Московское метро красиво само по себе. Десятки станций, не похожих друг на друга. У каждой свое неповторимое "лицо". Каждый день именно здесь происходят сотни и тысячи разных историй. Вот доблестные полицейские поймали вора, утащившего телефон, неподалёку от них кто-то встретил старого друга, а ещё через пару станций старушке помогают подняться на вечно спешащий эскалатор. Иногда здесь случаются экстраординарные, и даже страшные истории.
Утром буднего дня московское метро, как и полагается, забито толпами людей. Кто-то едет на работу, кто-то на учебу, кто-то домой. Станция Менделеевская - не исключение. Сотни людей медленно продвигаются вперед, заполняя собой пирон, как вода заполняет пустой стакан.
В этом беспокойном, всепожирающем мире людей стояла девушка: среднего роста, слегка худощавая, что было заметно, несмотря на чёрное скрывающее её фигуру пальто с поднятым вверх воротом. Тёмные, не очень длинные волосы, чулки в черно-красную полоску. За спиной тубус с белыми узорами, которые напоминают те, что рисует на стеклах мороз. На ногах чёрные, как и вся её одежда, тяжелые и внушительные ботинки. Кожаная перчатка лишь на правой руке. Особенно отличали девушку мягкие черты лица, никак не вписывающиеся в весь остальной образ, хоть и скрытые пугающей татуировкой. Правая половина лица была прикрыта изображением черепа, будто не было кожи и мышц, лишь мертвые кости. Судя по всему, татуировка была не только на лице, так как виднелась ещё и на шее, уходя вниз, под одежду. Уголки ее плотно сжатых, узких губ были несколько приподняты, что придавало её лицу неопределённый саркастический вид.
Но проходящих мимо людей удивляла не её улыбка, а глаза: серые, словно вулканический пепел, с маленькими зрачками. Казалось, в них не было ничего, кроме пустоты. А ведь глаза - зеркало души.
Однако эта необычная девушка была не самым странным человеком на станции в тот день. Ещё один человек. Парень с черными, как смоль, волосами и изумрудными глазами, в которых золотистые искры то меркли, то загорались вновь. И даже трудно сказать, что было ещё более странно: веснушки на его бледной, почти фарфоровой коже, или тонкие костлявые пальцы, которые поправляют спадающие на лоб волосы. На нем серый, растянутый и кое-где протертый до дыр свитер. Ну да. А кто говорил, что в метро тепло весной. Никто не удивлён. Ну, может быть, я, хоть и совсем не много. Он шагает, размеренно и уверенно, даже не смотря под ноги. Черные тяжелые ботинки с толстой подошвой и высоким голенищем смотрятся немного нелепо на его слишком худых ногах. Такие же черные узкие джинсы с дырками на коленях и бордовая бандана, повязанная на левом запястье, дополняют мрачный образ. Об его острые скулы, наверное, можно порезаться. Будь он не таким уверенным, летящим вперед своими большими шагами, я бы подумала, что он болен. Но кто знает, что таится в его голове. Он идёт и идёт вперёд, не замечая людей, и даже не оборачиваясь, когда сталкивается плечом с мужчиной в коричневом пальто. Смачная брань и ругань доносится сквозь вечный гул и шорох в метро. Но он не обращает внимания. Его потрескавшиеся, такие же узкие, как и у девушки, губы, шевелятся. Может, он обычный студент, волнующийся и торопящийся на зачёт. Может, он повторяет слова той старой песни, которую нашёл в закромах своего айпода, пока одиноко пил противный горький кофе на холодной кухне с пожелтевшими занавесками. А может, его губы повторяют одну и ту же молитву, снова и снова, пока она не потеряет смысл.
Одна маленькая, незаметная вещь привлекает моё внимание. Его кулон на шее. Маленькие песочные часы в медной оправе на серебряной длинной цепочке. Они как настоящие. Песок бежит вниз, медленно, но в то же время так быстро.
Я не перестаю вглядываться. Но тут что-то щёлкает в моей голове. Незнакомый голос говорит мне, что я теряю время. Мысли проносятся прочь, пока я стою в центре зала, обезоруженная и потерянная, а остальные люди все спешат, ничего не замечая вокруг себя. Я стою, и кажется, будто это самое правильное, что я могу сейчас делать.