На Новый год мы всегда уезжаем в теплые края, на острова. Хочется хоть ненадолго прервать нашу бесконечную зиму. Редкий оригинал возьмет и скажет: люблю, мол, Москву с ноября по апрель и никуда не хочу уезжать.
И редкий декоратор признается: «Делаю себе холодную московскую квартиру». А Мегре сделала. По крайней мере, так она оценивает результаты своего труда.
«Мир мне свойственно воспринимать в черно-белой гамме, очень люблю графику. На данном этапе жизни мне абсолютно не хочется цвета. Добавьте сюда мое недавнее увлечение блестящими поверхностями – получите очень прохладный декор». Впрочем, не все так однозначно: температура колеблется, пока мы путешествуем по квартире.
«В ванной у меня настоящая Арктика: белые поверхности, два фарфоровых полярных медвежонка и контрастный душ. Чтобы не замерзнуть, пришлось сделать тиковый пол», – смеется Мегре.
А вот кабинет, наоборот, самое теплое место в доме: светятся розоватым светом торшеры, земляные, охристые оттенки преобладают в нитях ковра и мазках картины. Бежевые – кресло и шторы. Теплые деревянные – поверхности ампирного секретера. «Мне здесь даже жарко», – признается хозяйка. Кстати, секретер – один из немногих выживших предметов из прошлой квартиры, целиком обставленной в ампирном стиле. А эта, на бульварах, была куплена всего полтора года назад, и ее захотелось сделать совершенно другой.
«Никакой общей темы в новом интерьере нет. Я вообще против унификации, условностей – пространство целиком зависит от настроения. У меня, например, везде разные двери! На общественной половине – черные с раскладкой, на частной – простые белые.
А входная дверь вообще ни к селу ни к городу, она совсем не сочетается с прихожей, но я ни за что ее не поменяю!» Еще бы – ведь дверь, как выяснилось, ровесница дома, по-строенного в 1902 году. Когда-то она была просто закрашена белой укрывной краской, как и все двери, пережившие советский период. Наталия собственноручно зачищала ее, зачищала, пока… не оставила дерево в покое. Так вот теперь дверь и пестрит следами разных эпох на контрасте с чинной французской раскладкой, пышным итальянским столиком и строгой графикой Рустама Хамдамова. И все уживается одно с другим.
Вообще-то главный предмет в этом доме – столы. С них все начиналось. Появились они первыми в пустой квартире и при экстремальных обстоятельствах. Дело в том, что муж Наталии Филипп (он, кстати, француз) обожает приглашать гостей. Причем жену ставит в известность довольно поздно. В очередной раз решая задачу «как принять и накормить сто человек», Наталия заказала у наших мастеров стол – брутальный, со следами сварки, и его сделали за два дня! Точно так же был куплен для следующей вечеринки прозрачный кухонный стол : отдельно ножки (их Мегре покрасила черной краской) и отдельно столешница, испещренная словами на разных языках, в переводе обозначающими любовь.
Хоть муж и француз, но квартира, по мнению Мегре, абсолютно русская. Здесь чудесно прижился соц-арт, иногда безымянный, вытащенный из груды холстинок в Измайлово, иногда бесценный, купленный у старых советских художников.
Серебряные кувшины не с Портобелло, а тоже из Измайлово, чугунное литье не французское, а каслинское, килимы тоже наши, и апофеозом всей советско-русской темы можно считать белого медведя ЛФЗ, гордо расположившегося на отдельной тумбе под лучами правильной подсветки (вот повезло зверю!). «Я специально поставила его так, чтобы он просматривался с порога. Скульптурный медведь ЛФЗ – это наше ар деко, и он достоин пьедестала!»
А что же Франция? Франция берет свое в рождественские дни: в этом доме принято отмечать именно католическое Рождество, наряжать елку, дарить красиво упакованные подарки. «Стол, безусловно, тоже французский. Обычно мы готовим фуа-гра с луковым джемом и морепродукты. А главным блюдом, по французской традиции, должен бы стать каплун, но я не могу найти его в Москве!» Елка наряжается каждый раз по-разному: иногда – игрушками из детства, иногда – новомодными шарами. В этом году ель получилась черно-белая. Такое дерево очень подходит к Наташиному интерьеру.
Кстати, сыновей Мегре держит в черном теле, вернее, на мебели марки «ИКЕА». «И не вижу в этом ничего предосудительного, – комментирует мама-декоратор. – Конечно, можно было бы поставить им в комнаты ампирные кровати-ладьи, но дети так быстро растут, попутно разрисовывая, ломая и круша все вокруг, что антиквариат в детских не имеет смысла. А «ИКЕА» – это правильная дизайнерская фирма».
Словно в подтверждение своих мыслей о том, что дом не терпит унификации, Наталия добавила в детскую цвет (сделана пока одна из двух комнат). Табачный с шоколадным – это лучшее сочетание для тинейджера, любящего охоту, путешествия и своего фокстерьера Тима. Да, здесь живет немолодой, но шустрый фокс – верный спутник и соратник во всех мальчишечьих играх. Хотя Наталия заводила собаку не для мальчишек, а для себя. И в этом опять проявилась ее натура, столь несхожая с прилизанными кредо гламурных декоратрис. Не светский йоркширский терьер, а серьезный охотничий фокс. Не свежеиспеченные аксессуары, порекомендованные модными журналами, а старый гэдээровский сервиз, полученный от мамы. И не безвестная дизайнерская школа, а фундаментальное университетское образование. «После рождения второго сына я решила сменить сферу деятельности. Начинала ассистентом у декоратора Брижит Саби, потом уехала в Париж, стажировалась в архитектурных фирмах. Когда ты видишь вокруг себя хорошую архитектуру, то начинаешь впитывать в себя эти правильные пропорции – и не столько во Франции, сколько в Риме. А вернувшись в Москву, прошла частным образом курс у преподавателя из МАрхИ. Может быть, кто-то из декораторов и не нуждается в таких знаниях, но мне они были необходимы».
«Студия Бельвю» Наталии Мегре открылась в 2003 году и осуществила множество проектов. После работы Наталия приходит домой, разжигает в гостиной камин, и в эту комнату потихоньку стягиваются все домочадцы: с книжкой и стаканом молока устраиваются в креслах, закутываются в пледы. Телевизор отдыхает. Так не у всех.