Этой весной мне повезло увидеть, как один молодой синтетический пакет влюбился в одинокую рябинку бальзаковского возраста. Он летел тёплой майской ночью над пыхтящей животворностью землёй и жаждал любви. В его спину призывно светила вечно холостая Луна, озарявшая светом блестящие металлической черепицей крыши, которые тоже были бы не против сойтись с пакетом. Но, оседлав лёгкий ветерок, он ловко избежал все соблазны, способные дать лишь ненастоящие чувства, а ему нужна была только такая любовь, которую бы ещё ни один пакет до него не испытывал.
Когда же он достиг нашей деревни, то все его чувствительные перепонки словно оглушило взрывом, породившим саму Вселенную. Снизу, до истощения души, разыгрался такой оркестр чувств, который и в Большой театр бы не уместился. Это гремело неистовым одиночеством любовное дыхание рябинки, растущей на поле за моим домом. Понимая весь гений услышанной симфонии, я еле дождался утра, что бы выйти и посмотреть на субъекты, породившие мой тот ночной непокой.
Чуть ли не каждый день с того дня я находил повод оказаться где-то рядом и проверить - уж не остыли ли те весенние чувства, не пролезла ли в них какая-нибудь плесень разлуки, порождённая суровыми бытовыми условиями. А было всё за это время - и сковородный жар солнца, и картечные атаки града и разнообразные птицы, которые пытались трепать любовную пару, делая это из зависти или просто для успокоения своего живодёрского любопытства.
А однажды объявились какие-то слишком лихие охотники, которые так лихо стреляли мимо дичи, что всю свою неудачу решили выместить в нетрезвой стрельбе по этому пакету. И, прежде чем я успел остановить эту чудовищную расправу, несчастный пакет получил не меньше десятка сквозных ран, а уж сколько рябина, так и не сосчитать. Но и это испытание проскользнуло масляным кукишем мимо устремлённого в будущее счастья и мы все дождались осени.
Вот сколько я не знал осеней, каждая из них плодила дары по-разному. То даст море грибов и океан клюквы, а черники при этом меньше, чем судьба дала хороших правителей России. Или случается вдруг какое-то всемирное пришествие рыбы, а на весь лес лишь три мухомора соображают на троих, пока их раздухарившийся лось-берсерк не съест. Всяческое бывало, но такого урожая рябины, что в этом году, не случалось давненечко. Кому-то это удивительно, но только не мне. Ведь я же знал и видел всю историю сосуществования огромных чувств рябины и пакета.
Ягодки, конечно, удались все в папу - красненькие, налитые от переполненной радости жизни. Только вот приблизилась зима, пришла полицейской облавой, не постучалась даже. Детки выросли и кто сам, кто в чреве птиц пошли во взрослую жизнь. А пакет и рябинка так и остались вместе. Я не буду загадывать, что с ними случится дальше. От загадываний остаётся всегда осадок двух видов. Первый - это осадок дважды испитого чая под названием "Разочарование", когда ты не угадал. И другой осадок, когда всё верно предрёк. И это будет уже горькая гуща кофейного напитка "Обречённость". А вот просто верить в лучшее без всяких рассуждений - можно. Да и нужно, наверное.
На этом всё, ставьте палец вверх, всем спасибо!