История из детства, или когда отшельник был маленьким.
Громкий стук в дверь вынудил меня открыть глаза. «Ну кого там принесло в такую рань?», - мысленно ворчу я про себя и пошатываясь спросонья, а также от немерено выпитого вчера с друзьями портвейна, иду открывать дверь. Дернул же меня черт вчера напиться. Вроде бы и не хотел много, а вот получил себе в итоге головную боль. Если бы не было повода, я бы ни-ни, ведь я еще почти не пьющий. Ну а за день рождения старшего товарища грех было не выпить. Вот и допился до жуткого похмелья.
Продолжающийся громкий стук отдавался в висках. «Да иду я, иду», - крикнул я незваному гостю. Открыв дверь, я впал в оцепенение. На пороге стояла наша классная руководительница Галина Максимовна. Весь её вид выдавал крайнее раздражение. «Ты всё еще спишь!», - в сердцах крикнула она, - «быстро одевайся! Экзамен уже начался». «О черт. Сегодня же экзамен по литературе», - пронеслось в голове. Да как же всё нескладно сегодня получается - сплошной головняк. Но что делать. Лихорадочно начинаю собираться, наскоро ополоснув лицо и прополоскав рот зубным эликсиром, накинул на себя что-то легкое и под конвоем классной выдвинулись в сторону школы.
Экзамен шел уже где-то полчаса. Потихоньку войдя в класс, Галина Максимовна посадила меня на последнюю парту в левом ряду, а сама прошла к экзаменационной комиссии. О чём-то пошушукавшись, к экзамену меня допустили. Я догадывался, о чем они говорили. Что, мол, не надо жизнь парнишке портить, всё равно он в девятый класс не собирается, а сейчас сдаст экзамен (если сдаст) и мы этого хулигана вытурим из школы. Наверно именно такой диалог у них состоялся. Подойдя ко мне, Галима (так мы её звали за глаза) положила руку на плечо и сказала какие-то напутственные слова. Я кивнул ей в ответ и уставился на доску с темами сочинения.
Перед моим мутным взором буквы плясали и кое-как складывались в слова. Еще труднее они складывались в предложения. Все темы были хороши. Хороши тем, что ставили крест на моей сдаче по этому предмету. Пересилив себя, и головную боль, попытался сосредоточиться на теме «Подвиг советского солдата». Вроде бы можно кое-что написать. Я закрыл глаза и мысленно погрузился в будущее повествование. Книг на данную тему мной было прочитано немало, но никакая не оставила такого глубокого отпечатка в душе, как повесть Бориса Васильева «В списках не значился». По мотивам этого произведения я и решил писать сочинение.
«Комарских, почему не пишешь?», - раздался сверху голос Нелли Георгиевны, нашей училки по русскому и литературе. Я, не открывая глаз, поднял правый указательный палец вверх и прошептал: «Думаю». «Думай быстрей. Тебе еще из черновика в чистовик переписывать», - назидательно сказала она. «Да, да», - согласился я, стараясь не сбиться с мысли. И когда общая картина определилась в моей больной голове, я взялся за перо. Тьфу ты, за авторучку, конечно же.
Отложив в сторону черновик, понимая, что всё равно не успею написать там и там, начал строчить своим мелким, но каллиграфическим почерком сразу начисто. Я писал как заведенный. Весь мир тогда перестал для меня существовать. Был только я, тот парень – Коля Плужников, еврейская хромоножка Мирра и подвиг людей, погибших, но не покоренных. Картина ожила и, двигаясь, переливалась из моего сознания на разлинованную простынь экзаменационных листов. Уже прозвучал сигнал окончания экзамена, а я всё строчил и строчил.
«Ну, Комарских, долго ты еще там?», - прозвучал чей-то голос. «Сейчас, сейчас, последний абзац остался», - торопливо говорю я, не отрываясь от письма. Если не ошибаюсь, норма сочинения была два с половиной листа. Мной же было исписано шесть листов. Шесть листов, Карл! Хотя я был уверен, что количество точно не будет качественным. Самое большое, на что я рассчитывал - это может быть 3/3, или в лучшем случае 4/3.
Поэтому особо не переживая и нащупав в кармане рупь ноль чтыре, я отправился в сторону магазина. Продавцом тогда работала моя двоюродная сестренка, и она бы точно не продала интересующий меня продукт, поэтому пришлось обращаться к более старшим товарищам. Став обладателем животворящей «Сливянки» я отправился домой поправлять здоровье. На следующий день я узнал, что моя оценка за сочинение составила не много не мало – 5/5. Я был, конечно, удивлен, но оценку оспаривать не стал. Неплохая, в общем-то, оценка, скажу я вам.
С тех пор прошло около года. Я действительно ушел после восьмого класса. Время уже стерло в памяти то место, о котором хочу рассказать. Единственное, что помню, так это горная уральская дорога, я в «Икарусе» и от дома километров четыреста - пятьсот. Рядом со мной сидит девчонка. Не просто девчонка, а симпатичная девчонка. С большим бантом и милым курносым носиком в веснушках. На меня она никакого внимания не обратила, так как была очень занята серьезным делом, переписывая что-то из тетради в тетрадь. «Песенник наверно пишет», - пронеслось у меня в голове. В то время у всех девчонок были песенники. Наверно и эта не исключение. Мне стало интересно, что же она пишет и заглянул в тетрадку. Сказать, что я обомлел, значит, ничего не сказать. Перед глазами была моя экзаменационная работа, старательно "вплетенная" в тетрадь. И девочка переписывала мое сочинение себе. Видимо готовилась к экзаменам. Мы тогда не обмолвились ни словом. Она была занята, а я с девочками тогда как-то не очень, в смысле двух слов связать не мог. Ну стеснительный был чересчур. Она вскоре сошла на какой-то сельской станции.
Прошел еще год. На этот раз я оказался еще дальше от дома. Помню, что точно Украина. Только вот Западная, или Восточная – это уже точно сказать не могу. И опять «Икарус» и опять дорога. Рядом сидит девушка. С большим бантом и милым курносым носиком в веснушках. Помню, что тогда меня охватило сильное состояние дежавю. Девочка старательно переписывала из тетради в тетрадь. «Вот прикольно будет, если это окажется моё сочинение», - пришла мне в голову невероятно шальная мысль.
- Что такое интересное конспектируешь? - обратился я к ней.
- Да вот, к экзаменам готовлюсь. По большому блату дали переписать одно из лучших сочинений Советского Союза.
- И на какую тему сочинение? – пытаюсь поддержать разговор, спрашиваю я.
- Тема интересная, думаю, что она будет на экзамене. «Подвиг советского солдата» называется.
- Можно глянуть? – уже в некотором замешательстве спрашиваю я.
- Да пожалуйста, - и протягивает мне потрепанную, видавшую виды тетрадь.
Ну конечно – это была моя экзаменационная работа.
- Да, интересное сочинение, - сказал я, протягивая ей обратно тетрадку.
- Откуда ты знаешь, что интересное, ведь ты даже не прочитал ни строчки.
- Видишь ли, мне очень хорошо знаком этот почерк. Я свой почерк ни с одним другим не спутаю, - несколько ошеломленно говорю ей.
- Да ладно, - смеется она, - так я и поверила, что это ты написал.
Пришлось убедительно доказывать ей, что это произведение моих рук.
- Ну вот посмотри предпоследний абзац, я тебе его полностью процитирую, слово в слово.
- Давай проверим, - все еще не веря, смеясь, сказала она.
- В том абзаце я привел цитату из повести, которая звучит так: «И вдруг немецкий лейтенант звонко и напряженно, как на параде, выкрикнул команду, и солдаты, щелкнув каблуками, четко вскинули оружие «на караул». И немецкий генерал, чуть помедлив, поднес руку к фуражке. А он, качаясь, медленно шел сквозь строй врагов, отдававших ему сейчас высшие воинские почести. Но он не видел этих почестей, а если бы и видел, ему было бы уже все равно. Он был выше всех мыслимых почестей, выше славы, выше жизни и выше смерти.»
- Не может быть, - уже восторженно глядя на меня сказала она.
- Как видишь – может, - сам еще не веря в происходящее, произнес я.
Мы еще какое-то время с ней оживленно поболтали, пока не доехали до ее населенного пункта.
- Пока, пока, писатель! – радостно говорила она мне на прощанье, - сейчас всем буду хвастаться, что лично знакома с автором.
- Пока, пока, - махал я ей рукой в ответ, а сам думал: «Как же так? Сочинение хулигана троечника из далекого Зауралья непонятно каким образом путешествует по стране, да еще его называют лучшим. Чертовщина какая-то».
Эпилог. Прошло еще полтора года. Моей женой стала веселая курносая девчушка с веснушками. Нет, не украинка. С нашего, Зауральского края.
Послесловие. Трудно в это поверить, но этот автобиографичный рассказ правдив от начала до конца.