Жди меня и я вернусь…
Вспоминает комиссар 104-го артполка Дмитриц Еремин:
"Однажды моторка остановилась на мели, и ее пассажирам пришлось идти к берегу по пояс в студеной воде. День был морозным, и одежда быстро покрылась ледяной коркой. До командного пункта 1-го дивизиона 104-го артполка поднимались несколько часов по горе. За это время успели хорошо разогреться. Прибывших гостей переодели в маскировочные халаты – территория выше командного пункта хорошо просматривалась с немецкой стороны. Затем все отправились на наблюдательный пункт артиллеристов, который позднее с легкой руки Симонова стал именоваться «Орлиным гнездом»."
Знаменитое стихотворение Константина Симонова было опубликовано в первую военную зиму. По воспоминаниям Марии Кирилловны, дочери Константина Симонова, «Жди меня» было написано в конце июля 1941 г. на даче у Льва Кассиля в Переделкино. Поэт посвятил его любимой женщине, Валентине Серовой, считал очень личным и публиковать не собирался.
Впервые для малознакомой аудитории это стихотворение прозвучало в конце октября 1941-го на полуострове Рыбачий, в землянке штаба 1-го дивизиона 104–го пушечно-артиллерийского полка. Дивизионом в то время командовал Яков Дмитриевич Скробов. Спустя много лет в одном из своих очерков он рассказал о памятном визите на Рока-Пахту спецкора газеты «Красная звезда»:
.
5 ноября Симонов читал «Жди меня» артиллеристам на полуострове Рыбачьем, отрезанном от остального фронта. Читал по просьбе своего друга фотокора Григория Зельмы. Для него же переписал стихи из блокнота и поставил дату: 13 октября 1941 года, Мурманск. Это - самое первое прочтение состоялось на наблюдательном пункте одного из дивизионов 104-го артполка, в крошечной землянке с двумя отверстиями – для стереотрубы и бинокля. Командир дивизиона – старший лейтенант Скробов вспоминал об этом так:
«- Константина Михайловича интересовала немецко-фашистская оборона, выявленные и засеченные нами цели, лощина, в которой в этот день мы покрыли огнем горных егерей. Я ему все показал на местности, а он внимательно разглядывал в стереотрубу. Он подробно расспрашивал меня о летних боях рыбачинцев и боевых действиях дивизиона, делая записки в своем блокноте.
На нехитрый солдатский обед собрались в землянке штаба дивизиона. Когда артиллеристы и гости отогрелись, завязался оживленный разговор, и Зельма стал просить Симонова прочесть стихотворение «Жди меня».
- Костенька…
- Чего тебе? - недовольно обернулся к нему Симонов.
- Костенька… - жалостно затянул Зельма. - Прочти «Жди меня…».
- Отстань… - попробовал отмахнуться поэт.
- Ну прочти! - не унимался Зельма, сменив тактику, он стал доверительно-требовательным. Вместе с тем, просил он так, как не просят, а умоляют - умоляют о чем-то безусловно необходимом, обязательном: - Костенька! Ну, пожалуйста. Никто ж не слышал…
А человек, у которого просили, в ответ на сказанное кивнул и замолчал. Молчал он не больше минуты, но пауза эта, как показалось, длилась бесконечно долго. За это время московский гость даже не переменился, нет, он словно бы стал другим: собранным, напряженно-звонким, как тишина, что повисла в землянке в этот час. И он начал читать… Не громко, скорее, тихо, почти шепотом, будто не к ним - усталым, незнакомым людям в гимнастерках обращался, а к той, которой и были написаны эти строки.
Жди меня и я вернусь,
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Изменив вчера.
Он читал - негромко, мягко картавя, словно срезав букве «р» острые углы, читал твердо, но без актерства, на одной ноте, будто и впрямь с любимой, но далекой женщиной разговаривал. Да не он один со своей любимой разговаривал - каждый из них - тех, кого собрала здесь, на краю земли, война: «Жди меня и я вернусь всем смертям назло. Кто не ждал меня, тот пусть скажет: повезло! Не понять не ждавшим им, как среди огня ожиданием своим ты спасла меня…
В землянке стояла мертвая тишина. Казалось, затихли не только люди, но и беспокойные телефоны, и неуемная морзянка радиостанций. Каждая строка стихотворения била в самую душу. Ведь каждого из нас ждали, да и сами мы жили на войне мечтами вернуться к тем, кто нас ждет…».
Сам Константин Михайлович об этом эпизоде написал так: «Пожалуй, именно тогда, в дивизионе у Скробова, я впервые читал еще ненапечатанное «Жди меня» целому десятку людей сразу. Гриша Зельма (фотокорр «Известий» ), подбивший меня там прочесть эти стихи, потом, во время нашей поездки, где бы мы ни были, снова и снова заставлял меня читать их то одним, то другим людям, потому что, по его словам, стихи эти для него самого были как лекарство от тоски по уехавшей в эвакуацию жене».
В этой поездке Георгий Зельма много снимал. Некоторые кадры вошли в историю. А те, что хранятся в архиве Мурманской области, щирокому зрителю почти не известны. Снимки эти Георгий Зельма подарил в 1958 году бывшему комиссару 104-го артполка Дмитрию Еремину во время встречи в гостях у Константина Симонова.
Еще одно фото из командировки на Северный фронт.
Вы любите фотографию? Да? Участники Сообщества "30 Дней Фотоприключений" приглашают вас присоединиться к нашим фотоконкурсам. Мы рады новым участникам. У нас классно!
Вам понравился материал? Подписывайтесь на канал, ставьте лайк. Спасибо.