- Вер, ну, что? Ты пригласила кого нибудь на день рождения?
Я посмотрела на дочку, собирающую рюкзак в школу, в ожидании ответа.
- Я уже говорила вам, что не хочу ничего отмечать, - пробурчала Вера, разглядывая стол в поисках дневника.
- Отец, ну ты слышишь? Пятнадцать лет! Такая замечательная дата! Когда же еще отмечать, если не сейчас? Сереж! Ну, скажи, что-нибудь!
- Ну чего ты к ней пристала? Ну, не хочет. Это ее дело. В конце-концов, сами отметим. Пригласим своих. Хотя их и приглашать не надо, сами придут.
Муж оглядел всех:
- Ну, что готовы? Тогда по машинам! Надо поторапливаться, а то в пробку попадем.
Я поцеловала всех по очереди, поправила лямки на рюкзаках, еще раз расправила бантики и остановилась у раскрытой двери, наблюдая за ними.
- Как же я их люблю! – подумала я, закрывая дверь.
Сегодня предстояло море работы; надо все успеть: убраться, приготовить праздничный ужин, погладить девочкам их любимые платья, и, конечно, привести себя в порядок.
- С чего бы начать? – подумала я,- С самого не приятного – магазина.
В общем, целый день вертелась как белка в колесе. А еще плюс понедельник – день тяжелый, надо девочек забрать и уроки сделать, завтра в школу. К вечеру мне праздник уже был не нужен, но, я – мать семейства, а потому обязана и должна быть. Хочешь - не хочешь, натянув улыбку на лицо, пошла встречать гостей.
Почти сразу после прихода Сергея с работы, пришли Петровы, мои школьные друзья. Точнее, Алиска моя школьная подруга, а ее муж Андрюха прекрасно вписался в наш дружный коллектив. Минут через пятнадцать пришел Санек. Мы его называем Санчо. Он был свидетелем на нашей свадьбе. Уже года три, как Санчо во второй раз развелся и дал себе слово больше не ходить туда, откуда еле ноги унес.
- Здорово, Сергасики! Поздравляю с новорожденной! А где сама?
Вера с вялой улыбкой выглянула из комнаты:
- Здрасте, дядь Саш!
- Иди солнце мое я тебя за уши подергаю, - он, потирая руки, двинулся в ее сторону.
- Я уже не маленькая! В пятнадцать за уши уже не дергают,- закапризничала Веруня.
Я встряла в разговор:
- Пойдемте уже все за стол, опоздавшие будут оштрафованы.
Не успели мы сесть за стол, как снова раздался звонок в дверь.
- Привет Сергасики! Мы не опоздали?
Это пришел мой родной брат Егор с женой. Он старше меня на пять лет и ровесник моего мужа, а его жена Ольга моя ровесница и, наверное, поэтому мы хорошо ладим.
- Еще чуть-чуть, Сергеевы, и мне пришлось бы вас оштрафовать, - подмигивая и улыбаясь, сказал Сергей, выходя из большой комнаты.
- Ну, уж, простите нас, пробки-с, - засмеялся Егор.
А я с грустью отметила, что для родных и близких мы до сих пор представляем одно целое. Называя нас Сергасики(производное от Сергей и Ася) они даже не представляют, что мы уже давным-давно живем, как чужие.
Стол как всегда ломился от количества блюд. Хорошо еще, что весь народ с работы, а потому голодный. А то наготовишь на стол, и если праздник выпадает в выходной, приходят все сытыми - довольными, а ты потом не знаешь, как в холодильник все недоеденное запихнуть.
Праздник в этот раз удался. Подарков было море: мы с отцом подарили Вере новый мобильник, Егор с Ольгой свеженький планшет, Санчо золотые сережки, а Петровы два билета на концерт ее любимой Земфиры. Вера сияла как майская роза, Санчо как всегда всех веселил, Любочка залезла на коленки к Андрею и трескала не переставая конфеты, Надюша похвалилась своим дневником с пятерками ( она у меня круглая отличница), один Сергей отличился, пил не переставая, а потому часа через два уже изрядно захмелел.
Выпили уже за всех и за все, ну, и как это водится разговор за столом начал напоминать пчелиный рой. Я интересовалась у Ольги, как дела у моего племянника Димки, он был ровесник Веры и тоже учился в девятом классе.
Сергей и Санчо после очередной стопки пошли на кухню. У нас в компании никто не курит кроме Саши, и я по праздникам, в виде исключения, разрешаю Саньку курить в форточку, ну а Серега - группа поддержки.
Мы с Олей решили выпить за детишек. Она разлила нам по бокалам красненького, и я, потянувшись за своим бокалом, разлила вино на белую скатерть. Вскочив из-за стола, я побежала в ванную за тряпкой и, проходя мимо кухни, нечаянно услышала разговор Сергея и Санчо:
- Живем как соседи,- говорил муж Саньку – уже больше года спим в разных комнатах. Если бы не дети давно бы развелся. У нее свои интересы, у меня свои. В субботу уйдет в институт, и целый день где-то шляется, а дети на мне. Вечером я с работы прихожу - она сразу в свою комнату нырк и сидит там не вылезает. Сидит целый день ничего не делает, дорамы свои смотрит; насмотрится, а потом ко мне лезет, удовлетворяй ее, а у меня уже давно на эту курицу не стоит.
Огромная волна обиды захлестнула разом мое сердце. Я не стала дослушивать до конца этот монолог и не вбежала на кухню, чтобы разобраться в его несчастной жизни со мной. Я просто убежала из дома. Первым моим желанием было сесть на поезд до Владика и ехать недели две ни о чем не думая, а там раствориться в толпе, чтобы не видеть никого из родных и знакомых больше никогда в своей жизни. Но выбегая, я не взяла с собой ни денег, ни мобильника. Хорошо хоть тапочки успела переобуть.
Смеркалось. Я шла по улицам, а в голове все звучали его хлесткие слова:
-Сидит целый день ничего не делает, дорамы свои смотрит; насмотрится, а потом ко мне лезет, удовлетворяй ее, а у меня уже давно на эту курицу не стоит.
Когда я спрашивала: « Почему он перестал спать со мной?» он всегда говорил, что устает на работе, что я ничего не делаю и поэтому мне бы только трахаться, а оказывается все предельно банально – я ему обрыдла. Он настолько не видит во мне женщину, что у него на меня не стоит. Прямо как в анекдоте: « всех удовлетворяю, а тебя не удовлетворяю!». У всех стоит, а у него не стоит.
Дикая боль резала мне сердце. Я шла, не зная куда, и разговаривала сама с собой:
- Он рассказал это нашему Санчо, нашему самому близкому и самому лучшему другу. Теперь я не смогу ему даже в глаза посмотреть. Он меня так унизил! Выпотрошил всю корзину с грязным бельем и перед кем! Перед нашим Санчиком. За все эти годы я никому и словом не обмолвилась, про то, что твориться за дверью нашей спальни. Как будто он всегда был на высоте! Я не пожаловалась об этом ни одному человеку. А может он рассказал об этом не только Саньку? Но и остальные тоже уже все знают, только молчат?
Мысли одна страшней другой лезли в мою голову. Не знаю, сколько времени я так бродила, но ноги уже порядком устали и я свалилась без сил на ближайшую лавочку. Закрыв лицо руками, я громко навзрыд вдруг застонала. Слезы градом полились из моих глаз. Я потеряла ощущение времени и пространства. Видимо не в силах выдержать мои страдания небо разверзлось проливным дождем.
Мне стало так жалко себя, жаль шестнадцати лет отданных на благо семьи, жаль красоты и молодости, выброшенных на помойку моим мужем за ненадобностью. Я почувствовала себя такой уязвимой.
Еще немного посидев под дождем и пожалев себя, я подумала:
- Слезами горю не поможешь. Надо идти домой, лечь спать и подумать обо всем на трезвую голову. Утро вечера мудренее, - и как всегда пришла на помощь Скарлет О Хара, - Я подумаю об этом завтра.
Встав с лавочки, я огляделась вокруг, пытаясь понять, куда забрела. В принципе не так уж и далеко, всего три квартала пешком. Я попыталась ни о чем не думать, но не смогла. Мысли непрерывным потоком проносились в моей голове. И только одна пульсировала как вена у виска: « Что делать?». Браво Чернышевскому, он будет вечно актуален.
Дойдя до дома, возле своего подъезда я увидела беспокойно шагающего взад вперед Да Е. Увидев меня, он подбежал, взял за руку и молча потащил за собой. Я даже не сопротивлялась. Уже в подъезде, подняв голову, я сказала:
- Мне надо домой. Все, наверное, уже разошлись, надо убрать со стола, помыть посуду, - и, только потом, когда до меня дошло, я сказала, - А, что ты делал возле моего подъезда ночью?
- Я видел из окна, как ты, два с половиной часа тому назад, пробегала мимо в такой спешке, что я подумал, будто произошло что-то серьезное. Я попытался тебя догнать, но пока я выскочил из подъезда, ты уже скрылась из вида. Тогда я решил просто подождать пока ты придешь домой сама. Где ты бродила под дождем?
- Не знаю, я так устала, хочу спать.
- Я постелю тебе в отцовой комнате и никуда сегодня не пущу.
- Знаешь, я даже сопротивляться не буду, у меня нет сил.
Дома Да Е первым делом дал мне большое махровое полотенце и отправил меня в душ:
- Пропарься хорошенько, а я пока сделаю тебе глинтвейн.
Стоя под горячими струями, я первый раз в жизни не чувствовала облегчения. Обида резала мое сердце на куски, и оно истекало кровью под гнетом жестоких слов мужа. Только теперь я поняла, как это – убить словом.
Пропарившись, я обернулась полотенцем и вышла из душа. Да Е уже ждал меня с кружкой дымящегося глинтвейна. Забравшись под одеяло, я взяла кружку в обе ладони, поднесла ее к лицу и стала, молча, вдыхать пряный аромат напитка.
Да Е, выключив люстру, включил торшер, стоящий в углу комнаты, и сел напротив кровати в кресло. Минут десять мы оба молчали. Я начала разговор первой:
- Спасибо тебе Даешка, ты, как настоящий друг, всегда рядом в трудную минуту.
- Ты поругалась с мужем?
- Нет. Просто услышала то, о чем в принципе, наверное, догадывалась в глубине души, но услышать своими ушами и догадываться разные вещи. Мне так больно. Пожалей меня.
Да Е встал с кресла и сел на кровать рядом со мной. Я уткнулась носом ему в плечо, а он двумя руками сгреб меня в охапку и посадил себе на колени, словно маленькую девочку. Положив голову ему на грудь, я беззвучно заплакала. Он, молча, покачивал меня из стороны в сторону. Я была так благодарна ему за то, что он не докучает мне расспросами.
Я не помню, как заснула. Проснулась я, когда солнце только-только вставало. Да Е лежал рядом со мной на кровати и мирно спал. Я зашевелилась, и он мигом открыл глаза.
- Доброе утро, красавица! Как ты?
- Спасибо, ничего, жить буду.
- Хочешь кофе? – он с готовностью поднялся с кровати.
- А сколько время?
Он посмотрел на часы, стоящие на тумбочке:
- Пять, без пяти.
- Ну, если тебя не затруднит…- затянула было я, но он уже ушел.
Встав с кровати, я первым делом ее заправила и отправилась снова в душ. На этот раз прохладный душ смыл остатки тяжелого вечера. Вода медленно, но верно возвращала меня к жизни. Вытираясь, я посмотрела на себя в зеркало. В нем отразилась молодая, с признаками интеллекта на лице, уверенная в себе женщина. Это отражение было первой ступенькой к победе. Я улыбнулась этой красотке, и подмигнула ей:
- Ничего-ничего, мы еще посмотрим, кто из нас будет на щите, а кто со щитом. Я ни я буду, если не заставлю тебя встать на колени передо мной,- сказала я мысленно мужу,- ты еще умолять меня будешь, чтобы эта курица разрешила себя потоптать.
Завернувшись в то же полотенце, которое мне стало уже родным, с улыбкой на лице я выплыла на кухню.
-Да Е, а где мое платье, не знаешь?- спросила я.
- Сейчас принесу, оно, наверное, уже высохло.
Он рванулся к выходу и нечаянно задел меня, отчего полотенце на мне распахнулось и слетело. Я вскрикнула от неожиданности, а он замерев, как вкопанный, покраснел, потом резко наклонился, поднял полотенце и, отвернувшись, подал его мне. Конфуз был жуткий. Сердце неприятно съежилось. Я попыталась успокоить себя:
- Ему же не пять лет, ну, что он голых тётек не видел?
Да Е вернулся как ни в чем ни бывало.
Переодевшись в ванной, я еще раз покрутилась перед зеркалом. Темно-синее платье с v-образным вырезом, без рукавов, облегало лиф, но расходилось пышной юбкой от талии. Оно соблазнительно открывало колени и обнажало плечи. Через полупрозрачный материал слегка просвечивал кружевной бюстгалтер. Мне так хотелось вчера быть красивой! Я сделала шикарный маникюр, прическу, одела одно из своих любимых платьев, знала бы я, чем закончится этот вечер! Выйдя из ванной, я окунулась в тишину, только птички за окном пели утренний гимн солнцу. У раскрытого окна на кухне стоял молча Да Е.
Обернувшись на звук моих шагов, Да Е замер. Не сводя с меня восхищенных глаз, он сказал:
- Как ты прекрасна утром!
Боже мой! Мне сто лет никто не говорил таких простых и нежных слов. От жалости к себе несчастной у меня глаза наполнились слезами.
Да Е испугавшись, что сказал что-то не то, быстро подошел ко мне и обнял. Странное дело, но за эти несколько дней он стал мне такой родной и близкий, как будто я знаю его уже много лет. Он погладил меня по голове, потом наклонился и нежно поцеловал в лоб. В этом было что - то такое доброе…
- Давай пить кофе, а то он остынет и будет не вкусный.
Мы сели за стол, взяли чашки в руки, и спокойствие с кофейным привкусом стало растекаться по нашим жилам.
Прощаясь, Да Е сказал:
- Можно я поцелую тебя в щеку?
- Конечно, - ответила я, - в щеку можно.
Он наклонился надо мной и губами еле коснулся моей щеки, а потом вдруг его губы приоткрылись и Да Е коснулся моей кожи теплым, мягким и чуть влажным языком. От неожиданности и приятных ощущений моя кожа с головы до ног покрылась мурашками. Он это заметил и в его глазах мгновенно вспыхнул огонь желания, но быстро взяв себя в руки, он отошел на почтительное расстояние.
- Прости, хотел попробовать тебя на вкус, не удержался. Больше это не повторится, только если ты сама захочешь.
Честно говоря, я и не представляла, что простой поцелуй в щеку может быть таким сладким и сексуальным. Я с удовольствием прямо сейчас все повторила бы, но где взять силы, чтобы во время остановиться? Улыбнувшись ему на прощание, я ушла туда, куда мне меньше всего хотелось идти.
продолжение следует...
