Путь поэта-экономиста из кресла министра в «Матросскую тишину».
Пять главных вопросов после вынесения приговора бывшему члену российского правительства:
– Улюкаев — коррупционер или честный чиновник?
– Доказана ли его вина?
– Кому он перешел дорогу?
– Неприкасаемых действительно не стало?
– Слишком ли жестокое наказание?
Канал Craftmedia отвечает.
Фильм «Страна Оз» был снят на деньги Алексея Улюкаева, рассказал режиссер картины Василий Сигарев. «Я Улюкаева знал лично и всегда верил, что это честный человек, попавшиий в плохую компанию», - высказался он в защиту экс-чиновника.
Бюджет «Страны Оз» вообще-то составил 1,5 миллиона долларов. Снимался он уже тогда, когда Улюкаев получил портфель в кабинете министров. Откуда деньги на спонсорство?
В 2014-м он официально задекларировал заработок в 80,429 млн руб. Годом позднее – 43,344 млн руб., а в 2016 г. – 59,953 млн руб.
Получается, на создание фильма он должен был бы отдать свой годовой доход. Верится в такую щедрость с трудом. А ведь у него еще должны были остаться 1 млн $ и 280 млн руб., обнаруженные следователями на банковских счетах.
Вопросы к чистоте Улюкаева должны были возникнуть еще за полгода до его ареста. Когда из публикации международного консорциума журналистских расследований стало известно, что сын Улюкаева Дмитрий являлся владельцем оффшорной компании Ronnieville Ltd на Британских Виргинских островах. Дмитрию тогда был всего 21 год.
Кстати, Улюкаев-младший также имеет отношению к фильму «Страна Оз». Он выступил одновременно и оператором, и продюсером картины.
Вся семья министра была обеспечена офшорами. Как следует из расследования Фонда борьбы с коррупцией, на пожилого отца чиновника был оформлен кипрский офшор. Таким образом Алексей Улюкаев мог скрывать от декларирования зарубежную недвижимость.
Что касается российской недвижимости, то семья бывшего министра (теперь уже без него) обитает в жилом комплексе премиум-класса «Золотые ключи 2». Площадь квартиры — 224 квадратных метра. Ее стоимость — около 150 млн руб.
Лично знавшие Улюкаева отзываются о нем сдержанно:
Да и в своем последнем слове Улюкаев сам признает страсть к материальному: «Виноват в том, что слишком часто шел на компромиссы, выбирал легкие пути, карьеру и благополучие зачастую предпочитал отстаиванию принципов. Крутился в каком-то бессмысленном бюрократическом хороводе, получал какие-то подарки и сам их делал».
Даже если поверить Улюкаеву, что он не знал о деньгах в сумке, то получение дорогого вина в подарок — тоже преступление. Тянет не на 8 лет, конечно, но такое поведение точно несовместимо со статусом госслужащего. Общаясь с руководителем подведомственной госкомпании неформально, министр экономики одним этим создавал коррупционные риски.
А вот виновен ли Улюкаев в инкриминируемом деянии — большой вопрос. В сумку Сечин мог действительно положить все, что угодно: никаких доказательств того, что министр требовал 2 млн $, кроме слов главы «Роснефти», нет.
Да и отсутствие на суде ключевого свидетеля не придает плюсов стороне обвинения. Путинские «мог бы прийти и повторить показания» не выдерживают критики юриста. Не мог бы, а обязан был. Смысл суда не в том, чтобы просто зачитать данные на этапе следствия показания, а исследовать их. И право защиты допрашивать свидетеля обвинения предусмотрено международными актами. В этом и смысл: в публичном, перед лицом судьи, споре сторон.
Вопрос про выражающего неуважение к суду Сечина президенту на пресс-конференции задала журналист «Эха Москвы» Татьяна Фельгенгауэр. А главред «Эха» Алексей Венедиктов сразу после приговора выдвинул версию, что заказчиком посадки экс-министра является даже не глава «Роснефти», а сам Путин. «Я предположу, что в глазах президента Улюкаев совершил какое-то другое преступление — какие-то расшифровки разговоров, что-то еще».
Бывший замминиста энергетики Владимир Милов полагает, что все более прозаично: Улюкаев мешал Сечину увести пакет акций «Роснефти» в собственное распоряжение. «Полагаю, что Сечин именно поэтому решил Улюкаева из игры устранить».
Всего полтора года разделяют две фотографии. На первой Владимир Путин поздравляет министра с днем рождения и дарит антикварный экземпляр книги 1907 года издания. Улюкаев счастлив, широко улыбается и благодарно жмет президенту руку. На втором фото бывший министр стоит в клетке Замоскворецого суда Москвы. Он поражен перспективой 8-летнего срока и демонстративно отворачивается от журналистов после вопроса, собирается ли подавать главе государства прошение о помиловании.
«Закатывание» человека такого уровня, безусловно, нонсенс. Но это не означает, что неприкасаемых в нашей стране не осталось. Это вовсе не значит, что все оказались равными перед законами.
Улюкаев был топ-менеджером системы, но нее бенефициаром. Высокопоставленным управленцем — да. Но лишь наемником, а не держателем акций общества «Россия». В шаговой доступности от Путина, но не человеком его ближнего круга. Не партнером по политическому бизнесу, а обслуживающим персоналом. Пусть и высокооплачиваемым.
Пока российские спецслужбисты, прокуроры и прочие охочие до закона господа не осмеливаются копаться в белье государственных олигархов и старых друзей Путина, дальше Улюкаева они своими оперативными экспериментами не продвинутся.
Почти искреннее раскаяние десятилетиями жившего по бюрократическим понятиям Улюкаева многих подкупает. И значительный срок заставляет по-человечески ему сочувствовать. Однако стоит признать, что по действующему законодательству он далеко не самый суровый. Статья 290 УК РФ предусматривает до 15 лет.
Другое дело, что такие длительные сроки по коррупционным преступлениям не несут практического смысла. Коррупционер опасен для общества, пока имеет доступ к «орудию» своего преступления — должности. Лишенный власти, он безвреден. Строгость же наказания является куда меньшим демотивирующим фактором, чем его неотвратимость.
Поэтому поэту Улюкаеву место на свободе. С многомиллионными штрафами и конфискациями, с какими-нибудь общественными работами по уборке улиц, но на свободе. Лучшее наказание, это когда сегодня ты министр, а завтра остался с пустыми карманами и собираешь плевки. Уж точно лучше, чем без дела сидеть в колонии и задействовать все свои связи и деньги ради скорейшего освобождения.