Татьяна Майза
Многие скажут об этом тексте: утопия. Другие – красивая, но наивная мечта. Возможно, кто-то найдет его полемическим, а кто и философским. Но, пусть все, что написано в тексте будет просто мечтой. В конце концов, мечта – это вектор наших действий в реальности. А если разобраться, не такая уж несбыточная эта мечта. Еще сто лет назад часть написанного здесь была вполне себе действительностью. И наверняка часть исполнится в недалеком будущем. У Господа нет ничего невозможного. А если мечтать одинаково и просить Господа помочь, то с Божьей помощью все осуществимо.
Текст также посвящается 870-летию г. Москвы. Через тридцать лет будет круглая дата – 900 лет, какая же она будет Москва,- «город, в котором создается история»? История России. А также наше будущее. Давайте помечтаем вместе.
Просим прощения у читателя, за густо использованный в тексте жаргон, который нужен был, чтобы оправдать отсутствие героя рассказа в России на протяжении 30 лет. Представим, что он преступник, вынужденный долго скрываться от правосудия за пределами Родины и избегать всякого общения с близкими.
«Привет, братан!
Ну как твое «ничего»? Как маман? Как бизнес? С жинкой не сошелся?
У меня все ОК. Слушай, братан, я тут в России побывал, а там все так изменилось! Тридцать лет не был, решил посмотреть как там житье-бытье. И что ты думаешь?
Приезжаю я, значит в Москву, перед самым Новым годом то было, ну заселился в гостиницу, пошел в ресторан: попросил меню, а там ничего мясного, представляешь? Я официанта спрашиваю, а где, говорю жаркое, где хотя бы курочка? А мне официант отвечает: «Не положено». Как, говорю, «не положено»? Официант как на дурака на меня смотрит, только что пальцем у виска не вертит. Я пошел в другой ресторан, там тоже мяса нет, я в шоке был. Я в третий, хорошо, в центре Москвы их полно. Там та же картина. Короче взял пару салатов, поел да ушел. Отправился в супермаркет из любопытства: мясо только в диет. отделе. Одна рыба. Я на рынок: нет мяса, даже сала нет. Ну ладно, может какие перебои, обнищала Россия, голод, кризис.
А вообще Москва, ты знаешь, в центре не изменилась нисколько. Все тот же Кремль, Большой театр, Манежка. По Тверской прошелся, вспомнил нашу молодость. Помнишь, как у Пушкина девчонок ждали, а они не пришли и мы с другими затусили. Вот весело было!
Так вот, памятник Пушкину передвинули, а на месте Пушкина монастырь теперь стоит, Страстной кажется, называется. Театр там еще какой-то был, не помню какой, так монастырь всю площадь занимает, и театр тот перенесли, говорят, в другое место. Ну, красиво вообще-то, ничего не скажешь. Белокаменные стены под старину, только с подсветкой.
Поехал я вечером к другану, к Мишке, сто лет не виделись. Он на окраине живет, за МКАДом, значит, в Бутово. Ну, думаю, мы такие корефаны были в школе, уж он-то меня встретит как надо. Знаешь, Москва за Садовым сильно изменилась: где нет старины, здания современные, разноцветные, построек советских годов вообще нет. Вертолеты пассажирские, маршрутки такие, летают. Я прокатился – прикольно, с высоты смотришь на все, пробок нет нигде. А развязок сколько, голова кругом! А еще там трамвай подвесной пустили, хотел на нем прокатится, да времени не было, друган заждался.
Пошел в магазин: водки нет! Вот это номер! Винца взял, поехал. Приезжаю, значит, встретил он меня что надо: обнялись, жена у него хорошенькая, хоть и за пятьдесят ей, синеглазая. Садимся за стол: салатов куча, рыбка «под шубой», рыбка заливная, рыбка такая, рыбка сякая. Сидим, выпиваем.
- Поехали, - говорю, на дискач, что ли, съездим, по старой памяти, оторвемся с молодежью. Людмилку возьмем, засиделась она дома-то.
А Мишка говорит: «Ты что, сейчас не работают дискотеки, не положено».
- То есть, как не положено? Вы что тут с ума посходили в России что ли, мяса не положено, дискотеки - не положено.
- Э-э-э, - говорит, Мишка, - давно, видать, ты не был. Вот пост закончится, тогда и дискотеки откроются. А сейчас не положено.
- А Новый год, через два дня Новый год!?
-У нас в России не отмечают Новый год. Рождество – вот это да! Елки, там всякие, каникулы у детишек на Рождество начинаются, вот когда весело. Ты оставайся, Васек, еще дней на десять в Москве, вот тогда и повеселимся!
В общем, посидели мы тихонько, по рюмашке, другой винца выпили, покатил я на метро. Любил я раньше на метро кататься, сидишь себе вай-фай ловишь. Представляешь, захожу в метро, а там все так красиво, вагонов тех уже нет, под хай-тек были, помнишь? Сейчас там вагончики дизайна советских годов, сидения мягкие, что перинка моей прабабки, плафончики такие желтенькие, уютненько так, класс! Так бы лег и лежал. И тут же табло всякие электронные, но ненавязчиво совсем. Там еще пульты на входе есть. У каждой станции свой цвет кнопки, зашел, нажал нужную, и когда тебе выходить, пульт вибрирует, так что свою станцию не проспишь, если уснешь. Вот так-то! Народу мало. А те что есть, все книжки читают. Кто-то молится стоит в открытую, даже не стесняется. В каждом вагоне икона висит. Девчонки в платочках стоят, юбки длинные, шубки – прям как с 19 века сбежали. Думаю, может, я в спецвагон какой попал, да нет: на станции смотрю, та же картина, в составе напротив, смотрю – крестятся! Как необычно все, как будто кино снимают, такие современные красивые вагоны с дизайном советских времен, табло там элетронные прям в воздухе, еще какие-то прибамбасы, я даже не разобрался толком что к чему, и люди стоят серьезные, деловые.Такси вызвал, попросил по городу прокатиться.
Едем по ночной Москве, красиво, огонечки там-сям. А клубы все закрыты! Я водилу спрашиваю, куда сходить-то можно, а он плечами пожал: «Театры и киношки закрыты, после Рождественского поста откроют». А то с субботу на воскресение было и ни одно заведение не работает! И вообще все очень скромненько, не то, что раньше к Новому году украшали, елку на Красной площади за месяц вперед ставили, а сейчас как будто люди забыли что Новый год вообще-то, все им по барабану.
Утром просыпаюсь в своем номере от звона колоколов, звонят со всех сторон! Красиво так, конечно, но спать хочется. Встал, к окну подошел. Морозец, видать, ночью был, туман такой легкий, а народу на улице! И все в одну сторону: напротив храм стоит какой-то старинный, и толпы туда идут. Дети, бабки, молодежь – все строем. Тусовка у них там, значит. И все серьезные. Пошел и я, думаю, может там что бесплатно дают, что все так ломанулись. Смотрю, в соседнем храме, такая же толпа, значит, и там что-то дают.
Захожу, значит в храм, народу немерено. Спрашиваю у парниши, что говорю, тут дают? Он на меня шикнул: «Ничего не дают, тихо, Литургия идет».
Ну, знаю я примерно, что такое литургия, решил постоять. И знаешь, брат, так красиво поют, я прям проникся. Даже не заметил, как служба кончилась. Выходят все счастливые, домой спешат. А на улице – машин - ноль. Тишина такая, как в деревне. Пару автобусов тока видел. И это в центре Москвы! Может, думаю, движение перекрыли: кто важный приехал. Спрашиваю у полицейского, где машины то у вас? А он мне: «Сегодня воскресение, после литургии все дома отдыхают».
Короче не понял я ничего. Но так приятно, знаешь, тишина и покой! Пошел я, прошелся, прогулялся.
Звоню одногруппнице свой бывшей, говорю: «Привет! Вот приехал в Москву на Новый год, куда посоветуешь сходить? Завтра уже праздник, у вас говорю, даже елок зеленых в Москве не продают». Она говорит: «Так в Москве елки зеленые после Нового года начинают продавать. Сейчас никто не отмечает Новый год». Вот это да!
- Ты, - говорит, откуда свалился? Мы Рождество отмечаем, елку на Рождество ставим. Как, говорит, ударят часы на Спасской двенадцать в ночь с 6 на 7 января, так у нас двери открываются в залу, а там елка, а под ней подарки, знаешь как весело! До утра гуляем! Приезжай на Рождество к нам, повеселимся. А на Новый год мы на ночную службу ходим, там вся Москва собирается, все кому утром не на работу. Никто давно уже не пьет на Новогодние праздники - пост!
Решил я приколоться и сходить в церковь на Новогоднюю ночь. А знаешь, в этом что-то есть! Ты не пьяный, а тебе весело! И всем весело! Все стоят, молятся и всем весело! Класс!
Служба утром закончилась, еще темно было. Вышел на улицу, смотрю елочный базар открылся, торгаши в валенках притоптывают¸ ручками прихлопывают. А елочки зелененькие, аромат сразу как в лесу: вся Манежка в елках. Гирлянды продают - все светится, все сверкает. Тут же машины появились, народ на работу едет. Вот чудно, первый день Нового года – а все на работу спешат.
А чуть дальше по Манежке продуктовый базар. Там тебе и курочка, и мяско, индюшки почти как живые, представляешь? А сальце! Сто лет не ел: с чесночком, с перчиком, просто соленое, с прослойкой мяса, шкурка тоненькая, мягкая, запах - я чуть с ума не сошел.
Созвонился я со своей теткой с деревни. Она в Рязанской области век доживает. Ну, такая еще бодренькая. Сказал, приеду, - обрадовалась. В общем, не буду тебя утомлять рассказами о тетке, скажу только что на Рождество там остался. Тетка перед праздником всю квартиру выскоблила, гостей назвала. В общем, 6 января было все тихо и затянуто, я уж думал когда день закончится, и вдруг ночью самое чудо, тетка к столу стала звать, а там тебе и гусь в яблоках, и поросенок на вертеле, а елка какая нарядная, и всем подарки! Тетка мне книгу подарила, представляешь, Евангелие! Красочное: картинки красивые, страницы золотом. Сказка, да и только!
А на улице морозец, посидели мы за столом и на улицу, на санках кататься, весело невероятно! Я хоть и не видел в жизни до этого никого из этих людей, а как будто сто лет с ним дружил.
После Рождества вернулся я в Москву ненадолго, Москва гудит, спешит, наконец, узнал я ее, родимую. Закончился пост, жизнь опять была в спешке, говорят, до следующего поста. Приезжай, мне говорят, на Масленицу, на Великий пост до самой Пасхи, не так еще удивишься.
Я вот, Серег, знаешь, что думаю, вернусь, наверное, в Москву, в Россию насовсем: дух в ней какой-то особенный, живой! Я вот сейчас посмотрел на все, думаю Россия наша матушка не такая как все, он сильная, она единая, ни один враг не победит. Молится народ и в Бога верит. Бог ее и хранит. И знаешь, какое счастье, чувствовать это единение, и эту какую-то возвышенность. Ты подтягивайся, Серег, на Великий пост, сам все увидишь! Я точняк приеду, я уже все решил.
Ну, пока, до встречи, бывай! Твой друган Василий.
Январь 2047»
