Вечорка

СОКРОВИЩЕ. ФАНТАСТИЧЕСКИЙ РОМАН.
Публикуется по главам ежедневно.

Автор: Николай Соснов

Читайте в журнале Покет-Бук пролог и Главу 1 романа "Сокровище".

ГЛАВА 2. ВЕЧОРКА

Доброта дарящего не всегда очевидна принимающему дар. Особенно, когда дарят нечто невозможное по определению.
Афанасий отдернул руку от протянутой Дормидонтом Ивановичем книги как от раскаленной головешки. Он сделал шаг назад, замотав головой, не вмещающей чудо.
- Нет, нет! - пробормотал парень. - Просто не может быть! Книга Закона только одна!
Дормидонт Иванович понимающе улыбнулся, неспеша обернул книгу тканью. Положив ее на бочку, законовед ободряюще тряхнул Афанасия за плечи:
- Расслабься, мальчик мой! Давай вернемся наверх и обсудим логически. Ты еще помнишь что означает слово «логика»?
- Вы говорили, что логически рассуждать значит обдумывать все по правилам, по порядку, - бездумно ответил Афанасий. В мыслях не было и крупицы логики. Обрывки рассуждений, хаотично переплетаясь, вертелись как свежий улов в руках неумелого рыбака. Юноша пытался втиснуть новое знание в систему прежних представлений. Получалось плохо.
- У тебя отличная память, - снова улыбнулся судья. - Пойдем-ка, попьем молока за разговором.
Дождавшись пока Афанасий вдосталь напьется холодного молока, Дормидонт Иванович продолжил:
- Давай на время забудем про книгу сказок. Представим, что ее совсем нет. Хорошо?
- Хорошо, - согласился Афанасий хотя не понимал, как теперь такое представить. В голове немного прояснилось, первый шок от столкновения с чудом прошел, страх убрался в темный угол души и понемногу возвращалась привычная любознательность.
- Итак, - развивал мысль Дормидонт Иванович. - Есть единственная книга Закона Божия. Она в нашем поселке. Больше нигде. Все от башмачника до старосты живут по Закону. Кто живет не по Закону, тот развратен и грешен. Следишь за мыслью?
- Слежу, - подтвердил парень. По-видимому, учитель начал одну из захватывающе интересных бесед, часто завершавшихся сказочными историями. Дормидонт Иванович рассказывал то об удивительно везучих людях, которым доставались волшебные предметы, то перечислял всевозможные чудеса, а бывало, и растолковывал как правильно понимать Закон. Одно слово: судья!
- Теперь ответь мне: есть люди за пределами поселка?
- Конечно! - Афанасий удивился странному вопросу Дормидонта Ивановича. Загибая пальцы, он стал перечислять:
- Там живут пресветлый князь и его слуги, император со слугами, законоведы, смотрители, священники.
- Много, правда? - Дормидонт Иванович привстал, нагнувшись через стол к Афанасию. - Скажи, они все истинные рабы Божьи?
- Само собой. О том отец Сергей часто говорит.
Седой законовед с хитрецой посмотрел на юношу:
- Аще они истинные рабы Божьи, то должны каждое воскресенье до полудня слушать чтение Закона в молитвенном зале. Как же они это делают, если текст всего один?
Удар кулаком в лицо не мог бы сильнее воздействовать на Афанасия. Столь простая мысль ни разу прежде не приходила к нему на ум. Сейчас учитель указал направление, и парень сразу ухватил суть.
- У них тоже есть текст, - закричал Афанасий. - Книг Закона несколько!
- Потише, потише, успокойся, - испугавшись столь бурной реакции, осадил его Дормидонт Иванович. - Не надо звать сюда соседей.
Но Афанасий был слишком взволнован. Он вскочил и забегал по комнате. Мысли торопились, не раскланиваясь при встрече, а тесня и сбивая одна другую. Если Книг Закона несколько, то почему не может быть других Книг?
- Бог дал Закон, - сказал наконец парень Дормидонту Ивановичу. - Закон записан чудесным способом. Вытиснен волей Божьей. Бог вдохновил несколько Книг. Значит, он мог вдохновить их сколько угодно и самых разных. Он вдохновил ту книгу?
Дормидонт Иванович помедлил, прежде чем ответить. Парень мгновенно зажигается новыми идеями и сам начинает подбрасывать дрова в пламя знаний. Если действовать чересчур быстро, начнется пожар.
- Давай подождем с ответами и почитаем кое-что, - предложил старик. - Читать лучше, чем объяснять своими словами. Ты должен почитать и подумать.
Афансий сам хотел снова увидеть «Русские народные сказки». Он мысленно повторял два новых слова, «русские» и «народные», в нем росло желание узнать их значение, разобраться с тем, что написано в книге под необычайным заглавием.
Они вновь спустились в погреб. Дормидонт Иванович прихватил еще одну лампу, так что помещение осветилось гораздо лучше, чем в первый раз. Старик развернул ткань, обернул ее складками крышку бочки и положил книгу сверху. Откуда-то взялись два табурета. Учитель с учеником сели рядом, склонившись над книгой.
Книга выглядела гораздо старше Закона. Ее хрупкие листы налились желтизной, читатели усеяли их большими пятнами. Обложка, принятая Афанасием поначалу за такой же, как другие, лист, оказалась тонкой деревянной дощечкой, на которую наклеили бумагу с рисунком.
- Ей больше двух веков, - сказал Дормидонт Иванович, уловив невысказанный вопрос ученика. - Очень забочусь о ней, не всегда успешно.
Законовед перевернул страницу, указав пальцем:
- Прочти тут.
- Из-да-те-ль-ст-во Ли-те-ра-ту-ра — ре-бен-ку, — медленно прочитал его ученик. - Один девять девять три. Что значат эти слова?
- Погоди, - Дормидонт Иванович открыл последнюю страницу. - Читай.
Афанасий усердно прочел большой кусок текста. В нем попалось много непонятных слов и еще больше фраз с понятными словами, но сокрытым смыслом. Что такое «редактор», «корректор»? Как эти слова уживаются вместе? Что означают диковинные выражения вроде «подписано в печать» или «сдано в набор»?
- Я ничего не понял, - признался юноша, дочитав. - Дормидонт Иванович, расскажете, о чем тут написано?
- Ты видел в тексте слово «полиграфический» и слово «комбинат»? Найди их.
- Нашел. Что они значат?
Дормидонт Иванович, со значением поглядев на Афанасия, сказал:
- Полиграфическим комбинатом называется большая мастерская, где печатают книги. Вернее, печатали раньше. Такие комбинаты давно исчезли.
- Печатали? У смотрителя работ есть печать на перстне, он использует ее, когда нужно подтвердить прочтение княжеских бумаг. Обмакнув в горячий воск, прикладывает к листу. А у вас я видел большую круглую печать.
- Да, я применяю ее для подтверждения приговоров в тех случаях, когда надо отправить преступника к князю, - сказал Дормидонт Иванович. - Ты верно уловил принцип, прежние люди книги делали примерно так же. Нашу книгу оттиснули сразу во множестве копий. Вот, смотри, тут написано: сто тысяч экз. Экз значит экземпляр, то есть одна штука. Значит, древние напечатали очень быстро сто раз по тысяче таких книг.
Афанасий даже зажмурился, настолько огромным казалось число. Затем с недоверием посмотрел на законоведа.
- Древние много грешили. Как они получили Божью помощь в тиснении?
Дормидонт Иванович, видимо, ожидал подобных вопросов, потому что ответил сразу:
- Вспомни Закон. Разве смеем мы рассуждать о воле Божьей? Книги делались, значит Бог не против. Вспомни запреты Закона. Есть среди них запрет на книги?
Афанасий задумался. Он раньше много размышлял о воле Божьей, хотя не полагалось правоверному тратить время на рассуждения. Мысли, однако, имели особенное свойство: появившись однажды, назойливо и безотлучно преследовать. За работой, выполняя необходимые манипуляции с гончарным кругом, парень погружался в раздумья и рано или поздно наталкивался на мысль о Божьей воле.
Почему Бог допускает регулярное повторение губительного мора? Он берет к себе лучших, говорит отец Сергей. Среди лучших младший брат и мама Афанасия. Умер в мучениях ненавидимый всем поселком за жестокость и подлость помощник смотрителя Игнатов. Он тоже лучший? Или его наказал Бог за грехи?
- Почему начальники молчат про другие книги? - наконец спросил Афанасий. - В школе никто не говорит о них, ни наставник ни отец Сергей. И вы тоже не говорили раньше.
Дормидонт Иванович, забывший недавние опасения и с нетерпением ждавший, что надумает его лучший ученик, ответил:
- Как солнечные лучи греют осенние листья, так твои ответы дарят новую жизнь моему сердцу. Существуют запреты, про которые не написано в Законе. Я неслучайно просил тебя поклясться Богом, что будешь молчать про подарок. Закон ничего не говорит о книгах, верно. Зато император написал тайный приказ скрывать от жителей поселков…
- Жителей поселков!? - Второй раз за день слово ударило Афанасия не хуже кулака. - Есть еще поселки? Где?
- Много поселков, Афанасий, - спокойно сказал Дормидонт Иванович. - Десятки поселков у императора, десятки за пределами его власти. Подумай сам. Вы с отцом делаете различной посуды несколько тысяч штук в год. Сколько ее остается в поселке? Штук сто вместо битой или треснувшей. Остальное увозят князю. Зачем ему столько? Он из глиняного не ест, кстати. Вот из такой железной кружки, из какой ты пил сейчас молоко, и князь пьет. Глиняные миски и кружки ему нужны не для себя и не для слуг, они нужны ему для других поселков, где отсутствует подходящая глина для обжига. Зато там добывают соль, например, которую вы получаете в месячину. Через князя поселки как бы обмениваются всем, что нужно для жизни.
Афанасий вскочил, не в силах усидеть на месте. Руки задрожали, сердце забилось быстро-быстро, по груди разлилась теплая волна. На этот раз он хорошо представил себе картину, она прекрасно вместилась в сознание. Бескрайние леса и поля, уходящие за горизонт. Бесконечные ряды крыш. Бесчисленное множество людей.
- Чувствую, на сегодня тебе достаточно, - улыбнулся Дормидонт Иванович.
- Нет-нет, расскажите мне все, расскажите прямо сейчас!
Старик посерьезнел.
- Знание опасно. Император велел скрывать от данников книги и вообще знания об окружающем мире. Он запретил ведать лишнее. За нарушение приказа императора князь отправит тебя на самую тяжелую работу далеко от поселка. Ссылка погубит тебя и причинит боль твоему отцу. Ты еще можешь отступить. Обещай молчать, забудем про книги. Аще же решишься знать, вспятный путь закроется.
Какой-то миг Афанасий колебался, затем, упершись руками в крышку бочки, подрагивающим голосом сказал:
- Хочу знать все. Если боялись за мою судьбу, зачем подарили книгу?
Дормидонт Иванович слегка отшатнулся от Афанасия.
- Как раз потому, что беспокоюсь о тебе, и подарил. Ты лучший ученик на моей памяти. Вопросы так и сыплются из тебя как горох у нерадивой хозяйки. Рано или поздно ты сам догадался бы про поселки и книги. Без подготовки ты можешь совершить ошибку, а потом дорого заплатить за нее. Время неудержимо бежит вперед, и мы не должны отставать от солнца.
- Кто еще в поселке знает правду?
- По правилу ее знают судья, учитель, староста, смотритель работ и надзиратели. Самые умные жители, конечно, тоже догадываются, но помалкивают. Иногда случаются ошибки, кто-то начинает болтать. Бедняга быстро исчезает, что становится уроком для других. Они думают, что болтуна казнят, хотя его только отправляют в горные рудники или еще куда подальше. Большинство ничего не знает. Многие от рождения до смерти проводят жизнь в полном неведении.
Афанасий раскрыл рот, готовясь задать очередной вопрос, но Дормидонт Иванович его опередил:
- Тебе действительно хватит на сегодня. Знания надо усваивать постепенно. Что будет, аще ты придешь к реке и станешь пить без остановки?
- Мне станет плохо, - признал Афанасий.
- Так и со знаниями. Нужно глотать их порциями. Живот переваривает пищу, а голова обдумывает знания. Остановимся на сегодня. Лучше прочти первую сказку из книги.
Афанасий послушно принялся за чтение сказки «Колобок», прерываясь, чтобы выяснить значение новых слов вроде «сусек» и «сени». Потом он читал сказку «Репка». Обе сказки Афанасий слышал от взрослых, но в книге они излагались немного иначе. Печатный текст придавал фантастическим образам потрясающую воображение достоверность.
Пока в духоте погреба старый законовед открывал ученику тайны, в противоположном конце поселка на свежем воздухе под навесом три с лишком десятка женщин и девушек, сидя на табуретах за широкими столами, плели большие и малые корзины. Их пальцы проворно свивали ивовые прутья вокруг спиц. Остро заточенные костяные ножи аккуратно прорезали расщепы. Горки корзин росли возле каждого стола, пока шнырявшая неподалеку девочка по команде толстой надзирательницы не уносила их в сарай. Она же приносила свежие прутья из сушилки. Работницы весело болтали с соседками, ни на мгновение не прерывая работы. Только одна из них трудилась молча.
Иринка закончила ряд, оплетя последнюю спицу. Приподняв голову, девушка из-под рукава платья бросила взгляд на солнечные часы. Тень доски еще не пересекла вожделенную отметку. К тому же Иринка на корзину отставала от нормы. Сегодня она не могла толком сосредоточиться.
Сначала пришлось выдержать наглые ухаживания Капитона. Сколько она ни ускоряла шаг, сын кузнеца не отставал. Дождавшись безлюдного места, Капитон схватил девушку за руку. Состоялось бурное объяснение, закончившееся угрюмым обещанием Капитона наблюдать за ней и при случае поквитаться за отказ.
За рабочим столом Иринка тщетно пыталась успокоиться, трудилась медленно, за что удостоилась окрика надзирательницы.
Отставание все увеличивалось, Молодая работница запаниковала. Рабочее время не кончится, пока она не выполнит норму в пять корзин. Значит, опоздает на вечорку Афанасия.
Рядом с девушкой две бабушки обсуждали: пришлет ли князь в этом году за женой.
- Три года назад присылал, - говорила одна, с невероятной скоростью связывая побеги заскорузлыми от работы пальцами. - Мне мать говорила обычно не чаще, чем раз в десять лет присылает. При ней ни разу не присылал. Не жди, Петровна, не надейся зря! Не доставят твое дитятко в княжеский дом.
- Аще будет отбор, всяко назначат мою внучку Глафиру, - не соглашалась собеседница. - Глашка первая девка в поселке.
- Ой, да не успеют! Быть ей за Трифоном. Или глаза проела, не видишь, как он ее обхаживает? Вчера видели их у реки в кустах, он ейную ручку целовал.
- Брешешь! - ругнулась Глафирина бабка, замедлив плетение. Надзирательница, заметив забарахлившую в слаженном механизме деталь, сделала внушение:
- Хлебальники заткнули, мерзавки! Разговоры разрешены успевающим, остальным приказано молчать!
Спорщицы замолчали, словно уменьшившись в размерах. Шум голосов на короткое время стих, но потом возобновился с прежней силой.
Все это опротивело Иринке. Беседы вертелись вокруг одних и тех же жизненных тем: кто за кого пойдет, дадут ли в месячину мед, Капитон опять подрался, и так далее.
Молодежь в рутине не отставала от взрослых. Когда прошлой зимой Костя Сальников смастерил особенные деревянные штуки на ноги и позвал всех кататься на речной лед, лишь малышня да они с женихом оценили изобретение по достоинству. Глафира, Капитон и другие старшие подростки смотрели на резвые забавы свысока. Каталки отобрал смотритель, а потом отец Константина, резчик по дереву и кости, избил сына. Князю понравились каталки, он велел делать их в дополнение к обычной дани.
Ну нет, так она к сентябрю не доплетет! Иринка заставила себя отбросить посторонние мысли и все внимание направить на корзину. Девушка еще не выработала у себя того безусловного автоматизма движений, какой требовался плетельщицам для выполнения нормы. Приходилось тщательно отслеживать последовательность действий.
Иринке все-таки удалось догнать подростковую шестичасовую норму. Когда тень пересекла отметку двенадцатого часа работы, она уже делала заготовку на шестую корзину.
Едва дождавшись зычного крика надзирательницы «Кончай работу!», девушка резво выпрыгнула из-за стола и побежала домой.
Отец Сергей с воспитанниками квартировал в двухэтажном доме при молитвенном зале. Сам священник занимал маленькую комнату на чердаке. На первом этаже разместились сироты-мальчики, на втором — девочки. Всего отец Сергей воспитывал одиннадцать детей, его семья считалась в поселке, где мор забирал каждого четвертого ребенка, просто огромной.
Еще никто не вернулся с дневных трудов. Иринка, сполоснувшись, сменила будничное серое платье на воскресное, тоже серое, но в мелкую черную полоску, и отправилась к Афанасию.
В доме гончара Алексея Андреевича Дерюгина уже собрались несколько поселян, приглашенных на последнюю вечорку его сына. Почетным гостем был, конечно, восседавший на хозяйском месте во главе импровизированного стола из досок и бревен главный помощник смотрителя работ. Старшее поколение также было представлено мужчинами-соседями Дерюгиных и Родионом Сальниковым, уважаемым мастером резьбы. Женщины по традиции не ходили в дом без хозяйки. Ожидали еще кузнеца Черникова, но он запаздывал.
Зато в наличии был его сын Капитон. Сын гончара не хотел звать Капитона, однако, Алексей Андреевич пригласил кузнеца как молочного брата, поэтому стало неприлично обойти заводилу хулиганов. Тут же в углу, куда сдвинули постели и прочий скарб, чтобы освободить место для пира и плясок, присел на табурете Костя Сальников. Другие отроки и отроковицы расселись вдоль стен на принесенных с собой табуретах, а кто и просто на полу.
Старшие, не дожидаясь виновника торжества и не обращая внимания на галдящую молодежь, пировали приготовленным поселковой поварихой роскошным угощением — жареной козой и большим горшком жареного же картофеля. Для молодых изжарили четырех уток, но их не трогали в ожидании Афанасия. Праздничный обед и восковые свечи для удобства гостей стоили Алексею Андреевичу ста двадцати рабочих часов сверх нормы. Смотритель согласился растянуть их на четыре месяца.
Едва увидев входящую Иринку, Капитон принял небрежную позу, подсмотренную у скучающего на завалинке надзирателя. Продолжая рассказ, он обратился к теребившей подол платья в нетерпеливом ожидании ужина Глафире:
- Иду, значит, я к реке утром прошлого воскресенья. Думаю рыбки половить до проповеди. Вдруг смотрю: камыши шевелятся, будто ползает кто-то в них.
- Водяной выбрался обсушиться? - насмешливо спросил Мартын Ковалев, вечный Капитонов соперник по части зубоскальства. - Или смотрителева лошадка попить забрела?
- Какой водяной! - отмахнулся Капитон. - Детская байка твой водяной! Подошел я поближе и вижу: то младший Дерюгин ползает в грязи.
Иринка пристроилась среди девочек, подальше от Капитона. Сын кузнеца всегда норовил задеть Афанасия, его побасенка не предвещала ничего хорошего.
- Окликнул я его: червей для рыбалки копаешь, что ли? А он мне и отвечает: лягушку, мол, ловлю. Зачем тебе лягушка, любопытствую. И тут он такое сморозил. Дескать, хочет посадить лягушку в кувшин чтобы узнать, чем она питается, каких жучков кушает, а каких нет. Зачем тебе это, спрашиваю. А дурачок отвечает: просто, чтобы знать.
Капитон замолчал, ожидая одобрительного смеха. Реакции не последовало ни от Глафиры, мысли которой вертелись вокруг угощения и плясок, ни от остальных. Все немо взирали на пирующих взрослых. Костя слез с табурета, подошел к Капитону и сказал:
- Отличная история!А помнишь, как в позапрошлом году тля чуть не сожрала огуречное поле? Кто тогда спас поселок от долгов князю?
Лицо Капитона поскучнело. Увлечение Афанасия принесло в тот год добрые плоды. Мальчик сначала догадался, что тлю таскают муравьи, и разрушил все муравейники кругом селения. Поймав несколько насекомых, Афанасий опытным путем придумал смесь из золы с отваром ромашки и одуванчика и потравил вредителей.
- Тогда он полезное сочинил, - согласился Капитон. - А с лягушкой глупость.
- Не глупость, - вызывающе ответил Костя. - Отец Сергей благословил его.
На это Капитону нечего возразить. Он отвернулся и отошел в сторону, мысленно обещая отомстить праведнику Афанасию и прихвостню его Косте.
Наконец, с запозданием на полчаса, появился виновник торжества. Все знали, что его приглашал Дормидонт Иванович, потому никто не упрекнул за ожидание. Раз судья задержал, значит была причина.
Началась церемония дарований. Юноша показал собравшимся подарок судьи — железную кружку. Комната наполнилась гулом восхищения. Кружку пустили по рукам, вертя и рассматривая со всех сторон.
На фоне щедрого дара судьи врученный помощником смотрителя стандартный подарок правления — ткань на рубаху — выглядел убого, как и подарки друзей и соседей, но Афанасий принимал их так, будто ему дарили драгоценности. Старший Сальников, передав от своей семьи новенький костяной нож, одобрительно шепнул сыну:
- Изрядно воспитан твой друг, - и отвесил Косте хороший подзатыльник.
Только Иринка заметила, что жених на самом деле странно рассеян, откликается медленнее обычного, надолго задумывается, отвечая невпопад. Другие сотрапезники слишком занялись поглощением мяса и картофеля, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Даже Костя самозабвенно жевал картофельные ломтики и глотал сбитень так, будто не ел неделю. Иринка пробовала втянуть Афанасия в беседу, но он реагировал вяло, она даже немного обиделась.
Потом были разговоры и пляски под скрипку и барабан, пляски и разговоры о надеждах на урожай, о посадках в огородах, о следующей месячине, о свадьбах, о гуляниях. Старшие после еды быстро раcпрощались, расковав своим уходом молодежь. Парни и девушки плясали отдельно, сходясь и расходясь, но не касаясь друг друга. Капитон и тут отличился, ухитряясь на ходу исподтишка щипать девушек. Когда он украдкой ущипнул Иринку, Афанасий, словно очнувшись от забытья, утянул девушку из круга и потихоньку вывел на двор. Их уход заметил только Капитон.
- Посидим у реки перед сном? - предложил жених. Иринка согласилась. Через картофельное поле и пустырь они добрались до обрывистого спуска к заветному месту их детских игр. Здесь берег с юга плавно поднимался, заостряясь в заросшую кустами и нависавшую над водой скалу, а с северной стороны столь же плавно спускался. Скала, будучи ниже уровня поля, не просматривалась из поселка даже с башенок сторожей. Летом она покрывалась буйной зеленью, окончательно скрывавшей сорванцов от бдительного ока взрослых.
Они долго молча сидели на самом краю скалы, свесив ноги над отражающим лунный серп потоком воды. Над рекой во всю ширь развернулся чистый от облаков звездный небосклон. Среди холодных серебряных блесток мелькали желтые огоньки светлячков.
Больше всего в данный момент Афанасию хотелось рассказать Иринке о сказках, спрятанных в щели стены его дома среди соломы, опилок и пакли. Невозможность открыться тяготила. Вечорку он словно бы не заметил, погрузившись в свои мысли. Все казалось другим. Понятный раньше уютный мирок пугающе раздвинулся, разрывая душу на куски. Будущее стало неузнаваемым и угрожающим.
Настроение Афанасия колебалось вместе с мыслями. То он упрекал старого законоведа за волнующие повествования, то стыдился своих упреков. В нем боролись жажда чтения книг и страх перед неведомым, стремление узнать больше и желание прожить жизнь спокойно.
- Не верится, - вдруг сказала Иринка, указывая на падающую звезду. - Не верится, что такие маленькие штучки опасны и могут при падении убить.
- Так говорит Закон, - пожал плечами юноша. - Когда падает звезда с небес, она убивает грешника.
- Страшно, - Иринка придвинулась к нему. - Звезда может на меня упасть.
Афанасий слегка повернул голову и посмотрел на нее удивленно:
- Разве ты грешна?
- Нет, - смутилась Иринка. - Запреты соблюдала. Зато у меня много грешных мыслей.
- Каких, например? - заинтересовался Афанасий.
- Ну, например, думаю, хорошо бы плести корзины без надзирательницы. Самой наломать веток и плести когда и сколько захочется.
- Ты умрешь с голоду, ведь работать никогда не хочется. А князь? Ему нужны твои корзины.
Афанасий чуть не сказал «жителям других поселков тоже нужны», но вовремя спохватился. Иринка, продолжала рассуждать:
- Или вышивать. Вышила бы тебе лучше рубаху в подарок, а не сплела лукошко.
- Попроси отца Сергея, он может сказать смотрителю работ, чтобы тебя перевели в швеи.
- По-другому я хочу вышивать, - махнула рукой Иринка. - Хочу вышивать цветы. Представь себе платье с синими цветочками.
- Где же ты возьмешь синие нити?
- А где их берут гриди? - спросила Иринка. - Я видела на одном рубаху синего цвета под латами и жилетом. Ее края выбивались у воротника. А еще мне хочется побывать в лесах за рекой, узнать, что там.
- Там деревья, - сказал Афанасий, ходивший один раз за реку. - Такие же деревья, как на нашей стороне. Только там лес не рубят, поэтому их гораздо больше. Подальше в лесу демоны живут. От поселка их проповедями отпугивает отец Сергей.
- Наверное, во мне есть нечто такое, что хотелось бы утаить от посторонних глаз, - призналась Иринка. - Иногда я шучу и дурачусь, чтобы скрыть это самое нечто. А иногда хочется поделиться тайной. И это стало уже привычкой.
- Не искушай судьбу. Мне-то можно сказать. Мой слух всегда к твоим услугам. Остальным лучше не знать о тайных мыслях.
- Как ты думаешь, я выдержу?
- Что именно? Молчание о тайных мыслях? Выдержишь. Аще что-то тяжелым камнем ляжет на сердце, выскажи мне и сразу станет легче.
Иринка вдруг спохватилась, что время вечорки давно прошло, пора возвращаться домой. Жених проводил ее и тоже заспешил под отцовский кров.
Повернув на родную улочку, Афанасий не заметил, как за его спиной выросла тень. Сильные руки, схватив Афанасия за горло, резко дернули назад. Он, потеряв равновесие, упал на спину. В тот же миг перед глазами вспыхнули звезды, а потом мрак обрушился на него лавиной и погреб под собой.

Нравится роман "Сокровище"? Поддержите творчество Николая Соснова переводом с пометкой "Для Николая Соснова."

Третья глава романа "Сокровище" будет опубликована завтра в субботу 13 января.

Подпишитесь на канал Покет-Бук, чтобы не пропустить новинки!