Меня зовут Курт, я пою и играю на гитаре, а вообще, я ходячая и разговаривающая бактериальная инфекция… Я, должно быть, один из тех больных нарциссизмом, которые начинают ценить что-то только тогда, когда этого уже нет.
В холодном Сиэтле 4 часа дня. Я сижу в центральной гостинице, играя со своей дочерью Фрэнсис, которой исполнилось 5 месяцев. В это время моя жена Кортни, которая поет в своей группе "Hole", занимается своим макияжем. Совсем недавно фотография с моим ребенком была напечатана на обложке журнала "Спин", который назвал нас, "Нирвану", лучшими артистами года. На этой неделе должен выйти новый альбом - “Incesticide”. Машина по раскрутке "Нирваны" в СМИ работает на полных оборотах.
На мне простенькая зеленая пижама. Мы приехали в Сиэтл, чтобы ускорить оформление покупки скромного домика для нашей семьи. Единственная "выходка", достойная "рок-иконы" - я зарегистрировался в гостинице как Саймон Ритчи.
Такая вот шуточка: Ритчи - настоящее имя Сида Вишеза из "Sex Pistols", который умер от передозировки героина. Это говорит о том, что у меня есть чувство юмора. Пресса прилепила к нашей паре - Курту и Кортни - ярлык: "современные Сид и Нэнси". В последнее время я стал затворником - пресса истрепала мне нервы, изображая меня и жену этакой парочкой безумных наркоманов.
"Все думают, что мы снова сели на иглу. Все, кроме тех, с кем мы работаем", - тихо говорю в то время, как Кортни протирает рот ребенка. "Мне кажется, что эта слава будет тянуться за мной всю оставшуюся жизнь".
А потом я умру. В гребаном 1994-м. В последние минуты побуду безоружным для этого мира еще немного. Но оружие в руку все-таки возьму - подумаю о том, что может меня сейчас убить.
Первый вдох. Наш дом, дом семьи Кобейнов, пах отвратной хлоркой и был начисто лишен даже намека на настоящий семейный уют и любовь. Мой отец, авторитарный мужчина патриархальных взглядов, считал физические наказания лучшим способом справиться с гиперактивным ребенком. Чертовски больно.
Второй вдох. Я любил любовь и мечтал о ней, мечтал о доме и семье, чего был полностью лишен в детстве. Это стремление всё заполучить делает меня крайне уязвимым. Сейчас, да и тогда, очень трудно представить себе рок-звезду, который в 25 лет, впервые почувствовав вкус денег, славы и всеобщего обожания, предложит своей девушке завести ребенка, купить дом и пожениться. В этом был весь я. Поэтому любая угроза моему семейному счастью со стороны враждебного мира вокруг была для меня смертельной, будь то фанаты, которые не разделяли моего восторга по поводу Кортни. Ну, или журналисты, которые без конца травили нашу парочку.
Третий вдох. Ох уж эта чертова Кортни! Конечно, она не спустит сейчас курок и не убьет меня физически, но, черт возьми... Да, с одной стороны, она - моя безусловная soul mate. Панкушка, наркоманка, феминистка, дитя хиппарской коммуны, которая начала зарабатывать на жизнь стриптизом раньше, чем носить лифчик. Помимо того, что она по Фрейду точная копия моей матери внешне, она смогла дать мне то, чего мать меня лишила - беезусловную любовь и принятие. Без осуждения, без вмешательств, без разборок. Помирать – так с музыкой. Любить – так с иглой в вене.
Четвертый вдох. В своей записке я уже сказал:
"Все предостережения, которые я слышал на курсах панк-рока для чайников, оказались правдой. Вот уже много лет как я не получаю никакого кайфа от музыки, ни своей, ни чужой, ни на сцене, ни на студии. Ты и представить себе не можешь, каким виноватым я себя чувствую. Когда перед концертом тухнет свет и я слышу бешенный рев толпы, я больше не чувствую то, что раньше...»
Музыка была тем, во что я вкладывал всего себя, она была тем, что держало меня на плаву и помогало выжить. В какой момент она превратилась в паразита, который нагло высасывал из меня остатки желания жить? В какой момент мой чертов разум перестал получать от нее кайф?
Пятый вдох. Надо мной издевались в школе. Не знаю, где эти люди сейчас и как они относятся к своим тогдашним поступкам. Только бешеные журналисты, которые устроили подобную травлю мне десятилетие спустя окончания школы, до сих под довольны и счастливы. Они не видят ничего постыдного в том, что наводнили мою личную жизнь и спекулировали на ней, чтобы заработать себе дешевую репутацию. Да, эта история стара как мир. Но только я был не готов к тому, что мою жизнь станут рассматривать под лупой, а мою жену – клеймить и обвинять в страшных вещах. Кто-то скажет: но это же часть сделки – ты получаешь деньги, славу и обожание, а взамен отдаешь свою свободу и много чего еще. Но это тоже больно. Как возвыситься над этим грёбаным миром?
Шестой вдох. Для многих людей я и героиновая зависимость – почти синонимы. Мой роман с героином начался с необходимости заглушить терзающую физическую боль и тревогу. Потом на какое-то время моим главным наркотиком стала сцена, однако побочные эффекты народного обожания и кайфа от выступления перед стотысячной толпой казались мне страшнее, чем последствия инъекций опиатов. Осуждаете? Встаньте на моё место.
Седьмой вдох. Депрессия и зависимость подобны качелям, на которые, к несчастью, попадают многие из тех, кого мы любим и на чьи концерты ходим. Немногим удается соскочить. Депрессия и зависимость почти всегда идут рука об руку с мировой славой, они как курица и яйцо, можно только спорить о том, что из них появилось первым.
Восьмой... Сначала я подумал, что глуп... Но, может, я счастлив?
"Я не боюсь смерти. Когда ты умираешь, твоя душа продолжает жить и становится абсолютно счастливой. Полный покой после смерти, перерождение в кого-то другого — вот самая большая надежда моей жизни…"
Заходите на нашу страницу ВКонтакте или на наш сайт, там вы можете увидеть или прочитать больше интересных и свежих статей.