Боворы были необычной семьей.
Тинк и Тильда, супруги, уже не помнили день их знакомства. Они будто жили вместе вечно.
Их дочери - Тайс двенадцати лет, Тэнда - одиннадцати и Бой, десяти лет, были очень непослушными детьми.
Они владели замечательным домом, в лучших традициях акратиристианских семей - трехэтажным поместьем на окраине селения. Внутренний дворик, сад вокруг и шишкинский сад с плетеным забором, по которому гуляли оленята.
Все это Тильда очень любила. Но, дело в том, что земля эта принадлежала государству.
А Тинк очень не любил, когда что-то принадлежит государству. Все бумаги были оформлены на семью. Кроме того факта, что после смерти всех членов семьи дом будет разодран властями на кусочки.
А Тинк очень хотел, чтобы все члены семьи были захоронены на их собственной земле, в сени дерева Эммы (Он так любил свою землю, что у каждого дерева и кустика было свое имя).
Несмотря на то, что Тинк и Тильда любили друг друга, они часто ссорились по этому поводу. Жена не хотела слушать мужа в этом вопросе. Она прижимала к себе светлую густую, как конский хвост, косу и качала головой, словно индианка или отпятая афроамериканка.
- Тинк, ты выжил из ума. Ты. Выжил. Из ума, - говорила она, - Ты, мать твою, землю нашу хочешь продать. На что ты ее, мать твою, ты заменишь?
Тинк шевелил руками волосы на макушке и запинался об родинки на ней.
- Это не наша земля, - он поднял руку в кулаке, чем испугал жену, ее круглые щеки покраснели от гнева, - Я блин хочу счастья нашим малышкам. Хочу, блин, им счастья.
- Все понятно, Тинк, ты хочешь им счастья.
Она с горем пополам взялась за сковороду и нажарила им блинов, больше похожих на омлеты.
Семья Боворов была малоимущей, но государство от всей души дало им максимум, и все равно Тинк был недоволен.
- Они купили наши, блин, души, Тильда. Твою душу, купили. Ты ли это, кто меня любит? - он постучал ей в спину, она отдернула плечо, закусив губу.
- Папа, а где мы будем жить? - спросила малышка Бой, она возила вареньем по фартуку матери. Другие девочки заливались смехом счастья на веранде, ухахатывались, что есть мочи об чем-то.
- Я знаю ответ. Пора снять повязку с глаз. Нам тут хорошо, но это все не наше. Это иллюзия.
Спина Тильды содрогнулась, она чувствовала, что настал день Би. В день Би, пятая среда второго месяца года, Тинк всегда принимал фундаментальные решения.
Тинк, потирая щуплые руки на крепком теле, собрал чемоданы и попросил девочек оставить всех дорогих кукол в доме - те, что они получили на благотворительной акции от последователей прокриншадской веры.
И только затем огласил свое решение, когда уложил все сумки в багажник.
- Я отвезу вас в храм Святого Иорлина, в западное крыло, а сам съезжу на муниципалную автостоянку и сдам нашего Джинджи, - он похлопал машину по копоту, - ведь он не наш.
- Ты из ума вышел, Тинки, - кивнула Тильда. Правда, она не могла его бросить, ведь они испокон веков вместе, поэтому она взяла Бой на ручки и залезла на заднее сиденье с малышками. Тайс и Тэнда поплакивали. Тинк сел за руль.
- С этого момента, Тильда, мы должны признаться себе, что у нас нет дома, и мы не можем обеспечить себе пропитание.
- Ты не можешь, - вскользь прошептала Тильда.
- И мы обязаны снискать крова у господа нашего, Иеурониима.
- Как скажешь, дорогой, - кивнула Тильда.
Тинк резко развернулся, не веря ушам.
- Ты, видимо, прикалываешься, жена, а я ведь вполне серьезен.
- Я вижу, по собранным сумкам, Тинк. Я спокойна.
- Выговори, - закричал он, - Еще не поздно, выговори все.
Жена подняла свободные руки.
- Черта с два я сейчас что-то выговорю, Тинк-Танк, если сегодня день Би, езжай уже.
Девочки заплакали.
Они припарковались на газоне у храма, на них тут же напал иерономонах, чтобы отъехали на положенную стоянку.
- Нас тут не ждут.
- Бог тебе не государство, - нагрубил Тинк, разворачивая руль со всей силы и въезжая задом в парковочное место.
- А тут и нет Бога, тут такие же люди, - Тильда подняла бровь и убрала локоны с лица Тайси.
- Как ты смеешь. Тут есть Бог, тут есть! Я покажу!
- Велением господа нашего Иеурониима, мы ищем прибежища в западной части вашего храма, - заявил он с порога петромонаху.
- Окей, - ответил тот, ковыряя зубочисткой в зубах и отошел к иконостасу, чтобы продолжить мольбу.
Западная часть никак не отделялась ни стеной, ни оградой от остального хора. За иконостасом прятался алтарь.
- Это священное место, - пояснил петромонах.
- Бог разрешает туда? - кивнул Тинк.
- Вообще, мы не можем утверждать, мы же не Бог, располагайтесь, где вам будет удобнее.
И семья расположилась за дверью иконостаса.
Девочки трогали блестящие штучки:
- Какие украшательства, мама, это лучше, чем дома!
- Туалет в подсобном помещении, не увлекайтесь и бросайте туалетную бумагу в мусорник, - пояснил петромонах.
- Ясно, - Тинк поставил чемодан на престол и вздохнул с облегчением, - теперь, женщина, я чувствую себя в безопасности.
- Ты отказался от всего, - пояснила Тильда с наделанным восхищением в голосе, - А я чувствую, что здесь нет кроватей и душа.
- Детка, это все решаемо.
- Ну так реши что-нибудь, у меня начались месячные, - шепнула она ему на ухо.
- Кошмар какой, - усмехнулся он и выяснил, что в пристрое к храму есть мойка с тазиками и послал туда жену.
Он проводил ее взглядом, сев на трон. Тинк почуял запах ладана - священник ходил вокруг него и развевал пары дыма. Ему в миг стало спокойнее.
Священник любезно склонился над ухом.
- Извините, покорный, на престоле можно сидеть только господу нашему. И еще у меня вопрос.
- Дерзайте.
- На какой срок вы собираетесь искать прибежища у нас, если позволите?
- Я думаю на долгий.
- Почему?
- Я вижу, что вы слабовольные, ребята, а я морально волевой тип, поэтому будем здесь, пока ваше терпение не кончится, а там и посмотрим.
- Хорошо, - только и ответил священник и удалился.
Впоследствии храм разорился и прекратил свое существование. Сложно было петь для господа, когда рядом орут дети. Молиться в тишине, когда Тильда делает зарядку, или принимать исповедь, когда Тинк смотрит видео на планшете.
Поэтому храм закрыли, рядом построили новый. А эту священную землю оформили на Тинка, потому что он знал что делает, в отличие от жены.
Она была недовольна, но верила ему безоговорочно.
Сразу как землю переоформили на Боворов, Тинк снес двухвековой плод искусного зодчества, под предлогом, что Бог хочет, чтобы пространство семьи расширилось. И на деньги из пожертвований этого храма воздвиг дом Боворов Дубль Два, только сад был не шишковый, а вишнецкий, но имена кустарникам он дал те же.
В тот момент, когда Тильда, сменив десяток лет, почувствовала, что жизнь налаживается, Тинк прочел в одной проклятой газетенке, что господня земля также является собственностью государства. В тот день Би он заорал на весь дом, получил инсульт, и его увезли в госпиталь.
Тогда же он узнал, что лишь земля под могилой принадлежит конкретному человеку.
Тогда, когда он выздоровел, он быстро сделался богатым, выкупил всю оставшуюся землю на южном кладбище их селения и отстроил дом Боворов Дубль Три.
Так его дочери смогли выйти замуж и жить со своими семьями на своей земле. Так они родили потомство и отошли на тот свет, их тела похоронили под сенью дерева Эммы Дубль Три. И, стоит сказать, что Тинк выиграл эту битву. Это была единственная земля в селении, которая принадлежала только ему и его семье, а остальная - государству.
Авторы: Сестры-близнецы Мельниковы. Мы публикуем черные сказки каждый день.
Если понравилось наше творчество - подписывайся на канал, чтобы поддержать нас)