о том, как устроить женское счастье с видом на Неву
о Его Пасхальном Императорском Величестве
Вернемся на несколько веков назад, а также ко вчерашней истории, и вспомним о том, как манипулировать дворцом, если ты немножко императрица Елизавета Петровна и желаешь устранить пестроту построек вокруг царской резиденции, ограничить доступ императорского носика к благоухающим конюшням вокруг и жить в кайфъ.
Большим амбициям - большие проблемы: рабочим платили очень и очень скудно, условия их существования были соответствующими, поэтому они не терялись и бастовали. Следовательно, строили крайне медленно, потому что с завидной периодичностью все сваливали из этого высоконравственного балагана.
Из-за таких переживаний к 1760 году Растрелли - официальный представитель царских строительных интересов - заболел, но действовать не переставал (потому что кому платят большой русский деньги? небольшим итальянцам!), и к весне 1761 закончил дворец «вчерне». Чтобы вы понимали, черновым был огромный по площади дворец с ризалитами и окружающими его величество корпусами, главным входом в который служили парадные ворота южного фасада в виде широкой триумфальной арки. Не менее триумфальными казались и парадные интерьеры, в многочисленных зеркалах которых эффектно расширялось и без того впечатляющее пространство усыпанных золотым декором комнат, и повышалась самооценка голубоглазой статной дамы с алыми ланитами. Императрица осматривала дворец и любовалась, пока не умерла 25 декабря 1761 года, оставив недостроенную недвижимость в центре города, несколько тысяч платьев, усыпанных драгоценностями, два сундука шелковых чулок, огромные долги и пухленького племянника.
В таких условиях Петр нумерос Трез совершенно не теряет достоинства и объявляет архитектору, что желает во дворце красить яйца к Пасхе 1762 года. Растрелли посчитал, что для такого события полагается 100 комнат (вопрос все-таки о яйцах Его Императорского Величества). Радостный Петр III скромно расположился в двух готовых комнатах, поэтому можно говорить, что для него к апрелю 1762 архитекторы уложились.
«Пребывание Петра во дворце было недолгим, всего 3 месяца, так как 12 июня 1762 года он переехал из Зимнего дворца в Ораниенбаум и более не возвращался в столицу». На самом деле, переехал он вовсе не по идейным соображениям/поиска себя/комфорта, а по той причине, что тремя днями ранее на обеде под действием приятных напитков громко назвал Екатерину II «дурой» за то, что та не встала при провозглашении здравицы за императорскую семью. Петр хотел даже арестовать её после обеда, но пошел спать.
«Этот случай, как писала впоследствии Екатерина польскому королю Понятовскому, повлиял на ускорение сделанного ею переворота». Видимо, это должно объяснить тот само собой разумеющийся факт, что величественная дама совершила государственный переворот, убив чужими руками своего супруга. А может все это потому, что он хотел отправить жену в монастырь и заключить брак с Воронцовой?
В любом случае, так вальяжно и дерзко мы с вами переходим к новой фигуре в истории дворца - Екатерине Великой. Именно при ней он становится не просто резиденцией, но и малышкой на миллион - облагораживается зданием для первого частного собрания произведений искусства, именующегося «Большой Эрмитаж». Именно при Екатерине II Зимний дворец достраивается до границ и стиля, так нам с вами знакомых. Именно она устраивала в нем блестящие придворные вечеринки с публичным маскарадом. Именно при ней появляется Малый Эрмитаж, потому как необходимо было разместить большое количество прекрасного под одной крышей: оранжерею, картины и фаворитов. Именно эта дама поручает Кваренги построить для придворных спектаклей новый Эрмитажный театр. Екатерина не упускает из виду ни одного отрадного занятия, которое могло бы впечатлить народ, знать или иностранных послов. И в то же время в изысканной манере создает ансамбль зданий в классическом стиле, предлагая городу и его гостям наслаждаться гармоничной античной застройкой.
И, кажется, именно так мы заканчиваем эту невероятную историю и даем вам понять, что современный Эрмитаж - это целый комплекс прекрасного, идейного, великого и чего-то совершенно особенного.
