Перевод интервью
Отбросив цепи знакомого и ступив в совершенно новый мир, жанр фэнтези заводит вас в глубины неизведанного. Все возможно — металлическое создание может доставить сообщение, мертвец — разговаривать, а ледяные драконы править горами.
Новый роман Элизабет Бир «Камень в черепе» запускает новую серию в мире, который она использовала для цикла «Бесконечное небо». Кейдж — бронзовый робот-автомат, созданный чародеем. Он должен доставить сообщение от могущественного волшебника лидеру королевства Лотос. Мертвец — его защитник и друг. Вместе они пересекут Небесные Колоны и прямиком попадут в конфликт.
Автор множества стихов, статей, рассказов и романов, Элизабет Бир получила премии Джона Кэмпбелла, Локус, Теодора Старджона, Хьюго, Ауди и многие другие. «Камень в черепе» выходит 10 октября.
Что в мире, который вы создали для трилогии «Бесконечное небо», заставило вас снова к нему вернуться?
Ну, я намеренно создавала большой мир, в котором ощущается история и возможность изменений. Мне кажется, слишком часто в эпическом фэнтези появляется чувство, что мир существовал только пару тысячелетий, а технологии и социальные изменения ничего в нем не меняют. Так что мир Бесконечного неба — прямая реакция на это ощущение. В нем одиннадцатый век длится тысячу лет, и может есть неизвестные степи и земли варваров на востоке и океан на западе, и какие-то северные пираты с длинными усами и в мехах… но я не особо упоминаю эти места, только как источники угрозы.
Я хотела место, где разворачиваются интересные времена, и с настоящим ощущением масштаба, и еще необычным элементом: в моем фэнтезийном мире сама земля и небеса отражают богов и политические реалии тех людей, что живут под ними.
В Вечном небе существуют очень старые города, вокруг них поднимаются и обрушиваются королевства и империи, меняются границы, технологии — а под землей скрываются древние тайны.
По вашему мнению, в уже созданный мир проще погрузиться, чем создавать новый с нуля?
Над готовым миром уже было проведено много работы, что автоматически делает работу с ним проще. Я могу больше сосредоточиться на сюжете и развитии персонажей и меньше на изобретении мира. Конечно, в «Камне в черепе» я перепрыгнула через половину большого континента от мест, где происходили события предыдущей трилогии… так что многое здесь выглядит иначе.
Вы написали много романов и рассказов в разных жанрах. Как выглядит ваш писательский процесс? Вы над каждой историей работает одинаково или используете разные подходы к разным проектам?
Ну, я действительно люблю менять жанры — и скрещивать их — потому что, как я говорю людям, у меня короткая устойчивость внимания. Кроме того, я провела годы читая, и считаю научную фантастику и фэнтези одним жанром, разделенным для удобства маркетинга, чтобы читателю было удобней.
Всё это литература, задающая вопрос «что если» и это мне в ней нравится.
Мой писательский процесс довольно хаотичен. В начале моей карьеры, мне дали хороший совет не привязывать писательский процесс к каким-либо ритуалам, которых сложно придерживаться в изменившихся условиях. Мне всегда неплохо удавалось работать в разных условиях — будь то номер гостиницы, кофейня (мое любимое рабочее место) или мой дом. У меня куча рабочих мест по всему дому, чтобы я могла перемещаться между ними, и это тоже удобно.
Поскольку у меня нет детей и я замужем за другим писателем (Скотт Линч), я могу объявить любое место рабочим, как и он. Это очень удобно для нас обоих.
Я конструирую истории, отталкиваясь от идеи, что не существует правил, есть только набор инструментов, полный техник, которые более или менее работают в любой ситуации. Если что-то не работает, я пробую другой подход. Я могу писать в блокноте, или на клочке бумаги, или печатать на компьютере. Если сюжет для меня не работает, я пытаюсь прийти к конфликту от темы или развития персонажей. Я пытаюсь спрашивать, что эта сцена делает, в структурном смысле, если мне сложно описывать действия, происходящие в ней.
Я довольно прагматична, и я стараюсь не привязываться к идее, что есть только один способ рассказать историю — работа должна быть сделана, предпочтительно наиболее элегантным способом.
«Камень в черепе» избегает многих классических фэнтезийных тропов. Так и задумывалось, или такой подход вырос в процессе написания истории?
Это интересно, потому что я определенно думала о многих тропах меча и магии пока конструировала сюжет! Две королевы под угрозой, наемник без мастера с тяжелым прошлым… Кейдж и Мертвец — это небольшой поклон Фрицу Лейберу. Я хотела, чтобы они подтрунивали друг над другом, как Фафхрд и Серый Мышелов, и чтобы была динамика, присущая первой половине двадцатого века.
Там маловато парней с фермы с тайным наследием, признаю, но зато есть гном-чародей или даже два! И довольно крутой ледяной дракон!
Я и правда старалась держаться подальше от классического тропа о мировой битве между добром и злом. Эта трилогия больше о людях, человеческой политике и экономике — в начале книги надвигается война, но она связана с плохо спланированным наследованием, а не идеологией — а также человеческим взаимодействием с природой. Что может быть достаточно страшной вещью даже в нашем мире, а если добавить магию и возможность разгневанных богов… ну, еще страшней!
В книге выдерживается баланс между ощущением масштабности происходящего и очень личного путешествия для каждого персонажа. Тяжело было найти этот баланс?
Конечно! Я очень тяжело работала, чтобы оставаться в головах четырех главных героев, пока они двигались сквозь гигантский мир. Мне очень нравится обложка, отчасти потому что она хорошо демонстрирует контраст — Мертвец в снегу, лицом к вышеупомянутому ледяному дракону, вступает в очевидно неравный бой. Мир очень большой, а эти персонажи очень малы. Они просто люди, на самом деле, даже если эти люди случайно вляпались в большой поворот истории.
У этих людей есть свои большие заботы — что происходит в геополитическом и геологическом масштабе — но у них есть и персональные демоны: одиночество и изоляция; поиск своего места; чувство того, что не подходишь для задания; тоска по ушедшему партнеру.
Если боги играют в шахматы, на доске, где находишься ты — неудачным рабочим днем не отделаешься.
Увы.
Кейдж — самый интригующий персонаж романа. Что вдохновило вас на создание автомата? Может, другие металлические люди в фильмах или книгах?
Меня всегда интересовали автоматы, металлические и каменные люди, и люди, которые каким-то образом буквально жили в раковине — я думаю, потому что это конкретизирует ощущение одиночества, которое каждый из нас иногда испытывает, чувства, что ты отделен от мира и других людей непробиваемой мембраной. Когда я была ребенком, моим любимым героем было Существо из Марвела. Бэн Гримм был парнем, заключенным в каменную кожу после воздействия радиации, потому что радиация из комиксов крутая штука.
Я думаю, если бы мне хотелось проследить прямых предков Кейджа, это был бы Железный Дровосек Баума — книжная версия, где у него очень мрачное происхождение. Кейдж создавался как Железный Дровосек: чародей по кусочку разбирал человека, заменяя каждую часть деталями машины. В конце концов, он заменил все части и был создан автомат.
Но поскольку это магический мир, у Кейджа остались все воспоминания человека, которого он заменил. Даже несмотря на то, что ни одной человеческой части в нем не осталось.
Еще я вдохновлялась графическим романом Пола Чедвика «Бетон», где обыгрывается тот же троп, что с Существом, но более реалистично (что бы это ни значило в контексте комиксов про супергероев), и фокусируется на том, как огромное, тяжелое тело Бетона накладывает на него ограничения вместе с невероятными способностями.
Культуры, социумы и даже имена в «Камне в черепе» ощущаются глубоко укорененными в мире. Как ваше образование антрополога повлияло на роман?
Я не могу избавиться от этого влияния! Потому что первое, что они делают со студентами-антропологами — заставляют задаваться вопросами о собственных культурных предубеждениях и тем, что мы считаем правильным по умолчанию, а потом ты уже никогда не можешь так же комфортно смотреть на мир.
Так что, конечно оно повлияло на то, как я создавала культуры, и как пыталась раскрыть их читателю. Культура никогда не выглядит экзотической для своих носителей. Она домашняя. Когда я пишу с точки зрения кого-то, кто вырос в фэнтезийном или нф-сеттинге, я пытаюсь заставить читателя чувствовать себя дома в этом мире, вместо того, чтобы делать мир чужим.
Иногда приходится много думать о вещах вроде судебной системы и экономики, пытаясь увериться, что не копирую культурные паттерны и ожидания белого американца среднего класса.
Законченный мир появляется со своими мифами, легендами и религиями. Таков же и ваш мир. Вы исследовали различные мировые религии для вашего романа?
Вообще-то я очень пыталась не заимствовать чересчур много из реального мира! В книге, к примеру, есть религия, напоминающая монотеистические авраамические религии, но она отличается во многих аспектах. (Самый очевидный, что их Бог персонифицируется как женщина, так что у них Ее пророк.) Я провела значительное исследование древних цивилизаций долины Инда, которые были довольно продвинутыми для своего времени, но о которых мы не слишком много знаем, кроме их материальной культуры. По сути я попыталась создать цивилизацию, которая могла бы вырасти из подобной культуры.
Она не задумывалась как отражение одной из существующих в Индии, и там точно не обыгрывается существующая религия. Я очень стараюсь избегать настоящих религий в любых посвященных другим мирам книгах, кроме случаев, когда этого действительно нельзя избежать. (Я написала две серии, основанных на северной мифологии, например, и было бы сложно избегать северных религий, если вам вроде как нужна Фрейя и вы много заимствуете из Эдды.)
Однажды вы описали научную фантастику и фэнтези как «желание ломать вещи, исследовать их, и ничего не принимать на веру». Что вы хотели сломать в «Камне в черепе»?
Это серьезный вопрос!
Я хотела поговорить о предубеждениях насчет женщин у власти, и как женщины управляются с властью, и как женщины полагаются на других женщин в вопросах социальной и политической власти. Я хотела показать группу людей, каждый из которых испытал невероятные потери, но нашедших способ их впитать, отгоревать и все равно оставаться сильными и пытаться быть позитивной, движущей силой для событий, которые выглядят куда больше и сильней, чем они.
Я хотела создать невероятный, просторный мир и дать ощущение что он населен, что у него большое и иногда ужасное прошлое, и у него пугающее и неясное, но возможно и великолепное будущее.
Вас учили в Viable Paradise и Clarion West, какой лучший совет вам давали и какой совет можете дать вы?
Лучший совет я получила от Чарли Финли, который сейчас редактор F&SF. В 2001 году или около того, он сказал, что всегда есть место для совершенства.
Он имел в виду, для того чтобы преуспеть как писатель, нужно быть лучшей версией себя как писателя.
Так что это то, к чему я стремлюсь: с каждым новым проектом писать все лучше.
Мой лучший совет: нет волшебной кнопки «опубликоваться». Цель не в том, чтобы написать одну вещь и полировать ее, пока кто-нибудь не купит. Цель не «продать историю».
Цель — научиться ремеслу и искусству писательства до той степени, когда вы сможете в любой момент сесть и написать хорошую историю. Пусть будет амбициозный провал, если не получится потрясающего успеха.
Когда у вас будут эти навыки, продажи придут.
Над каким проектом вы работаете?
Я заканчиваю редактировать книгу под названием «Ночь предков», которая выйдет в начале 2019 года. Это приключенческая космическая опера с пиратами, мародерами, и гигантским богомолом-инопланетянином, который еще и неплохой полицейский, а еще там будет ИИ — фанат фольклорной американской музыки двенадцатого столетия.
Еще в следующем году выйдет сиквел «Памяти Карен». Он называется Stone Mad и это либо очень короткий роман, либо очень длинная повесть. У меня на столе лежит его отредактированная рукопись.
Еще у меня рассказ для новой антологии Гарднера Дозуа, которая выйдет 10 октября. Антология называется «Книга мечей», а рассказ «Королевское зло», в нем тоже будут действовать Кейдж и Мертвец, отправившиеся в опасную миссию по изъятию возможно проклятого сокровища древнего короля. Потому что такие вещи никогда не заканчиваются плохо.
Что читателям ожидать от следующего романа Королевство Лотоса?
Мегафауна, политика, взрывы, драконы, политика, армии, странная астрономия, еще политика, предательство, настоящая любовь и белый слон.
Настоящий белый слон.
Ваше любимое воспоминание из работы в конюшнях?
Был один мерин, Джейк, который вечно что-то выкидывал. У лошадей вообще конское чувство юмора. Он был большим мускулистым гнедым конем, и он любил ронять людей, пока они его вычесывали или работали в его стойле.
В этой истории нет ударной концовки. Просто представьте коня высотой под два метра, с копытами размером почти в суповую тарелку, который пытается тихонько просунуть это копыто между твоих ног или наступить на самый краешек твоего ботинка, чтобы не придавить пальцы… а потом ржущий над тобой, когда ты пытаешься двинуться и падаешь в кучу соломы и конского навоза.
Он не раз меня подловил.