Шёл 1942 год. Немцы приготовились нанести танковый удар по Сталинграду, намереваясь отрезать обороняющиеся части от Волги. Появился шанс остановить их – разведка нашла их склады с горючим для танков. Конечно, следует приказ немедля их уничтожить.
Приказ отдан полковнику, командиру полка ПЕ-2. Но у него с утра не вернулись после задания 3 последних самолёта. Но приказ, то поступил! Нужно выполнять.
Остался в полку последний, связной ПО-2 – этажерка, с грузоподъёмностью в двести килограмм. Бомба для пробития укреплённого склада, нужна солидная.
- Цепляйте пятисотку, - Отдаёт приказ комполка, - к замкам топливного бака.
- Товарищ полковник, не взлетит же... Замки не выдержат... - слышатся голоса.
- Это приказ!!!, - жестко осаживает командир.
- А кто полетит-то? – тоскливо спрашивает начштаба, понимая, что этот претендент скорее всего не вернется.
- Шлемофон мне и парашют, - приказывает Полковник адьютанту.
- Так ведь, вам же нельзя!, - попытался возразить адъютант.
- Ты прав, парашют не надо – лишний вес. Принеси лучше стакан водки.
Самолет, гремя движком, последних сил каким-то образом все же взлетает. Он не пробует набирать высоту, берет направление на юг Сталинграда. ПО-2 сильно перегружен и из-за изменившейся развесовки, практически неуправляем. Его болтает по тангажу и крену. Скорости очень не хватает и его постоянно тянет уйти в штопор. Но Полковнику удается держать машину.
Сорок минут летел он к цели, несколько раз в пути попадались Мессеры, но они шли на большой высоте и не заметили его. А может подумали, что это не самолёт, а обоз, еле ползущий по земле. Двигатель, перегревшись от предельной нагрузки, начинает дымить, самолет кидает из стороны в сторону еще сильнее.
И вот вражеская зенитная батарея: но они стоят у орудий и почему-то не стреляют. Полковник ориентируется на местности: вот лесок, вот овраг, а вот и склады! Дергает ручку сброса, самолет как подпружиненный подкидывает вверх, бомба пошла на цель.
Самолёт сразу стал набирать скорость и высоту, болтанка прекратилась, проснувшиеся зенитчики открывают огонь, но поздно. Склады уже горят.
Начальник штаба Паулюса взбешён, но на вопрос: «Почему зенитчики не стреляли по подлетающему самолёту», со всех батарей ответ был одинаков: "Мы думали, что он подбит, он дымил и кувыркался в воздухе, посчитали, что он и так уже падает... самолеты ведь так не летают".
Вернувшись, полковник получил выговор, потому что была директива Ставки, запрещающая командирам полков принимать участие в боевых полётах.
Выговор сделал, перед всем строем, сам маршал Тимошенко, крепко пожав руку, обняв и трижды по- мужски поцеловав.