В конце этой осени я часто вспоминаю об Ире Полянской. Мои мысли связаны с тем, что я стала блогером в «Яндекс. Дзене», и мои опусы читает много людей.
Надо сказать, я уже успела потерять несколько приятелей. (Друзья пока еще держатся!) А приятели и приятельницы въедливо читают тексты и насмерть обижаются. Мол, я рассказала все про них не так, исказила, что-то еще. У меня ощущение: по пятам за мной крадется Чувство Вины. Я на него тьфу! А оно перебегает за плечом слева-направо, и снова шарк-шарк, помни, дорогуша, я тут, никуда не растворилось…
Так вот, про писателя Иру Полянскую…
С Ирой мы не были близкими подругами. Познакомились у писателя Натальи Соломко, когда та снимала комнату в Сивцевом Вражке. Наташа сбивала молодых писателей в стаю, в сборники, и мы часто сиживали у нее за чаем и разговорами. Компании складывались пестрые, интересные: говорили о литературе и «за жизнь». Как это было тогда необходимо!
Однажды пришла Ира Полянская. Я не помню подробности тогдашнего ее облика, но глаза запомнила навсегда. Они были живые, с внутренним огнем, прямо, пронзительно смотрящие, темные; от таких глаз не скрыться и не утаить.
Потом мы с Ирой стали перезваниваться (короткие звонки о том, где можно подзаработать). Потом я прочитала несколько Ириных рассказов. И все. Позиции определились раз и навсегда: она – мастер, я – только учусь… Проза Иры оказалась такой же пронзительной и живой, как ее глаза.
Я давно размышляю над темой «Женщина-писатель». Главный мой вывод таков: чтобы женщине стать настоящим писателем, властителем дум, необходимо иметь сильный тыл в лице мужа, любовника, покровителя, поклонника № 1. Неважно кого из выше перечисленных. Главное, чтобы тыл был, главное, чтобы тебе, писателю, служили верой и правдой, как Серый Волк – Ивану-царевичу. Тогда у женщины-писателя появляется возможность – творить без дураков. Она не думает о том, как бы сиюминутно заработать, тиснуть статейку-другую в газете-журнале ради куска хлеба. Ира о сиюминутном думала постоянно. И вся ее серьезная проза создана не благодаря, а вопреки.
Однажды мы с Ирой говорили о секретах литературного мастерства. И она дала мне короткий совет: «Пиши безоглядно!».
Это самое сложное, кто понимает. Рассказывать о жизни честно, от сердца, без приукрашиваний, умалчиваний и сладкого сиропа. Друзья и родственники всегда ищут свои портреты в произведениях ближнего к ним писателя. А найдя, бывает, насмерть обижаются… Однажды Ира коротко говорила мне, что после публикации ее романа «Прохождение тени» близкие отношения с отцом оказались невозможными. Он обиделся на нее за этот роман. И, кажется, так и не простил никогда.
…Когда Иры не стало, я узнала невероятные подробности, что она сама не хотела лечиться, сама приняла решение уйти. В моей голове такой ход событий никак не укладывался, потому что я считаю: за жизнь надо биться до конца. Кто-то из наших общих друзей сказал мне: «Она устала бороться».
Как устала?! Ира Полянская устала?!
Однажды мы встречались с Ирой на Шаболовке (наверное, года за полтора до ее смерти). Я сотрудничала с каким-то журналом и имела возможность предложить Ире вести рубрику. На встрече она должна была передать мне дискету со своими материалами.
Я помню, как эскалатор выносил к дверям уставших, серых людей. Никто не улыбался, не спешил, погасшие лица, тусклые взгляды. Конец рабочего дня. В воздухе висели монотонность и озабоченность. И вдруг в этой серой людской массе появилось белое пятно. Белый плащ. Красивое лицо. Прямая спина. Стремительный шаг. Улыбка. И прямо смотрящие пронзительные глаза. Это была Ира Полянская. Она шла, рассекая толпу, легко и красиво. Она летела, как сильная птица. Собственно, такой я и запомнила ее навсегда. И я не хочу верить, что она устала. Просто улетела на своих сильных крыльях туда, куда никому полет не заказан.