Николай Рубцов сумел каким-то непостижимым образом переплавить в своем творчестве лучшее, что есть в русской поэзии, при этом оставаясь самим собой.
По неприкаянности, любви к перемене мест и шаманству он похож на Хлебникова, по трагическому ощущению жизни – на Блока,
по проницательному видению русской жизни - на Есенина,
по мистическому ощущению будущего – на Лермонтова, по чувству природы – на Фета и Тютчева.
Но при этом никого из них он не копировал, оставшись самобытным русским поэтом.
Я переписывать не стану
Из книги Тютчева и Фета,
Я даже слушать перестану
Того же Тютчева и Фета,
И я придумывать не стану
Себя особого, Рубцова,
За это верить перестану
В того же самого Рубцова,
Но я у Тютчева и Фета
Проверю искреннее слово,
Чтоб книгу Тютчева и Фета
Продолжить книгою Рубцова!..
В его поэзии нет ничего, что напоминало бы о том, что он родился и жил в Советском Союзе, и слова «Рубцов – советский поэт» рядом не стоят, потому что просто не совместимы. Не зря при жизни поэта упрекали в недостаточности отражения современной жизни и в том, что он весь – в прошлом.