Мне кажется, подросток – самый счастливый на свете человек. Когда мы вырастаем, наши чувства тускнеют и притупляются. А в подростковом возрасте мы чувствуем всё на полную катушку: без оглядки влюбляемся, безапелляционно доказываем свое мнение, радикально меняем стили – одежды, музыки, образа жизни. Если движение – это жизнь, то никто не живет так активно, как это делают подростки. Они еще не устали от повторений, не научились приспосабливаться, они все пробуют "на зуб", с ними всё случается впервые.
Моя песенка "Подросток" (она значится на первом альбоме под номером 9) – об этом счастливом времени. Мир остался таким, как всегда. И вдруг распахивается дверь, и в этот мир врывается еще один новый человек. (Детство я не беру в расчет, потому что в детстве чаще всего дети смотрят на мир глазами своих родителей). Ему, этому новому человеку, придется всё открывать заново! Взахлёб! Без оглядки! Шестым чувством! Знания и опыт придут позже, а пока он открыт всем ветрам и абсолютно уверен, что всего добьется и всё ему по плечу!
Однажды, в том самом возрасте, когда еще многое со мной случалось впервые, я первый раз приехала в Ленинград. Конечно, я слышала, что это красивый город, но все равно не могла себе представить до какой степени.
Дело было на первом курсе, 8 марта. Накануне вечером за мной зашел мальчик, который учился курсом старше, и сказал, что поезд через два часа. И если я не хочу отмечать 8 марта в пустом общежитии (все студенты разъехались по домам), то лучше поторопиться. В Москве в начале марта еще лежал снег, я ходила в шубе, и мне не пришло в голову, что в Ленинграде может идти дождь. И вот я в своей искусственной шубе, в которой я похожа на плюшевого медведя из комиссионки, выхожу из поезда на Московском вокзале и сразу же оказываюсь на Невском проспекте. И столбенею от вида акварельных фасадов, чернильного неба, геометрии крыш, мостиков и каналов. Боже мой! Как прекрасна жизнь! Я в Ленинграде! Здесь жил мой любимый писатель Федор Михайлович Достоевский. Он написал удивительный роман "Подросток", который я только что прочла. И теперь у меня есть возможность увидеть место событий своими глазами!
В таком эйфорическом настроении мы с Лёней гуляем по городу несколько часов кряду, пока не замерзаем окончательно, пронизанные ледяным ветром с Финского залива. А когда мы решаем зайти погреться в первую попавшуюся пирожковую, потому что зубназубнепопадает, я мельком замечаю свое отражение в витрине этой пирожковой…
Какой кошмар! Моя плюшевая шуба, обильно смоченная мартовским дождем, теперь выглядит так, будто медведя терли мочалкой, а потом забыли причесать. А по клочьям "медвежьей" шерсти стекают коричневые струйки.
Как же я расстроилась! Но не из-за шубы, а из-за диссонанса! Мне показалось, что мой "фасад" совершенно не гармонирует с фасадом этой изумительно красивой улицы! Я все испортила! Я своей шубой испортила весь Ленинград!
Стою, смотрю на свое отражение в витрине и чуть не плачу. А сердобольный Лёня, оценив обстановку и степень глубины моего горя, снимает со своей головы шапку и начинает ее отжимать, как после стирки. Шапка превращается в сморщенного уродца. Лёня смеется, натягивает ее обратно на голову, а вдобавок демонстрирует мне свои забрызганные грязью брюки, которые едва дотягиваются до щиколотки, потому что Лёня из них попросту вырос за этот год, а других у него нет. Я оглядываю Лёню с ног до головы и тоже начинаю смеяться. Два сапога пара! Мы заходим в пирожковую, продолжая хохотать. Мы хохочем, как ненормальные, потому что мы только так всё и делаем – на полную катушку! Если у нас горе, то оно рвет сердце на части! А если смешно, то нам смешно до такой степени, что на нас начинают оглядываться другие посетители пирожковой и тоже начинают смеяться…
Жизнь снова прекрасна! И новая песенка уже вертится в моей голове под мокрой вязаной шапкой…
---------------------------------------