Виктор Прокопеня — не только успешный бизнесмен и крутой специалист в сфере разработки искусственного интеллекта, но и ответственнейший человек. Пока редакция «Большого» тревожно ворочалась, видя сны про дедлайны, Виктор почти под аккомпанемент утренних петухов заканчивал размышлять над нашими вопросами — письмо от Прокопени мы получили в полпятого утра.
КТО: бизнесмен, инвестор в области IT
ПОЧЕМУ: попробуйте найти еще одного доктора наук, у которого в «Инстаграме» почти 500 тысяч подписчиков
ОБРАТИТЬ ВНИМАНИЕ НА ФРАЗУ: «Главным критерием при выборе партнера или сотрудника является то, могу ли я у этого человека научиться чему-то новому. Если ответ отрицательный, то все остальное не имеет значения».
— Курт Воннегут говорил, что если ученый не может объяснить восьмилетнему ребенку, чем он занимается, значит, он — шарлатан. Сможете объяснить своему сыну, чем занимаетесь вы?
— Моему сыну восемь лет. Позвонил ему и спросил, чем занимается его папа. Он сказал: занимается бизнесом. На вопрос, каким, сказал, что своим. Когда уточнил у него, каким именно, ответил, что делает программы: «Мой папа IT-бизнесмен». У меня 19-летний опыт создания и управления IT-компаниями, поэтому, можно сказать, я всю жизнь был IT-предпринимателем. В моем понимании быть предпринимателем значит не только то, что ты постоянно что-то создаешь, но и то, что ты не можешь не создавать.
— На каком этапе человеку надо начинать бояться искусственного интеллекта? И нужно ли его бояться?
— Человечеству нет смысла бояться искусственного интеллекта. Но отдельным людям, которые делают что-то однообразное изо дня в день и не хотят учиться чему-то новому, однозначно стоит задуматься о том, как сегодня правильно вложить время в свое образование, чтобы иметь шанс на место в экономической системе будущего. Искусственный интеллект сделает ненужным огромное количество профессий, ровно как, на мой взгляд, создаст не меньшее количество новых. Все рассуждения в отношении того, что искусственный интеллект полностью заменит человека, бред: нельзя сделать из песка дерево. Можно склеить песок, можно придумать много всяких ухищрений, можно сделать что-то похожее, но это не будет дерево. Машина, которая будет уметь делать все то же самое, что умеет делать человек, станет биохимическим организмом — копией человека.
Много тысяч лет назад появились первые механизмы. Каждый из них был лучше человека в каком-то способе применения физической силы. Скажем, катапульта кидала камень дальше человека, кран поднимал тяжести лучше человека. Однако до сегодняшнего дня не придумано механизма, который сможет применять физическую силу всеми способами, которыми это умеет делать человек. То же самое произойдет и с интеллектуальной силой: создаются и будут создаваться алгоритмы, которые в чем-то будут лучше человека. Уже есть алгоритмы, которые обыгрывают человека в сложнейшие игры. Однако вряд ли когда-либо удастся создать алгоритм, который сможет делать все те умственные операции, что и человек. Да и сравнить два интеллекта, на мой взгляд, невозможно: интеллект — это не вес, который легко измерить и сравнить, это многомерное понятие.
— Каких кардинальных перемен можно добиться при помощи технологий из вашей сферы? Опишите жизнь человечества через двадцать лет.
— Через двадцать? По дорогам во многих странах уже давно запрещено движение пилотируемым автомобилям — беспилотные автомобили везде. Интернет со скоростью в десятки раз быстрее текущей доступен почти на всей планете. Очень многие болезни побеждены благодаря микроскопическим роботам, при этом качественная медицина — огромная статья расходов. За большие деньги доступны невероятные способы улучшить свое тело: в восемьдесят лет можно чувствовать себя на двадцать. Государства потеряли большое количество своей власти вследствие развития распределенных систем. Нет никаких клавиатур и мышек — информация поступает из мозга сразу в мобильное устройство. Никаких мобильных телефонов и компьютеров — изображения проецируются прямо на сетчатке глаза. Теперь телевизор — это не физический объект, а программа. Каменный век закончился не потому, что закончились камни; то же самое случилось и с нефтью — нефтяной век закончился. Невероятный прогресс в архитектуре: здания теперь могут двигаться в разных измерениях. Нет больше размеров одежды: она сама подстраивается под тело, может сама себя очищать. Хакеры взломали несколько больших мессенджеров и опубликовали переписку сотен миллионов пользователей — морализм окончательно скончался. Потребление сильно сдвинулось от материального к цифровому. Все большее количество отраслей превращается в развлечение — политика, новости, погода и т. д. Все больше одиноких людей: стабильная семья теперь большая роскошь. Большая поляризация доходов, огромная урбанизация населения. Будет очень интересно. (Улыбается.)
— Можно ли в 50 лет стать программистом?
— Все возможно — у многих сегодня жизнь в этом возрасте только начинается. У моего друга детства мама в 50 лет, имея троих детей и не зная английского языка, поставила себе цель уехать в США. Каждый день занималась спортом, учила язык, три года просидела на сайтах знакомств, получила какое-то огромное количество отказов в посольстве США, но в итоге вышла замуж за американца и добилась своей цели: после оформления брака американское посольство уже не могло отказать ей в выдаче визы. Сегодня она счастливо живет во Флориде и бегает каждый день по 10 километров. А с мужем развелась. (Улыбается.)
Так же, как в 50 лет она выучила английский язык, в 50 можно выучить и язык программирования. Буквально сегодня я досмотрел интервью одного из самых интересных российских журналистов Владимира Познера, которое он дал Юрию Дудю. Познер в 74 года вступил в третий брак! Сейчас ему 83, и любой молодой бизнесмен очень бы позавидовал его энергии. Возможно все — это вопрос желания.
— Стоит ли запрещать ребенку все время проводить в смартфоне? Или, наоборот, это надо поощрять?
— На этот вопрос теперь гораздо сложнее ответить, так как ООН недавно объявила доступ к Интернету базовым правом человека. Мне кажется логичным какой-то баланс между развлечением и обучением. У одной из наших портфельных компаний есть технология отслеживания направления взгляда через камеру на мобильном устройстве. Я сейчас думаю о создании продукта, который будет давать возможность ребенку играть в игры в качестве поощрения за определенное количество прочитанных на мобильном устройстве страниц или решенных задач. В любом мобильном устройстве есть камера, и можно легко видеть, читает ребенок или нет, насколько он увлечен. Компьютер также может помочь ребенку, читающему вслух, правильно ставить ударения: он распознает речь и подсказывает, если ударение поставлено неправильно. Вокруг этой и многих других проблем можно придумать немало интересных продуктов с очень здоровыми бизнес-моделями.
Хакеры взломали несколько больших мессенджеров и опубликовали переписку сотен миллионов пользователей — морализм окончательно скончался.
— Назовите ряд профессий, которые должны заменить детям мечты о космонавтике и помогут безбедно жить в будущем.
— В будущем будет все меньше каких-то стабильных конструкций в коллективном сознании. Если 100 лет назад можно было выбрать профессию, заниматься ей всю жизнь и не иметь большой необходимости в переобучении, то у наших детей такой возможности не будет: учиться придется все время, образование интегрируется в повседневную жизнь. Все будет развиваться очень динамично. Если к старому миру больше подходила метафора «конструкция», то к структуре нового мира больше подходит слово «вода». Все динамично и нестабильно — перетекает из одного состояния в другое, появляются круги на воде и т. д. Самый большой риск — не брать никаких рисков.
Безусловно, специалисты, которые смогут создавать продукты с помощью искусственного интеллекта, будут пользоваться большим спросом. Идея, что можно получить какую-то профессию и быть востребованным всю жизнь, безусловно, умрет. Я думаю, что куда важнее воспитывать в ребенке определенные качества, которые будут полезны в будущем. Еще думаю, что, наверное, одним из самых ценных качеств в будущем будет открытость.
— Как вы относитесь к стремительной оцифровке жизни, когда вместо нормальных выяснений отношений по-мужски, на кулаках — ругань в комментариях, вместо реальных знакомств и свиданий — каталог Tinder, вместо утренней газеты — лента Facebook?
— Сейчас это выглядит как оцифровка. Пройдет очень небольшое количество времени, и это все очень органично интегрируется в нашу обычную жизнь. Исчезновение экранов — переход их в дополненную реальность — вместе с исчезновением интерфейсов вроде клавиатуры и мышки создаст органичный мир 2.0. Потерпите немного. А сравнивать с тем, что было, сложно: мне всего лишь 34 года, я плохо помню времена, когда фамилии Собчак и Клинтон ассоциировались с мужчинами. (Улыбается.)
— Вы говорили, что первый в мире триллионер появится в сфере искусственного интеллекта. Какой, на ваш взгляд, продукт принесет такие деньги и успеем ли мы это застать?
— Знаете, есть много сомнений в отношении того, смогут ли центробанки удержать свои функции в сфере появления технологий вроде блокчейна. Мне как-то подарили несколько купюр в триллион зимбабвийских долларов. Такое вполне может случиться с долларом США, и триллион долларов будет одной бумажкой. Если говорить о капитализации размером в триллион сегодняшних долларов, то вряд ли она может быть создана из одного продукта. Это, скорее, большое количество различных продуктов. Пять самых больших по капитализации компаний мира сегодня технологические, все они очень активно используют искусственный интеллект, хотя это, может быть, и плохо заметно извне. Большинство из этих компаний недалеки от капитализации в триллион долларов. За последние 20 лет капитализация IT-компаний увеличилась с 350 миллиардов до 3,5 триллиона. Юрий Мильнер (один из самых влиятельных мировых инвесторов в технологическом секторе. — Прим. «Большого») считает, что за следующие 20 лет капитализация IT-компаний увеличится еще в 10 раз, создав 31,5 триллиона капитализации. По его мнению, 6 триллионов останутся у основателей компаний, остальные заработают инвесторы. IT продолжает оставаться очень интересной индустрией, где можно создавать экономическую ценность. Есть мнение, что в будущем не IT-компаний не будет.
Если к старому миру больше подходила метафора «конструкция», то к структуре нового мира больше подходит слово «вода». Все динамично и нестабильно — перетекает из одного состояния в другое
— Что человечество станет делать с накопленной информацией, которой очень много? Как «большие данные» будут эту информацию использовать? И не будет ли она использована против нас? Ведь государство сможет подавлять любую революцию еще в зародыше, просто глядя на наше поведение в Сети…
— Знаете, есть такая фраза: The power of the people is greater than the people in power. Прозрачность, которую создает Интернет, выравнивает интересы людей и государства. Государство в современном мире не может игнорировать интересы людей. Раньше многие проблемы можно было замалчивать, сегодня любая социальная вспышка может привести к катастрофе — информация становится новой нефтью. Есть большая разница между информацией и знанием. Можно скачать себе на компьютер огромное количество информации, но найти в ней какие-то знания, которые будут помогать нам принимать решения, — непростая задача. Кажущаяся доступность большого количества информации может быть просто дымом, за которым скрываются настоящие знания или проблемы. В мире установился тренд на усиление регулирования хранения личных данных, например европейская GDPR. В Иллинойсе все идет к запрету сбора биометрических данных вообще. С информацией, как и с любым новым, сильно влияющим на жизнь людей активом, общество, видимо, будет поступать так же, как и раньше — вводить большее регулирование и таким образом пытаться снизить риски.
— Лично у вас когда-нибудь случался передоз информации? Слышали, что вы за вечер можете прочитать толстую книгу на иностранном языке. Где на это взять силы?
— Если каждый день что-то делать на один процент лучше, то за год результат улучшится почти в 38 раз. Если начать с одной прочитанной страницы в день и постепенно увеличивать объем, то рано или поздно придешь к серьезным показателям. Но, как правило, между человеком и его целью стоит какая-то глупая история, которую он сам себе рассказывает: у меня нет времени, мне что-то мешает и т. д. Надо убить в себе эту историю, и каждый день хотя бы что-то делать, чтобы двигаться к цели, тогда все получится.
— Люди, умеющие читать, они вообще понадобятся через 30 лет?
— Скорее, верным будет обратное утверждение: люди, не умеющие читать, вряд ли будут иметь какие-то шансы на то, чтобы быть востребованными через 30 лет.
— Что вы в последнее время прочли не из специализированной литературы?
— Несколько романов Ремарка.
— Ваша семья давно переехала в Лондон. В каких аспектах бытовой жизни Минск однозначно лучше Лондона?
— Минск однозначно дешевле Лондона. (Улыбается.) Все остальное не так однозначно. В Минске есть великолепная велодорожка — почти 30 км без светофоров с невероятно красивыми видами. В Минске можно иногда ездить за рулем и получать от этого удовольствие. В Лондоне, если совсем не жалко времени, то ездить за рулем тоже можно, однако это очень сомнительное удовольствие.
— В британской жизни есть что-то противнее чая с молоком?
— Fish&chips. (Улыбается.) Если серьезно, то в центре Лондона не самый экологически чистый воздух. В родном Минске можно жить за городом и доезжать до центра за 20 минут. В Лондоне, если жить за городом, то два часа будет уходить на дорогу каждый день. С другой стороны, в английском воздухе пахнет свободой. По-моему мнению, в мире есть две настоящие демократии — Англия и Швейцария, все остальное — 50 оттенков серого.
— Пользуетесь ли вы социальными сетями?
— Да, у меня есть страницы в Instagram, Facebook, Twitter, LinkedIn, Snapchat.
Я стараюсь их использовать, чтобы понимать современные тренды; если бы не эта необходимость, то я бы обходился просто RSS-ридером для чтения новостей.
— Что самое невероятное, запоминающееся вы делали для своих сотрудников?
— 18 декабря 2014 года мы отправили на частном самолете весь офис (порядка 100 человек) в Лондон на корпоратив. Если я не ошибаюсь, назавтра как раз случилась большая девальвация белорусского рубля, поэтому наш праздник был слегка «не в тренде». Для меня он запомнился еще и тем, что не прошло и трех месяцев после возвращения самолета в Минск, как у нас начался спор с правоохранительными органами в отношении правильности уплаты налогов. Надо сказать, что после большого количества проведенных проверок оказалось, что мы не только ни одного доллара налогов не должны были доплатить, но и я лично был несколько лет номером один по размеру заплаченного подоходного налога в нашей стране.
— Круто. Сколько стоило это мероприятие?
— Аренда самолета, гостиницы стоила порядка 120 тысяч долларов. Однако основные расходы понесли наши английские партнеры. Это был большой black-tie-корпоратив на 1 000 человек, где мы были гостями; там выступало много известных артистов и проводилось это все в шикарном месте на Park Lane (Mayfair) — The Great Room, Grosvenor House. Английские партнеры говорили, что потратили 1,5 миллиона фунтов на этот вечер. Это большая известная многомиллиардная компания — могут себе позволить.
— Цукерберг в выпускной гарвардской речи говорил, что, создавая Facebook, преследовал одну цель — объединить людей. Есть ли у вас глобальная цель?
— У меня большая страсть к обучению и исследованиям. На мой взгляд, единственная движущая общество сила, если смотреть в масштабе 50–100 лет, это наука и образование. Бизнесы, которыми я занимаюсь, так или иначе созданы вокруг этого — прямо или косвенно. Одна из наших компаний создала ряд очень свежих методик для обучения клиентов финансовому риск-менеджменту.
Для меня главным критерием при выборе партнера или сотрудника является то, могу ли я у этого человека научиться чему-то новому. Если ответ отрицательный, то все остальное не имеет значения. В будущем я хочу больше инвестировать и заниматься проектами, связанными с образованием.
— IT — единственная возможность для Беларуси перестать считаться страной третьего мира? Как нам увеличить ВВП, не увольняя 50% населения? Есть ли выход?
— В долгосрочной перспективе с учетом всех грядущих изменений, о которых мы говорили, самое главное — это совершенствование системы образования, адаптация ее к новым условиям. Задачи, над которыми необходимо думать, это не как выпустить на 5% больше программистов, а как выпускать в 10 раз больше людей для новой экономики. 5–10% роста в год ничего не даст. Необходимо думать над тем, как кардинально изменить систему образования. Возможно, это получится, если полностью освободить от налогов и максимально дерегулировать ее. Вообще, проблемы, которые должно решать государство, бесконечно сложны — там нет быстрых ответов. Любое правильное регулирование — это невероятная по своим масштабам работа. Бизнесом гораздо проще заниматься: есть одна переменная — прибыль или капитализация — и всегда можно понять, как то или иное решение на нее влияет. У государства нет такой переменной, приходится решать, что важнее: 100 км дороги сегодня, 10 тысяч образованных детей через 20 лет, обновление медицинского оборудования в стране или международный имидж.
— У бизнесменов-айтишников есть профессиональные болезни?
— Если мы говорим про белорусских бизнесменов-айтишников, то, на мой взгляд, есть две болезни. Первая — недостаточное количество амбиций. Очень многие выходят на какой-то уровень бизнеса и перестают мечтать о каких-то новых горизонтах. Вторая — отсутствие общения с людьми вне IT, что очень сказывается на качестве креатива. Как-то один IT-предприниматель рассказывал мне, что сделал приложение и показал его всем своим друзьям IT-бизнесменам. Все сказали, что это полная фигня. Однако, как позже выяснилось, это было успешное приложение. Чтобы понимать проблемы клиентов, необходимо с ними общаться, не существует другого способа их понять.
— Что есть самая надежная инвестиция?
— Знания и навыки. Их у вас никто не заберет.
Текст: Евгений Кечко
Фото: из архива Виктора Прокопени
Оригинал публикации размещен на сайте журнала "Большой"