Прошлым летом я позвонила тринадцатилетней Афине из Хьюстона. Голос её звучал так, словно она только проснулась. Мы обсудили её любимые песни и ТВ-шоу. Я поинтересовалась у неё, как она проводит время с друзьями. «Мы ездим в торговый центр». «Тебя подбрасывают твои родители?», — спросила я, вспоминая о том, как в 80-х учился в школе и наслаждался несколькими часами шоппинга без предков и в компании друзей. «Нет, я езжу с семьей. Со мной будет моя мама и брат, а затем я отстану от них. Мама обязана быть в курсе, куда я иду. Я должна чекиниться каждые полчаса или час».
Такие поездки в торговый центр случаются около раза в месяц. Чаще всего Афина проводит свое время с друзьями без надзора родителей, используя мобильный. Первый Iphone у неё появился в 11 лет. В отличие от подростков моего поколения, которые могли весь вечер обсуждать сплетни по телефону, нынешние тинейджеры общаются по Snapchat, который позволяет обмениваться исчезающими после просмотра изображениями и видео. Они следят за своими Snapstreaks, чтобы быть в курсе сколько дней подряд общаются с тем или иным человеком. Иногда делают скриншоты глупых фотографий своих друзей. «Отлично штука для шантажа», — говорит Афина (я не использую её настоящее имя, потому что она несовершеннолетняя). Она рассказала мне, что провела большую часть лета в своей комнате, общаясь по телефону. Просто таково их поколение, говорит она. «Нам не известна жизнь без айпадов и айфонов. Мне кажется, что нам наши телефоны ближе, чем настоящие люди».
Я занимаюсь исследованием поколений уже 25 лет. Начала в 22 года будучи студентом факультета психологии. Как правило, характеристики, который приходят для определения поколения, появляются постепенно и вдоль временного промежутка. Например, миллениалы — поколение с ярко выраженным индивидуализмом, который зародился ещё в эпоху бэби-бума. Я привыкла наблюдать линейные графики, которые похожи на небольшие холмы и долины. Пока однажды я не начала изучать поколение Афины.
Где-то в 2012 году я заметила резкие перемены в поведении подростков и в их эмоциональных состояниях. Пологие склоны линейных графиков трансформировались в горы и скалы, а многие из отличительных характеристик миллениалов начали исчезать. Прежде я ещё никогда не сталкивалась с чем-то подобным. Сперва я подумала, что это аномалия, но тенденции сохранялись на протяжении нескольких лет и повторялись в других исследованиях. Изменения наблюдались не только в числах, но и в реальной жизни.
Главное различие между миллеаниалами и их предшественниками связано с их мировоззрением; сегодняшние подростки не похожи на миллениалов не только в мировоззрении, но и том, как они проводят свободное время. Их ежедневный опыт радикально отличается от любого другого поколения, существовавшего ранее. Так что же такого случилось в 2012 году? Всё изменилось сразу после Великой Рецессии (мировой экономический кризис 2008 года — ред.), длившейся с 2007 по 2009 года и оказавшей колоссальное влияние на миллениалов, которые пытались найти свою нишу в трещащей по швам экономике. Именно тогда количество американцев, у которых есть смартфоны, превысило 50 %.
Чем больше я изучала ежегодные исследования подросткового мировоззрения и поведения и чем больше я общалась с подростками, тем больше понимала, что их поколение укрывается за смартфонами и социальным сетям. Я называю их поколение iGen. Они родились в период между 1995 и 2012 годами и выросли вместе со смартфонами, они завели Instagram до того, как закончили школу и не помнят мира, в котором не было бы интернета. Миллениалы также росли вместе с сетью, но она не играла такой роли в их жизни. Самые взрослые представители iGen были еще подростками, когда iPhone вышел на рынок в 2007 году, и учениками старших классов, когда появился iPad в 2010 году. Исследование 2017 года, проведённое при участии 500 американских подростков, показало, что трое из четырёх тинейджеров являются владельцами iPhone.
Появление смартфона и его кузена, планшета, породило тревогу о нежелательных эффектах «экранного времени». Но влияние этих устройств не было полностью проанализировано и выходит далеко за рамки обычных опасений по поводу трудности концентрации внимания. Появление смартфона радикально отразилось на каждом аспекте жизни подростков, от характера их социальных взаимодействий до психического здоровья. Перемены затронули молодых людей во всех уголках страны и в каждом доме. Тенденции одинаково свойственны, как среди бедных, так и богатых; вне зависимости от этнического происхождения; в городах, пригородах и небольших посёлках. Там, где есть сотовые башни, подростки проживают свои в жизни в смартфоне.
Многие из нас, кто с любовью вспоминает «аналоговую юность», не поймут и встревожатся, узнав об этом. В любом случае, цель исследования поколений заключается не в ностальгии по вещам, которых больше нет. Некоторые изменения, случающиеся в поколениях положительны, некоторые негативны. Им намного комфортнее в собственной спальне, чем в машине или на вечеринке; сегодняшние подростки находятся в такой безопасности, как ни одно поколение прежде. У них меньше случаев автомобильных аварий, слабее пристрастия к алкоголю и им менее свойственны заболевания, связанные с пьянством.
Однако они более уязвимее на психологическом уровне, чем миллениалы: статистика депрессий и самоубийств резко подскочила в 2011 году. Без всякого преувеличения можно заявить, поколение iGen находится на грани худшего кризиса психического здоровья на протяжении десятилетия. И вина во многом лежит на смартфонах.
И хотя события века — война, технологический прогресс, бесплатный концерт посреди грящи — играют огромную роль в формировании группы молодых людей, ничто из них не определяет поколение. Стиль воспитания продолжает меняться также, как и школьная программа или культура, и каждый из элементов играет свою роль. Но внезапная популярность смартфона и соцсетей вызвала невиданный катаклизм. Есть убедительные доказательства, что устройства, которые мы лично вручили им в руки, оказывают глубокое воздействие на их жизнь и делают их несчастными.
В начале 70-х фотограф Билл Йейтс сделал серию портретов на роллердроме во Флориде. На одном из них подросток без рубашки с огромной бутылкой шнапса, торчащей из штанов. На другой мальчик лет двенадцати с сигаретой во рту. Для многих детей роллердромы олицетворял место, где нет родителей, а мир принадлежал только детям; мир, где они могут пить, курить и заниматься любовью на задних сидениях автомобилей. На чёрно-белых снимках суровые подростки пристально смотрят в камеру Йейтса с полной уверенностью в себе; готовые самостоятельно принимать решения, даже если они не понравятся их родителям.
Пятнадцать лет спустя, в дни моей юности, когда я стала представителем поколения Икс, курение утратило романтический образ, но стремление к независимости всё также было сильно. Мы с друзьями старались как можно быстрее получить водительские права. И мы назначали дату сдачи экзаменов в день нашего шестнадцатилетия, чтобы побыстрее обрести свободу и сбежать из пригородных районов. На вопрос родителей: «Когда тебя ждать дома?», мы отвечали «А когда надо?».
Но нынешнее поколение менее симпатизирует идеям независимости и с меньшей вероятностью готово покинуть дом без сопровождения родителей. Эти перемены просто потрясающие. Двенадцатиклассники 2015 года реже покидают стены дома, чем восьмиклассники — в 2009 году.
Нынешние тинэйджеры более равнодушны к свиданиям. Начальная стадия отношений, которое поколение Икс называло «лайкингом», сегодняшние дети называют «толкингом» — иронический выбор поколения, которое предпочитает переписываться в чатах, чем общаться в живую. После того, как два подростка початились некоторые время, они могут начать встречаться. Но в 2015 году лишь 56 % старшеклассников побывали хоть раз на свиданияз; для поколения бэби-бумов и «иксов», эта сума составляла 85 %.
Соответственно уменьшается и сексуальная активность. Спад наиболее выражен среди девятиклассников. Количество сексуально активных подростков сократилось почти на 40 % с 1991 года. В среднем сегодняшний подросток впервые вступает в сексуальные отношения в 11-м классе, а это почти год разница, если сравнить с поколением Икс. Такой многие считают одной из самых позитивных молодежных тенденций в последние годы: подростковая рождаемость достигла рекордного минимума в 2016 году, что на 67 % меньше, чем в 1991 году.
Даже автомобиль — символ подростковой свободы в американской популярной культуре от фильмов «Бунтаря без причин» до «Выходной день Ферриса Бьюллера» утратил свою ценность. В эпоху бэби-бума почти все старшеклассники намеревались весной получить права; сегодня же только один из четырёх подростков сдаёт на права. Многих из них вполне устраивают такие классные водители, как мама и папа. «Куда бы мне не нужно было ехать, меня всегда подкинут родители. Я сдала на права лишь после того, как мама сказала, что больше не сможет возить меня в школу», — рассказала мне 21-летняя студентка из Сан-Диего. Она получила водительское удостоверение спустя полгода после того, как ей исполнилось 18 лет. Подростки говорят, что и здесь во многом сыграли роль родители, что считается немыслимым для предыдущих поколений.
Независимость не есть свобода. Вам нужны деньги, чтобы купить бензин или бутылку газировки. Раньше огромное количество детей работали, стремясь обеспечить себе свободу или по напутствию родителей, чтобы понять ценность денег. Но подростки из поколения iGen не работают настолько много (или имеют собственные деньги). В конце 70-х 77 % старшеклассников совмещали работу с учёбой; в середине 2010-х это значение равно 55 %. Количество восьмиклассников, которые работают, сократилось в два раза. Спад наметился во времена Великой Рецессии, но и после её окончания подростковая занятость осталась на том же уровне, хотя с тех пор появилось достаточно много рабочих мест.
Конечно, iGen не первые, кто противятся взрослой жизни. В 90-х поколение Икс первыми отказались от традиционных ориентиров взросления. Его молодые представители также любили автомобили, пить и встречаться, как и бумеры, и намного чаще занимались сексом и беременели будучи подростками. Но как только подростковые годы остались позади, представители поколения Икс женились и занимались карьерой позже, чем их предшественники из эпохи бэби-бума.
Поколению Икс удалось продлить подростковый возраст: молодежь взрослела намного раньше, но в то же время процесс взросления заканчивался позже. Тенденция зародилась у миллениалов и продолжает развиваться у iGen, подростковый возраст снова уменьшается, но только потому, что начинается позже. В отношении поведения — пить, встречаться, проводить время без родителей — сегодняшние восьминадцатилетние больше похожи на пятнадцатилетних, а пятнадцатилетние больше похожи на тринадцатилетних. Детство теперь затягивается до высшей школы.
Почему же сегодняшние подростки не торопятся принять ответственность и получать удовольствие от взрослой жизни? Изменения в экономике и воспитании сыграли определённую роль. В информационной экономике, которая поощряет высшее образовании больше, чем опыт работы в раннем возрасте, родители склоны побуждать детей оставаться дома и учиться вместо того, чтобы работать на полставки. В свою очередь подросткам похоже всё подходит — не потому что они настолько настойчивые, а потому что их социальная жизнь проходит в телефоне. Им нет надобности покидать стены родного дома, чтобы проводить время с друзьями.
Если бы сегодняшние подростки были поколением задротов, то это отразилось бы на данных. Но в 2010 году ученики восьмых, десятых и двенадцатых классов тратят меньше времени на домашнюю работу, чем представители поколения Икс в начале 90-х. (Старшеклассники, учащиеся четыре года в колледжах, тратят столько же времени на учёбу сколько и их предшественники). В последний годы не особо изменились часы, проведённые учениками в студенческих клубах, в спортивных секциях и на допзанятиях. В сочетании со снижением желающих работать, такие данные демонстрируют, что у поколения iGen больше свободного времени, чем у поколения Икс.
Так, а на что они тратят его? Залипают в телефоне, в своей комнате, в одиночестве и часто в печали.
Ирония образа жизни подростков iGen в том, что хоть они и проводят много времени под одной крышей с родителями, их взаимоотношения с предками остались на том же уровне, что у предшественников. «Я видела моих друзей с их семьями. Они никогда не общаются. Они отвечают: «Окей, хорошо, пофиг» по телефону. Им плевать на родителей», — утверждает Афина, которая, как и её сверстники умеет отморозить родителей так, чтобы посвятить всё время экрану телефона. Большую часть лета она провела, общаясь со сверстниками по Snapchat или в мессенджерах. «В основном я общалась больше с телефоном, чем с людьми. На кровати остались следы от моей фигуры».
Всё, как у других подростков её поколения. Количество тинейджеров, которые видятся со своими друзьями вживую упало на 40 % в период с 2000 до 2015 год; в последнее время особенно наблюдается резкий спад. И речь идёт не только о вечеринках; всё меньше детей проводят вместе время просто гуляя. То, чем занимались абсолютно все дети: ботаны и хулиганы, бедные и богатые, отличники и двоечники. Роллердром, баскетбольный двор, городской бассейн, местная точка тусовки — их всех заменили виртуальные пространства, доступные через приложения и интернет.
Вы можете полагать, что подростки проводят большую часть времени в них, потому что счастливы, но большинство данных предполагает, что это не так. Опрос «Мониторинг будущего», финансируемый Национальным институтом по борьбе со злоупотреблением наркотиками и предназначенный для представительства на национальном уровне, задаёт выпускникам свыше 1000 вопросов ежегодно с 1975 года и опрашивает восьмиклассников и десятиклассников с 1991 года. Подростков просят указать насколько они счастливы, сколько времени они тратят на различные виды деятельности, включая отсутствие телефона, такие как личное общение и физические упражнения, а в последние годы такие мероприятия, как просиживание в социальных сетях, переписка и просмотр веб-страниц. Результаты оказались размытыми: подростки, которые проводят большую часть времени за компьютером или телефоном, более несчастны.
Нет ни одного исключения. Восьмиклассники, которые проводят 10 или более часов в неделю в социальных сетях, на 56 процентов чаще утверждают, что они несчастные, чем те, кто уделяет этим занятием меньше времен. По общему признанию, 10 часов в неделю — это чересчур. Но те, кто проводит от шести до девяти часов в неделю в социальных сетях, по-прежнему на 47% чаще говорят, что они несчастны, чем те, кто использует соцсети реже. Противоположное относится к индивидуальным взаимодействиям. Те, кто проводит больше времени со своими друзьями, на 20 % менее склонны говорить, что они несчастны.
Если вы собираетесь дать совет для радостного подросткового возраста, то он будет звучать следующим образом: отложи телефон, выключи ноутбук и займись чем-нибудь другим. Конечно, эти исследования однозначно доказывают, что увлечения технологиями делают несчастными; возможно, что несчастливые подростки проводят больше времени в сети. Но недавние исследования предполагают, что смартфон-активность, в частности просиживание в социальных сетях приводит к депрессии. В одном из исследований студентов колледжа со страницами в Facebook поучаствовать в двухнедельном опросе. Участники получали текстовое сообщение со ссылкой пять раз в день и сообщали о своем настроении и о том, сколько времени они сидели в Facebook. Чем больше, тем несчастнее они себя ощущали, однако они всё также продолжали посещать социальную сеть.
Такие социальные сети, как Facebook, обещают наладить контакт с друзьями. Но общий портрет подростков iGen, полученный из данных неутешителен — это одинокое и подавленное поколение. Подростки, который сидят в соцсетях каждый день и видятся с друзьями реже, согласны с этими утверждениями. «Я часто ощущаю одиночество», «Мне кажется, что я не такой, как всё» и «Я хотел бы, чтобы у меня было больше близких друзей». Ощущение одиночества возросло с 2013 года и до сих пор остаётся высоким.
Однако такие данные не говорят о том, что на индивидуальном уровне дети, которые проводят большую часть времени в интернете, одиноки. Подростки, которые проводят много времени в социальных сетях, также много проводят времени со своими друзьями, в среднем – более общительные подростки проявляют коммуникабельность во все сферах. Но на уровне поколений, когда подростки тратят больше времени на смартфоны и меньше времени на личные контакты, одиночество встречается намного чаще.
Итак, это депрессия. Ещё раз: чем больше подростки тырятся в экраны, тем выше вероятность, что они будут жаловаться на симптомы, свойственные депрессии. У восьмиклассников, которые завсегдатаи соцсетей, риск развития депрессии выше на 27 %, чем у тех, кто занимаются спортом, посещают религиозную службу или занимается домашней работой.Подростки, которые проводят около трёх часов в день или больше за девайсами, чаще склонны к самоубийствам. (Это намного выше, чем, скажем, смотреть ТВ). Одна часть данных, которые косвенно изучали все стороны изоляции детей, показала следующую тенденцию: с 2007 года уровень самоубийств среди подростков снизился, но взамен возрос уровень самоубийств. Поскольку подростки начали меньше проводить время вместе, снизилась вероятность убийства и повысился рейтинг самоубийств. В 2011 году, впервые за 24 года, уровень самоубийств среди подростков стал выше, чем уровень убийств среди подростков.У депрессий и суицида много причин; и дело не только в переизбытке технологий. Высокий уровень подростковых самоубийств оставался высоким в 90-х, задолго до появления смартфонов. В наши дни число американцев, принимающих антидепрессанты, возросло в четыре раза.
Какая же взаимосвязь между смартфонами и очевидным психологическим расстройством поколения iGen. Несмотря на то, что соцсети позволяют общаться детям днём и ночью напролет, они также усугубляют чувство одиночества у подростков. Сегодняшние тинэйджеры реже ходят на вечеринки и встречаются лично, но, если это всё же случается, они неустанно документируют свои тусовки в Snapchat, Instagram, Facebook. Поэтому те, кого не пригласили, прекрасно знают об этом. Соответственно количество подростков, которые ощущают себя брошенным, достигло рекордных показателей в некоторых возрастных группах.
Эта тенденция особенно заметна среди девочек. Свыше 48 % девочек заявили в 2015 году, что чувствуют себя одинокими, по сравнению с 27 % мальчиков. Девочки сидят в соцсетях намного чаще, формируя условия для развития ощущения одиночества, когда они видят, как их одноклассники проводят вместе время. Социальные сети взимают психический налог с подростков, которые публикуют посты, так как они с нетерпением ждут подтверждения комментариев и лайков. Когда Афина выкладывает фотографии в Instagram, то ощущает следующее: «Я начинаю париться из-за того, что люди могут подумать или сказать. Иногда мне очень страшно, когда у меня мало лайков».
Среди нынешних подростков у девочек наиболее заметен рост симптомов депрессий. Среди мальчиков случаи заболевания депрессии выросли на 21 % между 2012 и 2015 годом, в то же время у девочек этот показатель увеличился вдвое. Рост самоубийств также наблюдается среди девочек. Хотя этот показатель вырос у обоих полов, в 2015 году с собой покончило втрое больше девочек в возрасте с 12 до 14 лет. Уровень самоубийств по-прежнему выше у мальчиков, отчасти потому что они используют более смертоносные методы, но девочки начинают догонять мальчиков.
Тяжелые последствия, которые переживают девочки также могут быть связаны с тем, что девушек чаще травят в сети. Если мальчикам более свойственно задирать друг друга физически, то девочки обычно стараются подорвать социальный статус жертвы. Соцсети предоставили девочкам платформу, на которой они могут демонстрировать и проявлять агрессию, изгоняя или исключая ровесниц круглосуточно.
Социальные сети, естественно, в курсе насчёт этих проблем и в той или иной степени стараются предупреждать травлю. Но их мотивация, мягко говоря, неясна. Недавно утекший документ Facebook показал, что компания демонстрировала рекламодателям инструменты по определению эмоционального состояния подростков на основе их поведения и даже выявлять «моменты, когда молодые люди нуждаются в повышении доверия». Facebook признал, что документ реален, но отрицал, что сервис предлагает «инструменты для ориентации людей на их эмоциональное состояние».
В июле 2014 года тринадцатилетняя жительница Северного Техаса проснулась от запаха гари. Её телефон перегрелся и прожёг простыни. Национальные новости подхватили эту историю, зарождая и укрепляя страхи читателей, что телефон может спонтанно возгореться. Впрочем, мне кажется, что воспламеняющий телефон — не самое интересное в этой истории. Зачем кому-то спать с телефоном в постели? Вы не можете сёрфить в сети, когда спите. И как вообще можно заснуть возле постоянно вибрирующего телефона?
Я опросила своих студентов в Университете Сан-Диего, что они делают с телефоном перед сном. Их ответы были преисполнены одержимости. Почти все ученики спят со своим телефоном под боком, положив его под подушку, на матрас или, по крайней мере, на расстоянии вытянутой руки от кровати. Они проверяют социальные сети перед сном, а стоит им проснуться рука ищет телефон (раньше они использовали мобильник в качестве своего будильника). Телефон последнее, что они видят, прежде чем заснуть, и первое — после пробуждения. Если они проснулись посреди ночи, они часто хватаются за мобильник. Некоторые демонстрировали симптомы зависимости. «Я знаю, что не должен, но я просто не могу игнорировать». Другие рассматривают телефон в качестве части своего тела или даже в качестве любовника: «Мне всегда комфортно, когда телефон рядом».
Возможно, это и правда комфортно, но смартфоны также негативно отражаются на сне подростков: многие из них спят меньше семи часов. Эксперты утверждают, что подростки нуждаются в девяти часах сна в день; иначе есть риск подхватить депривацию. Свыше 57 % подростков страдают от недосыпания в 2015 году по сравнению с 1991 годом. Всего за 4 года, в период с 2012 по 2015 года, число подростков, которые спят меньше семи часов, возросло до 22 %.
Опять же эти изменения подозрительно взаимосвязаны с ростом популярности на смартфоны у подростков. Два национальных исследования выяснили, что подростки, которые проводят свыше трёх часов за девайсами, в 28 % случаев спят меньше семи часов в день; а подростки, которые посещают соцсети каждый день в 19 % случаях страдают от нехватки сна. Метаанализ исследований использования дейвасов среди детелей показал схожие результаты: дети, которые пользуются смартфонами прямо перед сном, с большей вероятностью будут спать меньше.
По-видимому, у электронных устройств и социальных сетей есть специфической свойство — мешать сну. Подростки, которые читают книги и журналы, немного менее склонны к бессоннице. Просмотр телевизора в течение нескольких часов ежедневно едва ли приводит к уменьшению длительности сна. Но привлекательность смартфона настолько велика, что сложно сопротивляться.
Нехватка сна приводит ко множеству проблем: ухудшению мышления, восприимчивости к болезни, прибавке в весе и высокому кровяному давлению, а также влияет и на настроение. Люди, которые мало спят, склонны к депрессии и тревоге. Опять же, трудно выявить причинно-следственную связь. Смартфоны приводят к недосыпанию, которое развивается в депрессию, или телефоны могут вызвать депрессию, которая приводит к нехватке сна. Или какой-то другой фактор влияет на появление депрессии и недосыпания. Но смартфон — его синий свет, освещающий мрак комнаты — скорее всего играет отрицательную роль.
Корреляция между депрессией и пользованием смартфонов настолько высокая, чтобы многим родителям следовало бы ограничить своим чадам доступ к девайсам. Как рассказал редактор технической документации Ник Билтон, такой политики придерживаются некоторые руководители Кремниевой долины. Даже Стив Джобс ограничил своим детям доступ к устройству, которое сам создал. Постоянное присутствие смартфонов, вероятно, повлияет и взрослую жизнь подростков. Среди людей, которые страдают от эпизодов депрессии, по крайней мере у половины встречаются рецидивы. Подростковый возраст — ключевое время для развития социальных навыков; поскольку подростки проводят меньше времени со своими друзьями, у них меньше возможностей практиковать их. В следующем десятилетии взрослые смогут легко подобрать эмодзи к любой ситуации, но не способны будут выбрать правильную эмоцию в реальной жизни.
Я понимаю, что бессмысленно ограничивать доступ к технологиям детям, которые привыкли быть на связи в любом месте и в любое время. Три мои дочери родились в 2006, 2009 и 2012 годах. Они еще недостаточно взрослые, чтобы у них проявились черты подростков iGen, но я уже заметила, насколько укоренились новые медиа в их юной жизни. Моя малышка, которая едва научилась ходить, уверенно пользуется iPad. Шестилетняя дочь уже просила купить ей новый телефон, а девятиклассница обсуждала последнее приложение. Отобрать телефон — задача не из лёгких. Намного сложнее тех донкихотических усилий поколения моих родителей, которые пытались заставить детей вырубить MTV и выйти на свежий воздух. Значительное влияние на психическое здоровье и время сна проявляется после двух или более часов в день на электронных устройствах. Средний подросток проводит около двух с половиной часов в день за девайсами. Ограничения в меру позволят удержать подростков от злоупотребления.
В моих беседах с подростками я заметила обнадёживающие признаки того, что сами дети начинают связывать некоторые из своих проблем с их постоянным увлечением телефоном. Афина сказала мне, что, когда она проводит время со своими друзьями, они часто втыкают в телефон, а не на нее: «Я пытаюсь поговорить с ними о чём-то важном, а они смотрят в свой телефон или на Apple Watch». «И каково это, когда пытаешься поговорить с кем-то, а он не может отлипнуть от экрана?» — поинтересовалась я. «Это неприятно. Больно. Я знаю, что поколение моих родителей никогда таким не было. Возможно, я пытаюсь рассказать о чём-то важном, а мои друзья меня даже не слышат».
Однажды Афина болтала с подругой, которая в тот момент переписывалась с бойфрендом. «Я пыталась рассказать ей о моей семье и о своих проблемах, а она такая: "Ну да, ну да, ясно-понятно". Поэтому я отобрала у неё телефон и бросила его об стену».
Я чуть не надорвала живот от смеха. «Видимо, ты играешь в волейбол? У тебя отличная подача». На что Афина ответила: «Ага».
Оригинал: The Atlantic
Автор: Джин Твенге
Дата: сентябрь 2017