Сегодня Она улетает во Францию, и я даже представить боюсь, как сильно буду скучать. Сейчас, когда я еду в душном метро, с каждой станцией отдаляясь от аэропорта, Она, наверное, уже прошла регистрацию и ждёт начала посадки. Часы на телефоне показывают, что до взлёта остаётся чуть больше двадцати минут, как вдруг я понимаю, что забыл сказать ей нечто важное.
– Болван! Какой же ты болван! – укоризненный нытик тут же проснулся во мне, – Её не будет две недели, а ты на прощание даже не напомнил!? Но Она же попросту не станет вспоминать, перестанет об этом думать, и по приезду всё – ничего не будет!
Мысль про «ничего не будет» была настолько неудобной и, в некотором роде, обидной, что я, хоть и изрядно испуганный своей решительностью, собрался догнать её и всё сказать.
Добраться до аэропорта за двадцать минут было не то что бы непосильной задачей, – нет. Требовалось только везение: чтобы удалось быстро поймать такси, чтобы получилось проехать без пробок, чтобы повезло убедить охрану и работников аэровокзала помочь догнать её.
Я думал об этом уже размахивая руками на проезжей части, в попытках остановить машину. Вокруг меня был шумный сухой кусок мегаполиса, и в этот жаркий майский день он выглядел как на фотографии в Инстаграм с выкрученным на максимум фильтром Hefe и большой зернистостью.
Оказавшись в прохладном здании аэропорта, я смог отдышаться и оглядеться. Здесь применяли другие, более холодные, фильтры для картинки, да и в целом было прохладнее. А ещё по одному только внешнему виду местных сотрудников было ясно, что они мне не помощники.
Часы показывали шесть минут до посадки. Информационное табло сообщало, что самолёт до Парижа не имеет никаких проблем и скоро взлетит.
Я побежал.
С твёрдой уверенностью, что успею, и что скорее всего, когда всё закончится, мне как минимум выпишут штраф, а то и дадут несколько суток ареста.
Охрана не сразу поняла, что я собираюсь нарушить правила безопасности, поэтому когда я выбегал на стоянку самолётов, у меня в запасе было метров 50 отрыва, а это 10 секунд, не меньше.
Успею.
Она стояла у трапа последней, будто знала, что я ещё появлюсь сегодня. Через её лёгкое ситцевое платье, розовое в чёрный горошек, можно было разглядеть очертания нижнего белья.
– Боже! И в этом Она будет ходить по центру Парижа! – нытик во мне снова проснулся.
Она увидела меня и испуганно обрадовалась, прикрыв рот ладошкой. А я бежал изо всех сил, и не успевал удивляться, почему снова поменялся фильтр на улице – теперь всё было в жёлтых тонах, будто сквозь бутылочное стёклышко. Если бы не спешка, я бы задумался и о том, почему мне видится вся картина как бы со стороны: бегущий я, спешащие за мной полицейские, скованная неожиданностью происходящего Она. Меня вообще не волновала вся эта картинность, ведь я был почти у цели.
Десять секунд до того как они меня схватят.
Взять её за талию, притянуть к себе, уткнуться носом в шею и выдохнуть. Семь секунд. Разорвать объятья, посмотреть в её глаза и утонуть.
Четыре секунды.
– Решайся! – нытик был настойчив.
И тут за мгновение в голове пронеслось всё. И наше случайное знакомство, и наш бурный двухнедельный роман, и её внезапный отъезд, который застал меня врасплох, и сегодняшний день, в котором я веду себя так, будто это и не я вовсе.
И вот я здесь, стою перед ней совершенно обезоруженный и обессиленный и не могу сказать главного. И понимаю, что должен. Что иначе Она непременно забудет и больше уже никогда… ничего…
Три секунды.
Я уже слышу их топот.
Взял её за руки, посмотрел в глаза – Она всё понимает.
Ну, значит можно говорить. Набрал воздуха в лёгкие и произнёс.
– Хлеба купи, как приедешь.
А после этого проснулся.
>>>>>>
Вы можете связаться с автором канала Вконтакте или в Инстаграм. Ну, мало ли ¯\_(ツ)_/¯