Его звали Кирилл Михайлович, ему только что исполнилось сорок пять лет. Волею судьбы ему пришлось поставить крест на прежней жизни, и он собирался попробовать начать новую, с «белого листа».
Он прибыл в это островное государство, в южной части Тихого океана, в составе экспедиции Росзагранэнергостроя в качестве инженера наладчика. Точнее, его назначили в состав экспедиции, взамен другого инженера получившего серьёзную травму.
Правительство островного государства, с каждым годом всё больше и больше ощущая хроническую нехватку электроэнергии, закупило в Германии у концерна SIMENS тепловую электростанцию.
Это была новейшая разработка немецких инженеров. Основным её достоинством было то, что топливо для энергоблоков в своём составе могло содержать до пятидесяти процентов бытовых отходов, и это качество сыграло решающую роль в выборе проекта.
Поскольку, Немецкое «чудо» наносило ощутимый удар по бюджету небольшого государства, было принято решение для монтажа и ввода в строй электростанции пригласить специалистов из Российской фирмы тесно сотрудничавшей с немецким концерном, что удешевляло затраты по проекту на треть.
Кирилл попал в эту командировку случайно, а предшествовали этой поездке очень неприятные, можно сказать трагические, в его жизни, события:
Заканчивался отпуск. Накануне они с женой вернулись из Сочи. Настроение было благостным, отпуск «удался». С погодой повезло, с качеством обслуживания тоже. Персонал небольшого пансионата казалось и жил только для того чтобы исполнять все капризы своих клиентов. «Соседи по столу» оказались очень интересными людьми. Три недели пролетели незаметно.
Оставшиеся от отпуска дни, его жена, Маша, предложила провести у её родителей.
Кириллу эта «идея» не понравилась, но перечить жене он не стал. Последнее время они не плохо ладили, и он не захотел портить отношения из-за каких-то двух-трех дней.
Взаимоотношения с тёщей у него не сложились с первых дней знакомства. Властная и самолюбивая женщина она очень настороженно отнеслась к заезжему, Московскому «хлыщу», подозревая дочкиного ухажёра в каком-то тайном умысле, а так же всех смертных грехах.
Перед их свадьбой, теща, Анна Андреевна, слёзно отговаривала дочь от необдуманного шага, стращала, что её столичный избранник будет пьяницей и бабником, но Маша не послушалась, доверилась своему сердечку.
Кириллу показалось, что с самого начала тёща сложила о нём для себя отрицательное представление и потом всю жизнь злилась, что зять не оправдал её «надежд».
По крайней мере, он, по отношению к жене и её родителям, других серьёзных грехов за собой не знал.
Родители жены проживали в небольшом городке в нескольких часах езды от Москвы в частном доме. Зять с дочкой не часто наведывались в гости , но каждый раз, когда они появлялись, тёща старалась «зацепить» зятя, чем-нибудь «уколоть», что-то сделать наперекор. Отец Маши, подкаблучник и прохиндей, с удовольствием ей «подгавкивал».
Кирилл, памятуя пословицу «Любишь меня, люби и мою собаку» старался не обижаться и зла не помнить. Но получалось это не всегда.
Со временем тёща с тестем изменили «тактику борьбы». Теперь они «задевали» зятя только в отсутствии свидетелей, и если удавалось спровоцировать его на какие- то ответные слова, они дружно жаловалась дочери, перевернув всё с ног на голову.
Кирилл эти «битвы» всегда проигрывал. У него был только один голос против их двух.
Больше всего в этой «войне» страдала Маша. Она любила мужа, но и родители были ей дороги. Она как пружина, воспринимая толчки с двух сторон, сжималась, забирая на себя всю негативную энергию, а затем, когда они возвращались к себе домой, эта пружина резко распрямлялась, больно ударяя всех, кто оказывался рядом.
Ссоры после поездок к родителям жены были регулярными и,… слава Богу, недолгими.
По характеру его жена была человеком мягким, отходчивым.
Однако у Кирилла, где-то в глубине души, от незаслуженных (как он считал) обид оставался осадок, накапливающийся с каждой новой ссорой. Он никак не мог понять, чего добивается его тёща?… Ну поначалу понятно, зять не понравился, пыталась их рассорить, развести, но потом,.. прошёл год,.. три,… десять… Родилась Дашка,… выросла,…. умница и красавица…
Анна Андреевна любила внучку, но для её отца на верхних зубах всегда держала порцию яда.
Одно время он перестал появляться у родителей жены, однако супруга не теряла надежды помирить самых близких для неё людей и тащила его за собой. А ещё она не любила оставлять мужа одного в полной соблазнов столице.
Справедливости ради нужно сказать что в последнее время ситуация несколько изменилась. Анна Андреевна кажется, успокоилась, перестала «цеплять» зятя и как-то, пару раз, даже похвалила его перед своими родственниками за «золотые руки».
Встретили их радушно. Специально, к приезду дочери, тёща затопила русскую печь, напекла блинов. К блинам были масло, сметана и мёд, душистый, с местной пасеки. Кириллу блины понравились, особенно с мёдом. Он с удовольствием уплёл несколько штук «с пылу, с жару».
Ближе к вечеру Маша «на полчасика» ушла поболтать к соседке, однокласснице и подруге детства. Зная по опыту что «полчасика» могут несколько растянуться, Кирилл вышел прогуляться в город, но сразу же вернулся. У его сотового телефона разрядился аккумулятор, необходимо было поставить телефон на зарядку.
Тёща с тестем не слышали, как открылась дверь. Они «комиссионно» «потрошили» Машкину сумочку, проверяли материальное благополучие дочери, попутно осуждая прожорливость зятя, а конкретно то, каким слоем он намазывал на блины такой дорогой мёд, при этом высказывали всякие предположения, каким образом его аппетит может влиять на это самое материальное благополучие.
На душе сразу стало как-то гадко, противно, будто измазался в дерьме.
Дело, конечно же, было не в мёде.
Он понял, что в отношении к нему здесь ничего не изменилось, но вступать в «дебаты» не стал. Только сказал – Спасибо!.. Добрые вы люди! – подключил к телефону зарядное устройство и ушёл.
Когда он пристраивал телефон на подоконнике, в голову пришла шальная идея - включить режим диктофона….
В небольшом, полупустом Кафе, на соседней улице, он присел за столик, попросил водки.
«Студёная», прозрачная как слеза жидкость холодом обожгла гортань, остановилась где-то чуть выше солнечного сплетения и оттуда уже приятным, согревающим душу, теплом разлилась, заструилась по сосудам, возвращая утраченное душевное равновесие и способность рассуждать здраво. Собственно говоря, он не очень то и расстроился. Ничего, для себя, нового Кирилл не узнал.
Ну не любят зятя тесть с тёщей, ну и что? Его первого что ли? Нужно просто сделать выводы и больше здесь не появляться. Машка как хочет, а он больше сюда «не ногой». Пусть сами красят свою крышу ремонтируют заборы, водопроводы и т. д…
На душе сразу стало легче. Закрепив это состояние, у барной стойки, бокалом коньяка он вышел на улицу.
В доме не спали, ждали его.
В глазах жены он прочитал одновременно: тревогу, обиду и боль. Этот взгляд снова вывел его из равновесия. Первой, обращаясь к нему, заговорила тёща.
- Мы вот тут не ложимся, специально тебя ждём. Ты человек то такой… Ты давеча наш разговор-то подслушал, да поди невесть чего подумал, а мы ведь не про тебя, мы про
племянника Гришкиного – она кивнула на тестя – про Максима говорили. А про тебя мы вообще ничего не говорили, а ты теперь разозлился…
Кирилла такая откровенная ложь действительно начинала злить, он посмотрел на жену, в её взгляде читался немой вопрос.
И тут его терпение лопнуло. Рано или поздно всему приходит конец. Он напрягся, но взял себя в руки, присел за стол напротив тёщи, спросил, подчёркнуто ровным голосом.
- А ответьте-ка вы мне, дорогие родители, это не вы ли поносили меня сегодня,.. не знали каким «ласковым» именем назвать?
Тёща начала оправдываться, снова вспомнила про Максима, тесть ей поддакивал. Кирилл их остановил. Он был пьян и мыслил нестандартно. Со словами:
- Подождите секундочку – встал, снял с киота икону Спасителя, поставил перед собой, ликом к тёще с тестем. Про себя подумал – Сейчас я вам устрою «судный день».
(Лет десять назад, он сам купил эту икону, ручной работы, в подарок тёще на день рождения. Анна Андреевна была человеком - демонстративно набожным.)
- Пожалуйста, повторите всё что вы только что говорили, ещё раз. – Попросил Кирилл.
Он поставил руки локтями на стол, подбородок положил на ладони. Из-за иконы видны были только его глаза. Теперь, если Тёща и захочет что-то сказать, врать ей придется, глядя на образ спасителя.
Она замешкалась. – А чего это я пять раз одно и тоже буду повторять? Я сказала, а ты хочешь верь, хочешь нет….
Кирилл снова её остановил. – Подожди, не увиливай… Мне ни чего не надо объяснять. Я сам всё слышал. Ты не для меня всё это говоришь, а для Машки. Хочешь, чтобы она поверила. Вот для неё и повтори, только смотри на меня…. Что, слабо?...
Опять лгали дочери, «обливали её мужа дерьмом»… - Подзадорил он тёщу.
Маша попыталась вмешаться, но он на неё прикрикнул. – Минуту помолчи…. Не я этот разговор начал. Они всю жизнь меня грязью поливают, а ты им веришь…. Чего вы тут меня ждали? Хотели в чём-то убедить. Ну так убеждайте... Пусть скажет, и я пойду спать. Ну…
Маша посмотрела на мать.- Мам, ну скажи ты ему. Он пьяный теперь не успокоиться…
Кирилл жену поддержал. – Ну объясните вы мне, пьяному дураку что меня как сына родного любите, души во мне не чаете, а я к вам несправедливо привязываюсь,… только скажите, а я поверю….
Тёща побагровела – Нечего мне вам говорить! Мы и живём-то только для вас. Испереживались все, пока вы там на самолётах-то летали, а вы… не успели приехать..… Вот как на духу говорю ничего плохого про тебя не говорили, про Максима мы разговаривали, а что кошелёк взяла, так я сто рублей хотела разменять, не зачем мне ваши деньги считать....
Кирилл снова её прервал, со словами: - Вот сейчас мы это и проверим! - взял с подоконника телефон, включил….
Диктофон в его телефоне был рассчитан всего на пять минут записи, но этих минут вполне хватило, чтобы уличить Машкиных родителей не только во лжи, но и в скрытой ненависти к зятю.
По Машкиным щекам потекли слёзы, Кирилла это только раззадорило. У него начинался кураж.
- Анна Андреевна, - обратился он к тёще – вы человек, вроде как, верующий… В церковь ходите,… религиозные книги читаете… Про десять заповедей-то помните?
Вы ведь не ей лгали. - он кивнул на жену – И не мне….. Вы ему лгали. – Он взял в руки икону. Тёща сделала вид, что ей плохо с сердцем, встала, полезла в холодильник за валокордином, Маша бросилась помогать.
Кирилл не унимался, ему все тёщины уловки были давно знакомы.
Он встал, демонстративно прошёлся по комнате - Много чего я в этот дом привозил, но заберу я отсюда только одну вещь,… ей здесь не место,… её здесь ложью оскверняют. Взяв икону под мышку, пробурчав зло: – Ноги моей тут больше не будет. – хлопнул дверью и вышел на улицу. Маша метнулась за мужем
- Стой.... Куда ты такой пьяный? Я тебя не пущу.
Следом за ними вышел тесть – Маша, маме плохо, просит скорую вызвать.
Бросив на ходу – Подожди, не садись за руль, тебя на первом же посту заберут – Машка вернулась в дом.
Он не послушался…. Только крикнул вдогонку – Пусть заберут, вот мамка твоя порадуется…
На самом деле ему хотелось, чтобы жена уехала с ним. Он не спеша, протёр лобовое стекло, обошёл вокруг машины, постучал ногой по колёсам. Из дома ни кто не выходил. Других поводов затягивать с отъездом не было…
Переночевав в ближайшем лесу, к завтраку он был уже в Москве. По дороге останавливался только один раз. В небольшой деревеньке, в храме, отдал отобранную у тёщи икону священнику.
Возле их дома, у подъезда, стоял небрежно припаркованный знакомый «Пассат».
- Вот кто со мной сейчас будет «водку пьянствовать». – Обрадовался Кирилл.
В квартире дочь с зятем спешно раскладывали по сумкам продуты: фрукты, колбасу, сыр и т.п..
На Даше была длинная чёрная юбка и такого же цвета, несуразная, не по размеру блузка. Наверное Машкина.
- Чего это ты так вырядилась? – удивлённо спросил он дочь.
- Пап, ты что, не знаешь? Бабушка умерла….
- Как умерла?....Когда? – растерялся он.
- Сегодня ночью, в скорой, по дороге в больницу…
Спустя час, у себя на работе, он постучался в дверь с табличкой: Генеральный директор Алямский Б.Г., вошёл, поставил на стол секретарши сумку-пакет.
- Здравствуйте, с праздником Вас!
Из пакета торчала, завёрнутая в целлофан, большая белая роза на толстой ножке, через матовый полиэтилен просматривались бутылка шампанского и коробка конфет.
- С каким. – Удивлённо спросила секретарша генерального, Алла Сергеевна, сорокалетняя, жгучая брюнетка приятной полноты.
- Со всеми!.. Алла Сергеевна, помогите пожалуйста. Мне нужно попасть к Борису Гордеевичу,… минуты на две, три, не больше,.. по личному делу.
- Да это без проблем. – Она открыла ящик стола, достала журнал, сейчас я вас запишу.
- Он её остановил. - Алла Сергеевна, мне срочно нужно,.. прямо сейчас.
Она отодвинула пакет. – Да вы что? Он так не принимает,… только по предварительной записи.
- Алла Сергеевна, вот так надо, – он провёл ладонью у горла - очень прошу.
Она отодвинула пакет ещё дальше, на край стола.
- Ну не примет он так... Борис Гордеевич мужик суровый, он и меня может выгнать из кабинета.
Кирилл взял пакет, поставил под стол, у её ног. – Алла Сергеевна, это Вам,… независимо от того примет он меня, или нет. Вы только попросите, ну а не примет, так не примет.
- Ну хорошо, - сдалась она – Я попробую.
Она собрала в папку какие-то бумаги, долго возилась под столом, переобувала туфли, осторожно постучала в дверь….
Минут через пять Алла Сергеевна «пулей» выскочила из кабинета, её щеки и уши пылали как у провинившейся школьницы. Тихо шепнула – Грозился уволить… Идите, он ждёт.
Представившись, напомнив, кто он и кем работает, Кирилл попросился отправить его во внеочередную, длительную командировку.
- Всё равно куда, хоть в тундру хоть в пустыню, только поскорее…
Честно говоря, он не очень-то верил в успех своей затеи, и готов был к тому, что его тотчас же выставят за дверь.
Борис Гордеевич, высокий, седой, немного сутуловатый мужчина лет шестидесяти пяти, слыл среди своих подчинённых человеком резким, несдержанным. Окинув «незваного гостя» суровым взглядом он остановился на зрачках, пытаясь там прочитать, что на самом деле нужно его подчинённому, которого он и в лицо-то вряд ли помнил.
Немного помолчав, встал, прошёлся по кабинету, потом вдруг запер входную дверь.
- Присаживайтесь. - Показал на кресло, возле журнального столика. Достал из шкафа распечатанную бутылку коньяка, два бокала, переходя на ТЫ спросил
- От кого бежишь? Что-то случилось?... Рассказывай….
Пока оформлялись документы Кирилл жил на даче.