы и деревья, то есть делали все, чтобы максимально облегчить матери дачное существование. Я даже удивлялась, как у такой инфантильной и неприспособленной к жизни женщины могли вырасти такие самостоятельные дети. Однажды они нагрянули все одновременно и привезли с собой жен, мужей и ораву разновозрастных отпрысков. Судя по обилию шикарных букетов и радостному гомону, у моей соседки день рождения.
«Потом, когда все разъедутся; непременно ее поздравлю», — решила я. Но «потом» не получилось. Марина Кирилловна почти силком затащила меня с моими мальчишками за праздничный стол. Когда блюдо с горой шашлыков опустело, кто-то предложил сходить искупаться, пока жарится следующая партия.
— Я утром уже накупалась, — сообщила именинница, — но компанию с удовольствием составлю...
Шумной гурьбой двинули к реке. Время от времени нам приходилось останавливаться, чтобы подождать отставшую Марину Кирилловну — та не любила ходить быстро и, как обычно, шествовала неспешно и вальяжно. На маленьком пляжике никого не было — всех купальщиков разогнал прошедший час назад короткий июньский ливень.
Соседка, усевшись на поваленное бревно, снисходительно наблюдала, как молодняк с веселым галдежом бежит к воде. И вдруг она вскочила со своего насеста и настороженно выдохнула: «Тихо!» Никто на ее возглас внимания не обратил. Тогда, добавив в голос децибел, рявкнула во все горло: «А ну, быстро заткнулись все!!!» Мы послушно притихли.
— Слышите? — спросила Примадонна, когда воцарилась тишина.
— По-моему, котенок мяукает, — ответил мой Пашка.
— Это не котенок! — Марина Кирилловна, как лось, ломанулась сквозь заросли терновника — туда, откуда доносилось еле слышное «мяуканье». Несколько человек последовали было за ней, но их остановила метровой высоты крапива, обильно растущая на подступам к кустам.
Спустя несколько минут соседка вернулась на пляж, бережно прижимая к груди... пластиковый пакет.
— Мам, что там? — нарушила молчание Ира — дочка соседки.
— Мальчик. Новорожденный. Пуповина просто оборвана и кровит сильно. Дайте кто-нибудь нитку перевязать. И во что-нибудь его завернуть — хэбэшное... Нитки, естественно, ни у кого не нашлось, как и одежды, пригодной в качестве пеленки: все, кроме именинницы, пришли на пляж в купальниках и плавках. Марина Кирилловна, сердито фыркнув, стащила сарафан, оставшись в трусах и лифчике, завернула в него младенца и рванула к даче. Все припустили за ней. Взбегая на пригорок, соседка обливалась, потом и задыхалась, но свою драгоценную ношу никому не отдала. А выйдя на финишную прямую, развила такую спринтерскую скорость, что мы догнали ее только у калитки.
Быстро одевшись, перевязав найденышу пуповину и запеленав его в чистое полотенце, стала командным голосом отдавать приказы:
— Коля, быстро заводи свою таратайку. И посмотри по GPS, где ближайшая больница. Рома, следи, чтобы шашлыки не сгорели. Ира, развлекай гостей и не забудь про десерт. Мы скоро будем. А может, и не скоро...
— Что это было? — огорошено спросила я у Иры, когда шум мотора «Хонды» затих вдалеке.
— Это наша мама! — с гордостью сказала та. — Отец умер, когда мы были еще маленькими, она одна нас растила. Вкалывала на двух работах, выстаивала огромные очереди за продуктами, а по ночам готовила и перестирывала горы белья вручную... Мамуля всегда была сильной — и физически, и морально. У нее и теперь такой запас прочности, что кому угодно фору даст.
— Вот уж никогда бы не подумала... Я была совершенно уверена, что Марина Кирилловна...
— Слабая и беспомощная? — засмеялась Ирина. — Ничего подобного! Просто ей надоело быть тягловой лошадью и захотелось на старости лет побыть трепетной ланью. А мы ей подыгрываем — нам нетрудно...
Спасибо за прочтение, подписывайтесь на канал и ставьте лайк)
