Сокровище

СОКРОВИЩЕ. ФАНТАСТИЧЕСКИЙ РОМАН.
Публикуется по главам ежедневно.

Автор: Николай Соснов

Читайте в журнале Покет-Бук Пролог, Главу 1, Главу 2, Главу 3, Главу 4, Главу 5, Главу 6 романа "Сокровище".

ГЛАВА 7. ПОХИЩЕНИЕ

Лоснящаяся от жира крыса таилась в темном углу склепа и жадно вдыхала привычный аромат. Ворсинки гладкого меха подрагивали в предвкушении. Пока рано. Ждать несносно, но крыса стара и знает цену нетерпению — смерть.

Покрасневшая материя слоями складывала на дне таза неровную бугристую равнину. Кат кидал окровавленные лохмотья в таз, сдирая их прямо со стонущего, дрожащего в судорогах, куска плоти, еще час назад бывшего человеком. Теперь нельзя толком различить ни внешности жертвы ни даже пола. Амир-хан вспомнил некоторые подробности допроса и поморщился.

- Нельзя было почище? - спросил он палача. - Водой или дыбой, что ли?
Кат виновато пожал плечами и прошамкал беззубым ртом:
- Пробовали, молшал. Мошна шумом, голодом, бешонницей, дак эта нада нешколько дней. Вы ше, хотели быштро.
Да, Амир-хан хотел получить сведения как можно быстрее. Второй подобный шанс представится нескоро, если представится вообще. Упорно молчавший пленник в искусных руках палача заговорил, сначала рассказав основное, а затем прояснив все в подробностях. Каждое слово из стойкого врага кат добывал кровью и болью, но все-таки извлек необходимое.
Амир-хан повернулся к присутствовавшей на допросе молчаливой фигуре в бесформенном балахоне. Тоже без пола и лица. Так надо. Даже штатный палач не должен знать лишнего.
- Ты все слышал и запомнил? - спросил Амир-хан. Фигура молча кивнула.
Какое-то время Амир-хан следил за человеком в балахоне, затем, указав на него, велел доверенному писарю, гладко выбритому и счастливо улыбающемуся от возможности услужить:
- Отдай ему записи. Все до единой.
Кусок плоти застонал снова: палач снял с него последнюю тряпку.
В нескольких днях пути от пыточной в этот миг застонал еще один человек, но не от боли, а от досады. Последний ливень привел одежду Феофанова напарника в совсем жалкий вид. Грязные обноски промокли насквозь уже в пятый раз с выезда из Столицы.
Впрочем, Феофан Ласточкин выглядел не лучше. Ради маскировки на границе Империи пришлось скинуть кожаное и оставить лошадей. Новый наряд состоял из самой дешевой рубахи, какая нашлась на заставе, таких же штанов и купленного у офицерского слуги за пять медных грошей серого кафтана на шерстяной вате. Только сапоги Ласточкин оставил прежние. Обувь для опытного путника это святое.
Лису и Коряге переодеваться нет нужды, оба принадлежали к той породе жителей Столицы, что выныривала из тумана трущоб на главные улицы исключительно ради облегчения карманов честных подданных Императора.
Коряга, кривой и уродливый, предпочитал грубо вскрывать карманы — а иногда и животы - жертв украденным у солдата кинжалом. Умелая воркотня и благородная мужественная внешность позволяли Лису обходиться без жестокого насилия, расстегивая пуговки на кошельках и платьях городских вдовушек. Однако, при необходимости он не уклонялся от драки, всегда будучи готов съездить по пьяной роже или использовать стилет.
На описание подвигов Коряги и Лиса судейские крючки извели немало чернил. Обоих Феофан с благоволения Перлова спас от заслуженного наказания — Корягу от перспективы превратиться в жаркое за убийство священника, Лиса от побивания камнями за прелюбодейство. После спасения разбойники жили, что называется, вполголоса, решаясь лишь на мелкие кражи и грабежи ради пропитания. Лис вообще побаивался выходить из трущоб, планируя в будущем уехать в Графство, но Империя поглотила отщепенцев раньше, чем он успел осуществить свое намерение.
Время от времени Феофан содействовал пополнению комплекта злодеяний Лиса и Коряги, привлекая их к выполнению деликатных поручений начальника имперской разведки. Похищение пьяницы из далекого старательского стана должно по указанию Перлова завершить преступный путь парочки душегубов.
Безрогая корова хоть шишкой да боднет. Лис, как истинный артист, тонко почувствовал ситуацию. В последнем городке на границе он испарился, прихватив казенную лошадь и жену хлеботорговца с мешочком двойных гривен. Не будь у Феофана служебного жетона, опробовать бы им с Корягой подготовленную жителями свежую виселицу.
Теперь, они вдвоем медленно направлялись к Уютному стану через плотный лес по колено в мутной жиже, прибегая к мощным древесным стволам как к убежищу на время сумасшедших ливней. Веселая летняя жизнь кругом замирала, а путники в страхе перед сметающими кусты и деревца потоками прижимались к деревьям, мечтая о крыше над головой и чашке горячего травяного чая. Феофан Ласточкин вспоминал карету полковника Перлова, прочную, сухую, обшитую изнутри медвежьими шкурами. Ее бы сюда хоть на денек!
Когда ливень утихал, соединенными усилиями они находили сухое, то есть наименее сырое, место на взгорке. С превеликим трудом разводили костерок, ели и пили горячее, а потом грелись и забывались тяжкой дремой, дежуря по очереди, чтобы огонь не потух.
Несколько раз Феофан неправильно толковал ориентиры по карте, приходилось возвращаться. Коряга не роптал, понимая трудность бумажной науки. Сам он даже читать не умел.
Через неполную неделю лесных блужданий и на десятый день выезда из Столицы они наткнулись на первый выставленный местными пикет. Коряга впереди Феофана продирался сквозь бурелом, работая тесаком, когда справа и слева выросли из-под земли, держащие в руках топорики и костяные ножи бородатые мужики в однообразных стеганках. Один, два, три, четверо.
Коряга дернулся к ножу, но Феофан схватил его за руку и замахал стражникам:
- Пожалуйста, не трогайте нас! Мы мирные охотники, идем в Уютный стан с лесным товаром!
Даже если не считать пистолета и лука за спиной, вооруженный коротким копьем, тесаком и стилетом Феофан мог в одиночку справиться с ними всеми. Однако, нельзя поднимать шум. К тому же среди деревьев наверняка прячутся несколько лучников, что в разы уменьшало вероятность победы.
Встреча с пикетом просчитывалась заранее. Феофан не первый раз сталкивался с подобными охранениями, выработав на опыте оптимальную линию поведения.
Старший из мужиков, выделявшийся узкими щелочками глаз и выдающимся вперед носом, склонил голову, внимательно рассматривая Корягу, а затем сказал:
- И невзначай да кстати. Охотники? Твой друг не похож на охотника. Где твой лук, где копье? Мастью изряден, а воз не везешь.
Феофан ожидал подобный вопрос. Коряга не умел стрелять или метать дротики, поэтому агент Перлова не снабдил соучастника охотничьим оружием даже для маскировки. От такой маскировки один вред.
- Охотник я, - признал очевидное Феофан, - а мой товарищ только помогает нести товар. Мы на один день. Сдадим добытое и завтра же вспятно.
Тут в разговор вступил еще один охранник. По его лицу был размазан слой некого белого вещества, видимо, мази от комаров, от чего он выглядел довольно жутко. Тело охранника непропорционально кривилось в нескольких местах, прямо как у Коряги. Неуклюже переваливаясь, он приблизился и заявил:
- Я часто стою в пикете. Много видел охотников. Тебя вижу первый раз.
Феофан предусмотрел и это.
- Раньше я охотился далеко на востоке. Большой пожар уничтожил мой участок леса. Огненный вал прокатился, распугав к черту зверье. Пришлось идти вслед за добычей на запад. Делать-то больше я ничего не умею. - И Ласточкин виновато улыбнулся, посылая негласный сигнал: видите, мужики, какой я простофиля, пришлось сообразовываться с обстоятельствами, а не то и носу не высунул бы из чащобы ровно медведь из зимней берлоги. Весь Феофанов вид, скукоженный и жалкий, подтверждал улыбку. Вставленное в речь богохульное «к черту» должно успокоить стражников, убедив, что перед ними человек не из Империи. Коряга даже недоверчиво покосился на начальника: надо же как играет, не хуже Лиса.
Старший переглянулся с мужиками, получив их молчаливое согласие, отпил воды из глиняной фляжки и проговорил:
- Ладно, горемыка, вижу, что ты за птица. Далеко кулику до орла. Досмотрим товар и ступайте вольно. До стана недалеко.
Оделив пикет оленьей костью и жилами, путники двинулись дальше. Кривой охранник потянулся к заготовкам под ножи и скребки из редкого лосиного рога, но Феофан уперся, наотрез отказавшись отдавать долю самого дорогого товара. Запасы товара для маскировки они прихватили в Столице, теперь приходилось играть роль до конца.
К Уютному стану вышли в конце дня. Местное укрытие охотников и старателей разместили и построили с большим знанием военного дела. Прямо посреди леса нашли возвышенность и вычистили кругом нее поляну радиусом больше версты. Возвышенность искусственно приподняли, насыпав земли. Из вырубленных деревьев сложили частокол и крепостные стены, срубили первые жилища. Часть деревьев навалили на подходах к стану, создав регулярно дополняемые новыми стволами непролазные засеки. Поляна непрерывно расширялась за счет вырубки для хозяйственных нужд, холм досыпался, крепость росла, часть домов оказалась за стенами.
Пришлым в стан открыли лишь один путь, виляющий между засеками и сигнальными постами. По нему и проследовали посланцы Перлова. Последний досмотр состоялся у самых ворот стана. К удивлению Феофана с них ничего не потребовали. Больше всего убийца опасался личного досмотра с неизбежным обнаружением пистолета и кошелька с гривнами. Однако, стража проверила только товарные сумы и отняла на период пребывания в Уютном Стане замеченное у гостей оружие. Феофан сумел сохранить стилет в рукаве, а Коряга — засапожный нож.
Неприятным сюрпризом стал оборонительный арсенал Уютного стана. На стенах заготовлены каменные бадьи с едкой болотной кислотой. Вместо ожидаемых лучников дежурили арбалетчики. Откуда все это? Арбалеты, допустим, куплены на Рынке, торгаши и новодельный огнестрел могут продать за изрядную цену. Но кислота?
Ближайшее известное Феофану кислотное болото находилось на севере Империи и строго охранялось. Неужели старатели неподалеку нашли новое? Перлов, наверняка, уже знает о нем, так что Империя со временем проглотит и этот кусок земли вместе с укреплениями и жителями.
«Аще наш шпион не подкупил стражу, при уходе несдобровать», - понял Феофан. Навряд ли охранники позволят незнакомцам вывезти в бесчувственном состоянии известного на весь стан старателя. Имперский жетон не поможет, скорее навредит. Неприязнь свободных поселков к расширяющемуся большому государству с каждым годом все возрастала. Поэтому они и вынуждены прикидываться простодушными охотниками, а не въехать в Уютный стан официально.
Очутившись в старательской крепости, Феофан и Коряга перво-наперво избавились от товара. Шпионы отнесли его на местный пункт приема, где толпились потенциальные покупатели и пришедшие поглазеть на новичков любопытные. Феофан изрядно поторговался, отвергая недостаточно соблазнительные предложения, но в конце концов провел сделку и сложил товар у богатейшего в стане купца. В уплату мнимый охотник получил деньги Каганата — связку медных колец примерно на три с половиной гривны.
Полдела сделано, мысленно отметил Феофан. Теперь в кабак поужинать и заодно проверить, не там ли по-прежнему пьет со старателем человек Перлова. Местному агенту велено увести старателя к себе и держать в запое, но кто знает, чем все обернулось.
Покидая пункт приема, Феофан с удивлением заметил в углу кучку детишек, увлеченно пишущих в восковых табличках под диктовку худого кудрявого малого. Неподалеку сидели, раскрыв рты, несколько взрослых. Первый же спрошенный с гордостью сообщил:
- У нас открылась школа. Купцы сложились на содержание учителя, и Алфавит прислал просветителя Григория Васильевича. Он учит всех желающих чтению, письму, счету и этой...как его...ну, рисунки дорог чертить, где что находится в мире.
«Географии!» - зло подсказал про себя Феофан.
- Пока дом для учителя не построили, занимаются то тут, то там, - продолжал словоохотливый собеседник. - А старинные книги, что он привез, заперли под караул.
Еще и старинные книги! Когда посланник Империи предложил Уютному Стану бесплатного законоведа в учителя, собрание жителей наотрез отказалось пустить проповедника. А вот учителя от Алфавита они готовы содержать.
Печальные мысли одолевали Феофана за ужином. Он обошелся порцией овощной похлебки, тогда как Коряга пировал вовсю огромным куском свиной колбасы, щедро запивая ее медовухой.
- Знай меру, - напомнил Коряге начальник. - Еще немного посидим и пойдем к нашему другу ночлега искать.
Коряга ответил неразборчиво, но отставил кувшин в сторону и жевать стал быстрее.
Ласточкин оглядел кабак, больше напоминавший сарай. В задней половине, прерываясь на заслуженные аплодисменты, тренькал струнами самодеятельный оркестрик. В дупель пьяный парень в рваной рубахе доказывал собутыльнику, что непременно женится на какой-то их общей знакомой. Остальные посетители спокойно посасывали под музыку пиво и медовуху. Подходящих под полученное описание пьяниц не наблюдалось.
Феофан отбросил мешавшие работе мысли и встал из-за стола. Его примеру последовал слегка захмелевший Коряга. Зачем только он вообще позволил мерзавцу пить медовуху? Будет смешно, если операция провалится по причине подпития уголовника. Аж обхохочешься на дыбе.
Мартын Романович Куликов держал в Уютном стане общедоступную почтовую голубятню, связанную с десятком таких же становищ, а также с Рынком и некоторыми пунктами Каганата. Одновременно Мартын Романович за умеренную плату предоставлял приют странникам и служил общине в качестве писаря. Доверяли ему, внуку одного из основателей Уютного стана, местные жители абсолютно. Некий тайный порок Мартына Романовича позволил Перлову приобрести над ним власть, сделав пожилого человека членом имперской шпионской организации. Впрочем, Перлов не скупился и на награды, щедро одаривая Куликова деньгами. Он даже женил своего тайного представителя в Уютном стане на молодой девушке из числа имперских разведчиц, заодно поручив ей присмотр за мужем.
Спросив дорогу к гостинице Куликова, о которой якобы слышали хвалебные отзывы, Феофан и Коряга заспешили к ней. Они торопились уйти с улиц до запретных часов, когда Уютный стан погружался в сон, выставляя посты против воров и пьяных дебоширов. Жившая с семьями верхушка поселка — оптовые перекупщики и главы старательских артелей — желала спать без шума и поножовщин.
Куликову в Уютном стане принадлежали два дома, двухэтажный хлипкий барак и хорошая рубленая изба. На первом этаже барака помещалась ночлежка для охотников и старателей — просто-напросто тесная комната на две дюжины лежанок. Второй этаж занимала почтовая станция, а на чердаке Мартын Романович держал голубей. В отдельной избе жил сам почтарь с женой.
Феофан и Коряга прошли через ночлежку наверх и застали жену Куликова Дарью у сундука, хранившего запас письменных принадлежностей. Обменявшись паролями и рассмотрев жетоны, Феофан и хозяйка гостиницы расположились для беседы за обшарпанным столом. Корягу выставили за дверь в караул.
- Пьют, - коротко охарактеризовала ситуацию супруга Куликова. - Весь стан знает, что мой ушел в запой с забулдыгой Емельяном. Пожелал, чтобы ему не мешали, взял бочку браги и много закуски, да и заперся с Емельяном. В следующее воскресенье две недели будет, как пьют.
- Так это же отлично! - улыбнулся Ласточкин, даже потянувшись плечами от удовлетворения. - Веди меня к ним, но сначала отдай Мартынов журнал, а то потом забудем, мало ли как борзо уходить придется.
Журналом назывались переплетенные листы, куда Мартын вносил второстепенные сведения, попадавшие в его руки. Самую важную информацию он сразу отправлял в Столицу голубями. Однако, переправить все птичьей почтой, не вызывая подозрений, невозможно. Быстрая шифровка многих страниц текста так же составляла проблему. Спрятав в суму поданный журнал, Феофан Ласточкин позвал Корягу. В сопровождении Дарьи они спустились по лестнице черного хода.
Пройдя через заваленный бревнами и всяким хламом двор, они остановились у избы. Дарья, постучав, негромко позвала мужа. Тишина. Еще несколько попыток также не дали результата. Потеряв надежду получить ответ, Феофан решил, что Куликов не удержался-таки и наклюкался вместе с подопечным или просто очень крепко заснул. Надо как-то забраться в избу. Негодуя на безответственность Куликова, Феофан безуспешно подергал дверь и перешел к широкому окну. Сквозь приоткрытые ставни он услышал невнятные звуки и чье-то громкое частое дыхание.
Распахнув ставни настежь, Ласточкин просунулся в горницу. Сначала во тьме помещения не удалось что-либо разглядеть. Затем глаза попривыкли и засекли на полу непонятную извивающуюся и мычащую массу.
- Глянь-ка! - велел Ласточкин Дарье. Та заняла его место в проеме окна и охнула:
- Мартын!
Феофан велел Коряге сторожить не появится ли кто, Дарье же приказал зажечь свечу, а сам влез в окно. Когда молодая женщина исполнила его приказание, происхождение странных звуков объяснилось вполне. Полуголый и связанный Мартын Куликов ползал по полу, пытаясь орать с кляпом во рту. Других людей в комнате не оказалось.
Чуть позже, выпив баклагу воды, Мартын Романович торопливо рассказывал:
- Пошел я, значит, за добавкой в кабак, а там как раз тороватый купец из новых день рождения отмечает. Девятнадцать ему, значит. Ванну налили из пива, сидит в ней и говорит мне: налью тебе даром сколь хошь браги, только сначала выпей со мной кружку. Я и выпил, взял даровой браги, закуски и вернулся сюда. Емельян никакой валялся. Посидел немного. Потом не помню ничего, хоть тресни! Очнулся на полу еще днем.
Феофан обвел избу тяжелым взглядом. Дарья забилась в угол, сидя тихо, как мышь. Коряга, несмотря на запрет, присосался к меху с брагой. Дурак, там ведь может быть та же отрава! Впрочем, все равно. Кто бы ни похитил Емельяна прямо из-под носа у Империи — Каганат, Алфавит или длинная рука суровой Зеленой гвардии - за сутки он ушел далеко и в неизвестном направлении. Никакие расспросы и расследования не помогут, только личину мирных охотников с них сорвут. Купец, конечно, фальшивый и никому не известный. Феофану Ласточкину хотелось придушить Куликова, но он не решился на убийство, не зная воли всемогущего князя Перлова относительно судьбы одного из самых ценных осведомителей Империи в суровом охотничьем краю.
Донести князю и выяснить его волю нужно как можно скорее. И тут заартачился Коряга.
- Не пойду, - нагло заявил Ласточкину грабитель. - Дело мы не провернули, барыша не видать. Возвращаться мне не за чем. А чего я в Столице не видел? Тут останусь. Дай мне кольцами гривну за беспокойство и будем здоровы.
На мгновение Феофан заподозрил, что Коряга почуял подставу, но по лицу негодяя понял: тот всего лишь хочет устроить пьянку. Когда кончатся деньги, Коряга вернется к прежнему ремеслу. В Уютном стане его первая попытка украсть станет и последней, с любителями жить на чужой счет тут не церемонятся.
- Как пожелаешь, - Феофан расплатился с подельником. Едва тот отошел от избы на три шага, посланец Перлова повернулся к несчастному Мартыну Романовичу и жестко сказал:
- Полковник приказал после операции убрать выродка. Сделаешь завтра, тем самым, искупишь часть вины.
Мартын Романович побелел от ужаса.
- Я...я же никогда, - начал он, запинаясь.
- Я доложу полковнику, что ты выполнил приказ, - прошипел Феофан ему прямо в лицо. И, обернувшись к Дарье, не менее жестко произнес:
- Ты проследишь за выполнением.
Женщина молча кивнула.

Нравится роман? Помогите автору освободить время и создать условия для работы. Поддержите творчество Николая Соснова денежным переводом с пометкой "Для Николая Соснова".

Восьмая глава романа "Сокровище" будет опубликована завтра в четверг 18 января.

Подпишитесь на канал Покет-Бук, чтобы не пропустить новинки!