(вспоминают «Жигули»)
Яна с Сергеем шли по улице. Дела не было. Идей не было. Да даже если бы и были идеи, денег для их воплощения опять-таки не было. То есть лишних, а у Сергея и не лишних тоже. Та сумма, которую выдала Яна, – огромная по его представлениям – была моментально растрачена непонятно на что. В возможность повторения легкого барыша взрослый человек не верил. Он то уже серьезно раздумывал в какой бы приткнуться автосервис. Не иначе как этими размышлениями он накликал лихача, который забыл, что внутренний двор – это на автобан. На повороте вылетела машина, одним колесом пробежала по бордюру, развернулась через сплошную полосу и умчалась.
– Вот козел. – Совершенно без эмоций произнес Сергей. И так же, не меняя интонации. – Ну откуда такие берутся
– Ты еще не видел, как Синицына машину водит.
– Что, столбы сшибает?
– Нет, наоборот. Красиво и с понтом. Лихачка. Не то, что я.
– А у тебя машина есть… – без интереса произнес потенциальный автослесарь.
– Есть. Но ты меня когда-нибудь на ней видел?
– А у меня, что на это время было?
– Нет. И не увидишь. Сгниет – выброшу. А почему… Я ничего запомнить не могу. А правила вообще бесят. Считаю до пяти, закрываю глаза и поворачиваю. Поэтому мне руль дают только в чистом поле. Зато не озабочена сменой модели. Покупкой чего-то модного. Есть «пятерка» – до дачи доеду
– Знаю такую машину. Не полихачишь. – Сергей медленно начал воскресать, попав на знакомую тему. – Жигули-пятерка больше ста никогда ездить не умели. Даже с горки. Хоть с Арарата этот металлолом спусти – все одно не разгонится. Там стоят хитрые потайные тормоза, найти которые не смог пока ни один механик.
Переулки уже бодрей сменяли друг друга. «Малый», «Нижний», «Средний», «Ложечный», «Холщовый». Из среднего вынырнул колоритный гость с юга. Черный. Небритый. Для полноты картины не хватало только каракулевой шапки. Грузин обратился сразу к обоим:
– Дарагой! Красавица! Где здэсь Малой ржэвской пэрэулак. Три дня как аткинулся. Хачу дамой. Тбилиси хачу. Пасольство не найду. Азрбджан нашол. Армэния нашол. Грузия нэт. Нэ чэчэнец, нэ тэррорист. Где Малой ржэвской?
– Второй поворот направо, – не думая бросила Яна. Как тот побежал!
– Ты уверена? – спросил Сергей. Яна пожала плечами:
– Да ну его к черту. Связываться еще.
– А вот у нас был монтажник. Дядя Петя. Уголовник. Поехали мы с ним на монтаж. И заказчик тут же. Дурак дураком. Вывеску так задвинули, что мне дыру под болт в самый угол дома сверлить надо было. Дядя Петя ему: не… на нары, давай выше и левее. Нет – так! Ну ладно. Сверлим. Семь болтов нормально. Последний. Мой. А дом старый, предупреждаю. Только сверху подштукатурили. Я лишь на дрель надавил, а она как в масло. Я крикнул. Весь угол со второго по пятый полетел.… Понимаете, что именно я крикнул, да? Был дом – прямоугольник, стал многогранник. Аж загнутые пальцы разогнулись. Грозный в новостях видели? Ну, вот то же самое. Трещины по всему фасаду.
– Где нам поворачивать?
– Да прямо.
– И это значит пешком близко.
– А чего тут идти-то… И тут он выдал гениальную фразу – а семь болтов уже на месте! – говорит: «Ладно, вешайте, как хотите». Дядя Петя посмотрел. Почесал волосатую наколку. У него три ходки. Слез со стремянки. До Оксфорда ему не добраться. Почесал лысую наколку. Дури полно. Это не кто-нибудь, а дядя Петя. И – загнул пальцы в обратную сторону, после чего…
– Только там эту историю не рассказывайте. Больше слушать, меньше болтать. Идем на день рождения компании. Вроде бы как будут гулять нужные люди, с рекламой связанные. Хотя тоже непонятно. Креативщиков полно. Все рвутся на ТВ снимать. А вот с наружкой пока проще. А может и нет. Сама не знаю. – Сергей не видел Яну такой озабоченной. Она его гипнотизировала волнением как удав жертву. – Не все же по Подмосковью мотаться. Это был единственный олух и нам пред ним еще придется отчитываться, если конечно гром не грянет. Ну да ничего. Как-нибудь выкрутимся. Неважно что. Лишь бы завязаться да начать. Да. Какая-нибудь обычная листовка. С одной стороны, текст. Ля-ля-ля, ква-ква-ква, гав-гав-гав, и-го-го, кукареку. Скидка 100%. Надо только встретить нужного человека. И сейчас для этого есть шансы.
– А почему в «Жигулях» – ведь пивная пивной.
– А что тебе надо. Там не только лавки – за стойкой еще зал с кожаными креслами. Не нравится? Ну иди в Колонный зал. Там нынче дворяне собираются. Прикупишь фрак. Как раз под пуховиком видно не будет. Только шуруповерт не забудь.
Для неподготовленного человека чужое гулянье – это злые щели. И неважно колонный зал это или легендарная московская пивная. В том году это уже было неважно. А для Сергея собравшиеся люди просто были бастардами, не выдержавшими искушение деньгами.
Бар «Жигули» соответствовал аттестации Яны. В витрине открывался вид на лавки, в глубине за стойкой оказался зал с кожаной мебелью.
Сергей оказался за одним столом с какой-то компанией, которая то расширялась, то сужалась, его даже привлекали к разговору, знакомились, он иногда отпускал производственные шутки, которые воспринимались как пародия на совок, хотя пародией не были. Выяснилось, что ничего многоумного и профессионально специфического собеседники не говорили. Термины заменяли какие-то фамилии и названия фирм, которых Сергей, разумеется, не знал. Но поскольку имен было больше, чем названий, можно было догадаться, что у нас работают не с фирмами, а с людьми – такова уж специфика российского бизнеса. Имя, кем-то произнесенное тут же подхватывалась, одобрительно или неуважительно, растаскивалось, почти что уничтожалось. По крайней мере, более не упоминалось. Наверное, так действуют санитары природы. В какой-то момент Сергею захотелось выйти на улицу – поплыла голова. Но он усидел. За столом кроме него остались некая девица и еще двое ребят, увлеченно что-то обсуждавших. Сергей решает поддержать беседу. Вспоминает про дядю Петю. Но удерживается. Тяжело, жирно и долго шутит, пока некая девица грубо не произносит:
– И что, это смешно? – скривилась.
– Конечно, смешнее было бы дать что-то модное, одобренное, узаконенное. – Ошалевший Сергей обижается. Машинально свернул голову бутылке, выплеснул не глядя сок из стакана, наполнил его до краев и выпил. – Высунутые языки Дали и тому подобное. – Трупоедка с удовольствием чмокнула. – И хер куда-нибудь добавить. Был у нас творец. Дело было в общаге. Поссорился с камендой, она его выставила. Так перед уходом он… А там система коридорная, электрические плиты стоят в отдельной комнате в каждом крыле… Он перед уходом пошел на дорожку не на унитаз, а на противень. Включил духовку, присел на дорожку, одел рюкзак и ушел. А через час понеслось… Духовка разогревалась долго. Но часа хватило… Запах – сдохнуть. Все ищут понять, не могут. Кстати, каменда и нашла. Аж руками всплеснула, типа, творческие люди, мать их, взяли – и насрали! – Девица снова хихикнула. Сергей не заметил и продолжал. Девица хохотала уже над ним. До смехового спазма. Она так билась, что совпала с ритмом звучащей в кабаке музыки. Ну и разумеется, когда частота совпала, произошел резонанс, ее вышвырнуло из кожаного кресла и она пошла бродить, рассказывая про чудного мужика (она употребляла другое слово, короткое и глухое) и показывая на него пальцем. Она нашла свою тему для разговора – ей было хорошо. Кто-то тут же придумал, в какой ролик его можно было бы засунуть и какой товар рекламировать, и какому врагу эту идею продать.
Очаг жизни, в котором оказалась Яна, был поспокойнее. Наша героиня помнила пару фамилий и названий фирм, могла их подхватить и сошла за свою. В данный момент она пыталась добиться чего-нибудь практически ценного от очередного собеседника:
– Может взять какую-нибудь оригинальную концепцию, реализовать, потом продать. Ведь такое бывало. Почему не повторить. – ответом были заумные рассуждения. Дельный совет один:
– Лучше что-нибудь содрать. Проверенное. А то придумаешь, а у тебя своруют.
– А как доказать, что идею украли.
– Да, никак. А еще лучше получить какой-нибудь социальный заказ. Или антирекламу. Этакое мнимое убыточное покаяние.
– Мнимое?
– Ну да. Убыточное покаяние не бывает убыточным. А насчет социальной рекламы – это вообще тема, которую еще копать и копать. На Западе на этом такие деньги делают. А у нас пока никак. Лучше тебе поговорить с маркетологами.
Моя героиня подумала и сказала… Нет. Сначала, она зачем-то обернулась к автору этого романа и посмотрела в упор. Все окружающее: люди, бар, выпивка – ушли в темноту и шум. Мы остались один на один.
– Не так пересказываешь! Ничего я не думала. Я цеплялась за последнее слово…
Ну хорошо… И тут моя героиня, сказала не думая:
– Ничего я не говорила.
Так. Расскажем по-другому. Все окружающее: люди, бар, выпивка – все вернулось. И тут Яна услышала историю про Сергея. Ясно было, что пора его найти и увести. Нашла она его быстро. Он, собственно, так и не двинулся с места. Обрадовался ей как родной. Хотя собственно, почему как. Здесь это был самый родной человек:
– Нет, ты поняла, Яна, она думает, что она Летиция Каста.
– Ну вообще-то параметры те же. А у тебя, Сергей жена и дети.
– Яночка, я же не о том. Слушай, а почему я твоего мужа еще не видел.
– О-о-о! Сергей Васильевич, пора по домам.
– Так! И ты туда же! Делишь людей на два сорта? Вот так всегда…
– Ты с утра и на третий не потянешь.
Большего описывать не будем. Зачем сплетничать про хорошего человека, попавшего в глупую ситуацию и оставшегося самим собой. А в ничегонеделании он был дилетантом.
Фрагмент книги «ЙА-ВЫВЕСКА! Повесть о 1997-2006»
Для иллюстрации использованы репортажные фото, опубликованные в журнале «ВЫВЕСКИ», которому автор отдал четыре года.