Бактериофобия (бациллофобия) — боязнь заразиться бактериями.
Мы идем с ней бок о бок по коридору и она, поджав губы, сдержанно кивает здоровающимся ученикам. Прямая спина, тщательно уложенные седые волосы, идеально чистая, отутюженная одежда, неизменные туфли на каблучке, несмотря на приличный возраст и долгие пешие «прогулки». Ее сухонькие руки судорожно сжимают пачку одноразовых спиртовых салфеток.
Я понимающе усмехаюсь, представляя, как она в очередной раз будет протирать спиртом ладонь, которой открывала входную дверь учебного заведения. Зимой и осенью ей легче – спасают перчатки. Но в теплое время года ходить в перчатках нелепо, а браться за ручки дверей через носовой платочек она стесняется, боясь прослыть ненормальной. Люди так жестоки к тем, кто не похож на них.
Да, она порой стесняется меня - своей фобии. Поэтому в прошлом году, например, не пошла к врачу лечить химический ожог запястья. Горюшко мое, сдуру помыла руки то ли концентрированным гелем доместос, то ли белизной, то ли еще какой дрянью.
Мы достаточно давно вместе, хотя я в ее понимании не имею тела и образа. Но забыть о моем существовании у нее не получается. Я помню все попытки бороться со мной, все маленькие победы и ошеломительные проигрыши. Мне даже ее немного жаль.
Бедолага, она никогда не ходит в туалет вне дома. Даже в гостях у приличных людей, не говоря уже о месте работы. Не представляю, как терпит до пяти-шести часов вечера, до дома. Дома, который превращен в надежную крепость и оплот чистоты. Все, что можно, постоянно кипятится, чистится с антибактериальными средствами и протирается спиртом. Я прямо горжусь нашим жилищем, честное слово!
А та проклятая банка с медом?! Я ехидно хихикаю. Ей не следовало заказывать мед у дедушки-пасечника, если не была готова к тому, что он принесет продукт, о ужас, В ДРУГОЙ БАНКЕ, а не в той, которую она дома тщательно простерилизовала и пометила. О, я до сих пор помню, с какой брезгливой миной она несла дорого обошедшуюся трехлитровую банку янтарного свежего меда на помойку! Вот был пир для бомжей.
Она ведь и помойку по возможности обходит по широкой дуге, делая приличный крюк по двору к своему подъезду, чтобы лишний раз «не вдыхать воздух, пролетавший мимо грязных контейнеров».
А знаете, во сколько ей приходится вставать, чтобы успеть к первому уроку? Она не ездит на общественном транспорте. Все пешочком. Маршрутки – рассадники заразы, это всем известно.
В общем, мы весело живем. Я не жалуюсь. Время от времени она отмачивает новый прикол. Скоро уже начну писать мемуары о нашей крепкой дружбе. Мы теперь не разлей вода. Не то, что когда только-только познакомились. Тогда, в грязном подвале полном земляных блох, в разбомбленном наполовину Грозном, когда она спасалась то ли от чеченских боевиков, то ли от бомбежек родной российской армии, моя подруга была куда как менее брезглива. Пила неочищенную воду из технического крана в подвале и была счастлива засохшей замызганной печеньке, которой ее угостили товарищи по беде. Наша дружба окрепла после того, как ей удалось-таки уехать в Россию. Именно тогда она мучительно начала смывать с себя всю грязь, которая налипла на судьбу. Смывает по сей день. Кипятит и протирает спиртом.
Я думаю, что мы с ней подруги навек – столько вместе пережили. Я ее не брошу.
Еще почитать:
Горе в образе человеческом
6 причин не жаловаться на неприятности
Баба Маша. Винтажная история