Отрывок из романа "Как я предал вашу маму".
Мне было шесть лет когда папа ушёл из моей жизни. Он просто однажды пропал, не пришёл домой. Вот так просто не пришёл и всё. Так я это запомнила маленькой девочкой шести лет.
Раньше в моей памяти было больше папы, гораздо больше. Но с каждым годом, что его не было рядом, его место занимали другие воспоминания, плохие и хорошие. Воспоминания без папы. И однажды там осталось лишь то, как он не пришёл домой. Пропал навсегда.
Я пыталась вернуть в свою память те моменты, старалась удержать их там, цеплялась за них. Но так и не смогла.
Это сейчас я всё прекрасно помню, чётко и ясно, будто всё моё детство было ещё вчера. Помню как мы гуляли с отцом в парке, катались на карусели, смеясь поедали моё любимое мороженое, просто бегали и вместе рисовали мелом на асфальте. Помню его усталое лицо, очень усталое. Которое светлело лишь в моменты, когда мы были с ним вместе. Его щекотливо колючая бородка, он специально не сбривал её и колол мои щечки зацеловывая, обожал мой детский честный смех. Он обещал, что мы всегда будем вместе, звал своей любимой Галочкой, озорным глазастым Галчонком. Он любил меня, это я помню, это я знаю точно. Но это я помню сейчас. А тогда, когда я ещё была жива, я это забыла. Тогда в моей памяти было лишь то, как он не пришёл домой. Прости папа.
Мама пыталась подарить мне нового папу. Это я помню. Много раз пыталась. Их было много этих новых почти пап. Некоторых я даже не успела запомнить, моя детская память не успела зафиксировать всех. Да и мама наверно не всех запомнила. Они стали появляться в нашем доме почти сразу как не стало моего папы. Приходили, иногда дарили маме цветы и подарки, мне сладости и даже игрушки, они были хорошими. Маме было с ними хорошо, я знаю, я это слышала. Они дарили маме счастье, закрываясь в её комнате.
Они обещали маме всегда быть рядом, каждый из них обещал. Но подарив маме счастье пропадали вместе со своими обещаниями. День за днём, неделя за неделей. Появлялись новые папы, приносили маме своё счастье, дарили в той комнате и пропадали. Я не понимала, зачем маме столько счастья? Его должно быть уже слишком много для одной маленькой комнаты, слишком много. Я мечтала попасть в эту комнату, когда оттуда раздавались скрипучие звуки счастья. Маминого счастья. Я хотела получить от него хоть малюсенький кусочек. Мне они счастья так и не подарили, не смогли. Никто из них не подарил мне той любви, которая ушла вместе с папой. Просто однажды не вернулась домой, как и он.
Дольше всех дарил маме счастье дядя Валера. Мама даже просила называть его папой, часто просила. Но я не смогла. Он не мог стать мне папой, я этого не хотела. Да и он не очень рад был мне, ему нужна была только мама, чтобы дарить ей счастье каждую ночь. Я была лишь досадным дополнением. Он жил с нами целый год, самый непонятный год моего детства. Вместе с дядей Валерой в наш дом пришло много его друзей и водки. Много водки. Маме это нравилось, она всё реже была счастлива, но ей это нравилось. Наверно.
А потом всё закончилось. Не стало в моей жизни дяди Валеры, не стало дома, не стало мамы. Просто не стало, я ушла утром из дома и не вернулась в него уже никогда. Из школы меня забрала рыдающая бабушка и отвезла к себе домой. Она не рассказывала мне, что случилось, не знала, как объяснить. Но я всё равно, конечно, узнала, что дядя Валера во время очередного застолья поругался с мамой. Не знаю из-за чего, да мне и не интересно, но решил их спор обычный кухонный нож. Вот так в моей жизни не стало мамы.
Мне тогда было восемь лет. Я просила, каждый день просила бабушку, чтобы она отвела меня в наш дом хоть на пять минут. Всего пять минуток, мне должно было хватить, я в это верила. Ведь там была маленькая комната, в которой, я помнила, есть счастье. Мама оставила там много счастья, очень много. Так много, что я была уверена, его хватит, чтобы вернуть всё как было. Вернуть папу и маму. Вернуть нашу семью. Всего пять минут, мне бы хватило, я знала. Я мечтала об этом. Но так и не попала в комнату с счастьем, не вернула его маме. Прости меня мамочка...
Когда мне было шестнадцать, в моей жизни появился он. Мой Миша. Он называл меня маленьким глазастым Галчонком, любимой Галочкой. Он научил меня любить, подарил счастье. Да, я была с ним счастлива несмотря ни на что. Любила его, дурёха.
Любила даже когда узнала, что имеет две ходки за плечами, что героин любит сильнее меня, когда он познакомил меня с этой своей любовью. Любила наперекор всему, назло. Мы были вместе, были всегда рядом и это, для меня было самым главным.
Героин нас повенчал на целых три года, стал нашей любовью. Но взамен забрал у меня всё. Бабушку, дочку Анюту, она прожила всего два дня, и наконец Мишу. Остался лишь героин. Его любовь не терпит конкурентов, либо ты с ним, либо просто не живешь. Я выбрала его. Это мой выбор, мой грех, можете судить. Он не давал лживых обещаний, был честен со мной, он просто теперь всегда был рядом. Был моей любовью, моим утешением, моим проклятьем. Я не сопротивлялась его любви, отдалась полностью. Время рядом с ним летело незаметно, дни, недели, месяцы. Он был моей дурманящей любовью вне времени, счастьем вне границ. Он знал, как подарить мне это счастье.
Да, мне приходилось бороться за его любовь, он часто оставлял меня одну. Я страдала, ждала, казалось, распадалась на осколки, так больно было без его любви, но он всегда возвращался. Мы больше не могли друг без друга, он знает толк в вечной любви, умеет её дарить. Любовь, из которой даже не пытаешься вырваться, какую бы чудовищную боль она не причиняла.
А потом пришла та самая последняя зима, тот самый холодный день, когда я умерла.
В тот вечер ударил жестокий мороз. Ноги жутко замерзли, я их уже просто не ощущала. Да и два дня без ласки любимого съедали тело голодной крысой-ломкой. Я стояла на остановке ждала маршрутку. На той самой остановке, где работала каждый день, продавала себя и своё счастье. Но сейчас я действительно ждала автобус. Рабочий день был закончен, доза новой любви находилась уже в моей сумочке, нужно было просто дождаться и сесть в потрепанную "Газель", доехать до дома подруги, поделиться с ней обманным счастьем. Пусть не героин, пусть. С ним в Мурманске временно была напряженка. Но коробка с желанными ампулами заменит его, пусть на некоторое время, даст шанс пережить разлуку. Я мечтала об этом. Мечтала поскорее оказаться в объятиях любимого дурмана, утолить голод.
Автобуса всё не было. Я мысленно уговаривала себя потерпеть, не сорваться и не броситься в первый же подъезд, чтобы снять ломку. Сопротивлялась сжигающему всё нутро желанию предаться долгожданному акту любви.
Но рядом вдруг остановилась машина. Это был он, страшный человек. Девчонки рассказывали мне о нём, но я видела его впервые. Никто не хотел с ним работать, это было опасно. После него многие девочки подолгу не появлялись на точке, зализывали раны. Он был крайне жесток, его это возбуждало. Избивал, душил, прижигал сигаретами. С нами он был самим собой, чувствовал себя сильным мужчиной. Только с нами он воплощал свои мечты и фантазии. Не с женой, не с подругами или любовницами, даже не с девочками по вызову. С нами, наложницами героина, уличными проститутками готовыми на всё ради свидания с любимым. Нас не жалко, ведь так? Не врите, никому не жалко.
Работать с ним было опасно, но и отказать было ещё опаснее. У него была власть и сила. Так, что выбор у меня был небольшой.
Он привёз меня в своё царство. За тяжёлой металлической дверью с тугой пружиной была его личная территория, с его законами. Страшные желания были его законами, а я должна была их исполнить, подчиниться. И я исполню.
Сначала он заставил меня раздеться посреди кабинета и просто смотрел. Сидел в покосившемся от своего веса кресле, пил водку и ухмыляясь разглядывал меня голую, моё тело. Повернись. Наклонись. Погладь себя. Гладь сиськи. Он отдавал приказы и любовался, наслаждался, глядя, как я послушно их выполняю. По заблестевшим страшными огоньками пьяным глазам я поняла, что увиденное его устраивает. Он оценил товар и остался доволен качеством.
Он подвел меня обнаженную к письменному столу и заставил лечь на него грудью. Мои руки в ту же минуту оказались заломлены за спину отработанным профессиональным приёмом и закованы в наручники. Кисти мгновенно стали неметь, слишком сильно были затянуты стальные оковы на запястьях.
Он вновь плюхнулся в кресло, достал из кармана пачку сигарет и немного подумав, спрятал обратно. Он не торопился, любовался тем, что у него получилось. Любовался моей беззащитностью, упивался своей властью. Его это заводило, он еле сдерживал своего внутреннего зверя, чтобы просто не накинуться и не растерзать доступную жертву. Медленно налил водки в стакан и опрокинул залпом в себя. Затем встал, медленно подошёл ко мне и достал из верхнего ящика стола резиновую дубинку. Так начался мой ад.
Не буду рассказывать подробно, что было дальше, что он делал со мной. Не хочу. Я помню всё это, прекрасно помню. Но вам знать подробности ни к чему.
Он выдохся через час, взял паузу. Я была ещё жива. Никогда не думала, что всего час может длиться так долго. Мучительно и больно долго. Хотя это сейчас я знаю, что прошёл всего час, тогда мне казалось, что пытка длится несколько дней или даже недель. Я несколько раз теряла сознание, падала со стола, но он поднимал и приводил моё тело в чувство. Я должна была чувствовать боль, должна была. Лишь это было его целью. Ни секс, ни мучения, а ощущать, что мне больно. Чувствовать чужое страдание, вот его счастье.
Он освободил наконец мои руки, хотя я уже не чувствовала их своими, не понимала вообще, что они у меня есть. Спихнул моё тело со стола, и я рухнула на пол, окровавленные ноги не держали. Упала в лужицу своей же кровавой мочи, встать или просто двинуться сил не было.
-Вытирай давай! -он бросил на пол грязную тряпку, -Я пойду покурю, так что отдохни пять минут, шалава.
Пнул ногой тряпку в мою сторону и шатаясь вышел из кабинета пыток.
Не помню, как я доползла до кучи своих вещей на полу, как смогла откопать там сумочку и открыть её. Но я смогла, смогла это сделать. Достала своё счастье трясущимися одеревеневшими руками и тонкой иглой ввела в вену. Всё! Можешь делать, тварь, со мной всё, что хочешь. Я не боюсь! Больше не боюсь боли. Я не дам тебе этого счастья, урод! Не дам наслаждаться моей болью, пить мои страдания. Не дам высосать всё до капли, не дам. Я не чувствую боли, мне не страшно. Мучай сколько хочешь, ты не получишь удовольствия без моей боли. Кончилось твоё счастье. Мне не больно!
Не знаю, сколько он отсутствовал. Когда он вернулся, меня в кабинете не было. Моё тело лежало на кучке белья, грязное, всё в запекшейся крови, распухшее от побоев. Но ещё живое. Назло всем живое. Я спряталась в мире дурмана и иллюзий от страшного человека, спрятала свою боль. Оставила лишь бесчувственное истерзанное тело.
Вернувшись, мой мучитель сразу всё понял. Понял, что я забрала его удовольствие с собой и никакими пытками он не выжмет из меня ни капли боли. У жестокой твари в человеческом обличии отняли игрушку, он был в бешенстве. Град ударов обрушил он на моё синее тельце, молотил ногами и руками с остервенелой злостью. А затем схватил за волосы, рывком поднял, накинул на шею ремень со своих штанов и стал насиловать в рот. Просто насаживал мою голову на свой член. Одной рукой держал за волосы, намотав их на кулак, второй затягивал ремень всё туже. Грубо, глубоко, он имел меня уже в горло, наслаждался тем, как я задыхаюсь и захлебываюсь рвотой.
Возможно, в этот момент я и умерла. Наверное. Уже словно со стороны я видела, как мой палач сладострастно зарычал и судорожно задергался. С силой затянул ремень, вошёл в мой рот на всю длину своего члена, вдавливая волосатые сморщенные яйца мне в подбородок, и застыл. Рвотные массы сочились уже из носа и пачкали его брюки. Но он этого не замечал. В зловещем экстазе он запрокинул голову назад, глаза были закрыты. Такого удовольствия он еще не испытывал в своей жизни. Он высосал своим жалом остатки нектара жизни из увядающего цветка. Надеясь продлить удовольствие, он с силой прижимал мою голову к паху и не отпускал.
Так я стала первой, с кем он дошёл до конца. Пока что единственной.
Я видела всё тогда. Как он загрузил меня в свой "УАЗик" которым так гордился, как привез меня к одному из домов и затащил в холодный подъезд. Хотел просто оставить, но случайная свидетельница, возвращавшаяся с ночной смены, заставила его сделать вид, что он меня нашёл. Всё видела тогда и вижу сейчас. Я всегда теперь с ним рядом. Всегда.
Я не призрак, не дух, вовсе нет. И уж тем более не совесть этого человека. Я его память. Моя задача быть всегда с ним рядом, не давать ему забыть. Не для того, чтобы он мучился или страдал, он наоборот наслаждается этими воспоминаниями, как я умирала, а как раз для его удовольствия. Да именно для этого. Вот и сейчас, женщина, которая тогда помешала ему просто оставить мой труп в подъезде и трусливо сбежать, пытается удовлетворить его ртом, решает, таким образом, свои проблемы. Без меня у неё ничего не получится, я то уж знаю. Может сосать сколько угодно, ничего у неё не выйдет, полноценной эрекции не будет, он не сможет кончить. Для него это теперь слишком пресно и обычно, не возбуждает, ему хочется другого. Он попробовал крови, почувствовал вкус смерти. Думаете, он теперь захочет другого? Не смешите. Так, что ничего у неё без меня не получится, абсолютно ничего.
Но достаточно мне возникнуть в его памяти, дать насладиться воспоминаниями о моей мучительной смерти и всё, он сбросит напряжение за считанные минуты. Его мужская сила сейчас в моей власти, в плену памяти.
Вот поэтому я должна быть рядом с ним всегда, именно поэтому. Постараться не дать ему забыть, чтобы моменты моей гибели жили в его гадкой памяти как можно дольше, каждая секунда того зимнего вечера. Мне приходится переживать свою смерть каждый день, умирать снова и снова. Ведь пока он помнит обо мне, пока он может получать удовольствие от этих воспоминаний, его зверь не опасен. Вот мой крест, расплата за все мои грехи, называйте как хотите, держать на цепи его желание причинять боль и убивать. Если эти воспоминания начнут стираться из его памяти, станут вдруг тускнеть, он захочет их освежить, безумно захочет повторить всё. Он захочет снова почувствовать кровь и смерть. Я не могу ему этого позволить.
Для этого мне и нужно быть с ним рядом всегда. Просто быть рядом. Считайте, я его ангел-хранитель. Только охраняю не его, а вас. Охраняю от его желания наслаждаться чужой болью, от его зверя.
Можете не переживать, я сделаю всё, что смогу, он не забудет мою смерть. Я буду рядом, буду.
Полную версию романа можно найти ЗДЕСЬ.
Спасибо за прочтение! Я всегда рад вашим отзывам и критике на suntee@mail.ru
С уважением, ваш Александр Ти.
