Протесты против планов запретить русским детям учиться на родном языке начались вскоре после того, как этими планами поделились руководитель Министерства образования и науки (МОН) Карлис Шадурский («Единство») и глава правительства Латвии Марис Кучинский (Союз зелёных и крестьян). Первый массовый митинг состоялся 23 октября у здания МОН. Он собрал несколько сотен участников.
Вторая и третья акции в защиту школьного образования на русском языке были заявлены и организованы неформальным Штабом защиты русских школ и стоящим за ним Русским союзом Латвии. 16 ноября состоялся митинг-шествие «Луч света против тьмы». До полутора тысяч человек с включенными фонариками прошли от здания МОН к зданию Кабинета министров, скандируя: «Русским школам быть!» Главным лозунгом этого мероприятия явилось требование предоставить школам национальных меньшинств автономию, каковой те пользовались в 20-е – первой половине 30-х годов прошлого века.
Данная акция получила определённый отклик за пределами Латвии. В этот же день и в то же самое время состоялся пикет солидарности с требованиями русских латвийцев перед посольством Латвии в Таллине. И одновременно исполнительный директор Русской общины Калининградской области Максим Макаров оставил в консульстве Латвии в Калининграде открытое письмо, адресованное консулу Янису Легздиньшу. В нём латвийскому дипломату напоминалось о заслугах России, русских людей и русской культуры в деле формирования латышской национальной интеллигенции. Видео в поддержку акции «Луч света против тьмы» записала от имени всех членов Национального конгресса славянских народов Грузии его президент Лика Захарова.
Третья манифестация в Риге имела место 14 декабря. В кромешной тьме, осыпаемые мокрым снегом, около тысячи человек замкнули «Кольцо света». Так организаторы назвали митинг-шествие от здания МОН к Президентскому замку и обратно к зданию МОН по улицам и площадям старой Риги. При этом организаторы акции пообещали инициировать референдум по вопросу восстановления школьной автономии образца 1919 года.
Однако за месяц, отделяющий третью «световую» протестную акцию от второй, в Риге стало заметно темнее не только в прямом, но и в переносном смысле. Сумерки над русской школой в Латвии сгустились до предела. Мракобесие приняло явные формы неонацистского рождественского вертепа.
Преамбулка-копалка или преамбулачка-выручалочка?
Начать с того, что ещё 10 ноября латвийская платформа петиций ManaBalss.lv («МойГолос.лв») произвольно приостановила, а позднее прекратила сбор подписей под петицией Латвийской ассоциации в поддержку школ с обучением на русском языке (ЛАШОР) «За свободный выбор языков обучения» (если петиция собрала 10 тысяч подписей правоспособных граждан, она получает силу законопроекта и поступает на рассмотрение Сейма). Сделано это было по звонку закоренелого русофоба, судьи Суда ЕС Эгила Левитса и патентованного клеветника, экс-министра юстиции, а ныне депутата Рижской думы Яниса Борданса. Они апеллировали к преамбуле конституции, которой-де противоречит инициатива ЛАШОР.
В петиции ЛАШОР содержался призыв к принятию закона о свободном выборе языка обучения в школах национальных меньшинств, поскольку учиться можно на языке меньшинства, если на это имеется достаточный спрос. Тогда как в преамбуле конституции, сочинённой тем же Э. Левитсом и 19 июня 2014 года «присобаченной» к тексту Основного закона решением Сейма Латвии, сказано, что «провозглашенная 18 ноября 1918 года Латвийская Республика создана путем объединения исторических латышских земель на основе непреложной воли латышской нации и её неотъемлемого права на самоопределение, дабы гарантировать существование и развитие латышской нации, ее языка и культуры в веках, обеспечить свободу и благосостояние народа Латвии и каждого человека».
Оговорка про «уважение национальных меньшинств» не более чем фигура речи и ничего не меняет по сути, как, впрочем, и положения о «демократическом», «правовом», «уважающем фундаментальные права человека» государстве. Сами действия Левитса, Борданса и владельцев платформы петиций ManaBalss.lv показали, что никакая свобода, никакие права и никакая законность не распространяются на тех, кто действует вразрез с интересами латышской нации в трактовке Левитса и К°.
Как известно, вопреки всем прежним обещаниям, в октябре 1991 года население республики было разделено на граждан и неграждан. В марте 1992 года русский язык – родной для более чем 40% населения страны – утратил почти все гарантии своего использования, а впоследствии был объявлен иностранным. Были свёрнуты русские потоки в латвийских вузах, там, где они имелись в советский период, и прекращена подготовка учителей-предметников для школ с русским языком обучения.
Начавшийся было процесс самоорганизации русскоязычного населения Латвии шовинисты постарались предупредить закреплением государственного статуса для латышского языка в конституции и такими изменениями в Законе об образовании, которые не оставляли камня на камне от русской школы как института с более чем двухвековой историей. Это случилось в октябре 1998 года.
Разумеется, русские не сдались без боя, но в итоге продолжительного и упорного противоборства равнодействующая всех внутренних и внешних сил остановилась на вынужденном для обеих сторон компромиссе: 60% учебного материала в русских школах осваиваются на латышском языке, 40% – на родном. Это равновесие нашло отражение в приговоре Конституционного суда от 15 мая 2005 года. Суд признал, что у Латвийского государства есть не только право, но и обязанность обеспечить разное отношение к школам, где обучение ведётся на латышском языке и на языках этнических меньшинств. Суд также признал приемлемым пропорцию 60 на 40 в школах нацменьшинств при условии, что это не ухудшит качество знаний.
Успокоенное таким вердиктом КС латышское большинство Сейма 26 мая 2005 года пошло на ратификацию (после 10 лет проволочек) Рамочной конвенции о защите нацменьшинств. При этом документ был отягощён рядом оговорок, во многом выхолостивших суть этого международного правового акта. Всё же, согласно статье 14-й конвенции, по которой у Латвии оговорок нет, государство обязано поддерживать обучение языку меньшинства или обучение на языке меньшинства, если есть возможность обеспечить этот спрос на территориях, где проживают представители национальных меньшинств.
Латвийский юрист Алексей Димитров считает эту формулировку расплывчатой, что открывает перед КС известный простор для её интерпретации в применении к конкретным положениям Закона об образовании. Однако, по мнению А. Димитрова, оглашённые недавно планы МОН Латвии по переводу школ нацменьшинств (читай: школ с частично русским языком обучения) на преподавание только на госязыке, противоречат как приговору КС, так и 14-й статье конвенции, которая, как и любой другой международный правовой акт, стоит выше национального законодательства.
Но любое «нельзя» превращается в «можно» и даже «нужно», если очень хочется. Димитров не исключает такого варианта развития событий: дело доходит до КС, и КС говорит: «Да, тогда мы решили так, но теперь мы считаем, что это неправильно».
Чего же хочется латышским шовинистам на сей раз? Попросту говоря, ликвидации русских школ в принципе.
«Только на госязыке»
С точки зрения шовинистов, теперь надобность в дымовой завесе билингвального обучения, которое с таким энтузиазмом внедряли в русские школы с середины 1990-х годов, чтобы постепенно подвести русских к пропасти, отпала. Теперь можно бить прямо по голове. «Переходный период» закончился. Правда, пока только для средней школы. К 2021/22 учебному году в 10–12-х классах обучение должно вестись только на госязыке. В основной школе дифференцированно: в начальной школе (1–6-й классы) преподавание ведётся по трём моделям билингвального обучения, а на завершающем этапе основного образования (7–9-й классы) 80% учебного процесса обеспечивается на госязыке. Вместе с тем билингвальные методы оглупления русских детей спускаются в дошкольные учебные заведения.
Министр образования и науки К. Шадурский обнародовал этот блестящий план 4 декабря, и правительство уже на следующий день одобрило его на своём заседании. Премьер-министр М. Кучинский назвал предложение МОН ясным, последовательным и понятным. Правительство поручило МОНу до 31 декабря 2017 года подготовить и внести на рассмотрение Кабмина соответствующие законопроекты с поправками к законам «Об образовании» и «О всеобщем образовании». До 30 апреля 2018 года МОН должен подготовить и внести на рассмотрение правительства новые правила об общеобразовательных стандартах и основных направлениях дошкольного образования.
О реакции тех, кого латвийские власти решили облагодетельствовать таким образом, разговор особый. Их недовольство вполне понятно. Но недовольными остались и рьяные латышские шовинисты. Так, депутат Сейма Имант Парадниекс («Всё – Латвии!»-ТБ/ДННЛ) заявил, что это только «первые шаги к всеобщему образованию только на латышском языке», и предложил передать сферу образования в ведение его партии.
От билингвизма к «лингвистическому тоталитаризму»
Вред билингвального образования давно доказан. Дзинтра Хирша, впоследствии глава Центра госязыка, этого ледоруба латышской этнократии, ещё в 1989 году объясняла вред привития иного языка детям – отставание билингвов по сравнению с монолингвами в духовном развитии, более ограниченный словарный запас и не всегда верное употребление грамматических структур, торможение языкового творчества, мыслительной и волевой функций и другие отрицательные последствия. В случае выбора языка, как в Латвии, «билингвизм в группе меньшинства обычно равен ассимиляции этой группы», утверждала Д. Хирша.
Но тогда, в 1989 году, она боролась с засильем, как ей казалось, русского языка. Хирша била в колокола, уверяя, что «наряду с дегенерацией национального языка исчезает историческая и культурная память народа, что этнос (народ + культура = нация) превращается в демос (народ + земля = население)», что «изучение чужих языков не должно осуществляться за счет родного языка».
Но это латышей, по мысли Хирши, нельзя превращать в демос, а русских не только можно, но и нужно. Русских детей во что бы то ни стало надо оторвать от «родимой груди родного слова», из которой ребёнок, по определению К.Д. Ушинского, «пьёт духовную жизнь и силу». Ведь Латвийская Республика, как гласит преамбула к конституции, создана «дабы гарантировать существование и развитие латышской нации, ее языка и культуры в веках», а не латвийских русских, евреев, поляков или, скажем, латгальцев. Всё-таки правы те, кто видит в действиях латвийских властей ползучий геноцид русских. Как в своё время нацисты в Германии, латышские неонацисты захватили власть почти демократическим путём, и теперь «подавляющее» большинство диктует свои правила подавляемому меньшинству.
Они называют это равенством перед законом. Однако все усилия латышских неонаци направлены на то, чтобы сделать условия жизни русских в Латвии невыносимыми.
На этом фоне особенно пикантно смотрятся слова из предрождественского обращения президента Латвии Раймонда Вейониса. Отметив, что добрые мысли и дела являются лучшим подарком близким, глава государства пожелал, «чтобы у каждого из нас на Рождество получилось найти время остановиться, обрести внутренний покой, уверенность в своих силах и веру в хорошее».