Мы выживали, как могли. Да, тогда всем было нелегко, помнишь? Весь последний десяток лет двадцатого века люди жили в кризисе. Зарплата моего отца - кормильца семьи - была долларов 150-200. Прямо по Новосельцеву из "Служебного романа": "Одним словом - выкручиваюсь. Одним словом - верчусь". Вот так и жили.
Раза два-три в год мама покупала нам с сестрой билеты. В Кремль или Большой театр. На балет. Не на все подряд спектакли, разумеется. А на самые громкие события в мире классического танца. Гастроли Мариинского из Санкт-Петербурга, юбилейный вечер Мариса Лиепы, премьера новой постановки "Лебединого озера" в кремлёвском...
Билеты на такие спектакли из касс в первый же день продаж уходили в руки спекулянтов. Интернета тогда не было, и перекупщики в открытую продавали их прямо у театров. И вот наша мама брала у них эти заветные пропуска по 250 долларов за билет! Причём эта цена выставлялась за самые высокие ярусы!
Слушай, театр был забит каждый раз полностью. Культурная нация, блин! Но суть не в этом. Откуда мама тогда выкраивала эти деньги, я не знаю. Она с нами, кстати, не ходила. Да куда там - с такими ценами ещё и третий билет брать!
Я помню, как мы с сестрой входили в фойе Большого театра. Сдавали в гардероб свои потёртые пальтишки. Я помню, как вокруг фланировали принаряженные дамы и помятые мужики. Как я, держа маленькую сестрёнку за руку, поднималась по красноковровым лестницам к нашему балкону. В моей сумочке лежала дешёвая шоколадка - отдав наш полугодовой доход за билеты, на буфет маме уже не хватало. Я находила наши места. Выбирала из них то, с которого, на мой детский взгляд, было лучше видно - и сажала на него сестру.
Без смартфонов, сэлфи, интернета и вотсаппа времени перед спектаклем было предостаточно, чтобы разглядеть и великолепную люстру, и золотую лепнину и оркестровую яму. Слава Богу, за программку брали сущие копейки. Я покупала этот двойной листочек чёрно-белой печати и читала либретто вслух.
Я помню, как во время спектакля иногда посматривала на сестру. Маленькая девочка сидела на краешке кресла, вытягивая тощую шейку вверх, чтобы не пропустить не единого па. Я шептала ей: "Хочешь, садись ко мне на колени, виднее будет". А она только мотала головой, не отрывая взгляда от сцены.
Однажды мама купила билеты в Большой театр на премьеру балета одного питерского режиссёра-балетмейстера, известного своими нестандартными психологическими постановками. Когда зал заполнился, я поняла, что в этот раз наши места ещё хуже, чем просто неудачные. С одной стороны вид нам заслоняла колонна, а впереди высились головы чересчур высоких зрителей. Мы с сестрой встали перед колонной. И почти три часа стояли, прижавшись друг к другу. Возможно, мы устали - я не помню. Но то, что мы, вытирая слёзы, хлопали артистам балета, пока в зале почти не осталось зрителей, - это осталось в памяти навсегда.
Мама обычно провожала нас до театра. И встречала на выходе. Я никогда не спрашивала её, где она проводила эти три с половиной часа. Макдональдсов повсюду, чтобы посидеть с дешёвым кофе, тогда не было. Сейчас я подозреваю, что она просто ждала нас на улице у театра, любуясь фасадом и отдыхая от бесконечных забот. И в любую погоду её согревало то счастье, которое она дарила своим дочерям. Я помню, как она улыбалась, когда мы наперебой делились впечатлениями.
Мы выживали, как могли. Один стаканчик йогурта напополам, пальто, из которого вырос соседский ребёнок, летние каникулы на даче... Возможно, мама могла бы тратить те деньги, которые она отдавала за спектакли, на что-то более нужное, полезное, материальное. Но разве мне хотелось бы вспоминать сейчас ту куклу Барби, которую бы мне подарили на новый год?..
Сегодня мы с сестрой можем купить себе и своим детям то, чего не было в детстве у нас. Да практически всё, чего они хотят. Но и я, и моя сестра, мы постараемся воспитать в детях понимание, чем внешнее богатство отличается от внутреннего. Постараемся объяснить, что легко растратить денежный капитал, а капитал духовный - это всегда с нами, это лучшее наше наследие.
И мы постараемся научить их видеть, а не хотеть. Чувствовать, а не владеть. Любить, а не покупать.
А еще мы обязательно расскажем им, какая удивительная у них бабушка!