Одной из самых больших загадок первого дня войны является выступление Молотова по радио. Почему выступил не сам Сталин — вождь, руководитель партии и правительства? Почему выступление Молотова началось 22 июня 1941 г. лишь в 12.15, хотя немецкие самолеты стали наносить удары по приграничным аэродромам с 4.00 утра, Геббельс начал зачитывать по радио обращение фюрера к германскому народу в связи с началом войны против СССР в 6.30 (по берлинскому времени), а пресс-конференция Риббентропа началась в 7.30 (по берлинскому времени).
Почему, наконец, в числе первых советских городов, подвергшихся авиабомбежкам, в речи Молотова были названы лишь четыре города — Житомир, Киев, Севастополь и Каунас, хотя согласно самой первой оперативной сводке Генштаба Красной Армии № 01 на 10 ч. 00 мин. 22 июня 1941 г. бомбежке были подвергнуты аэродромы, расположенные в 33 городах и населенных пунктах? Из 4 же названных Молотовым городов в сводке ГШ № 01 был указан лишь один Каунас (Ковно); согласно сводкам ГШ за последующие дни Севастополь и Киев впервые бомбили 24 июня 1941 г., бомбежка немцами Житомира несомненно же была, но почему-то в первых оперсводках ГШ не зафиксирована.
Есть несколько объяснений невыступления Сталина в первый день войны.
1) Сталин был в шоке и уехал на одну из своих дач.
2) Сталину надо еще было понять, что происходит, т. к., скорее всего, он еще надеялся свести все к конфликту наподобие Халхин-Гола. Об этом рассказывал Ф. Чуеву В. М. Молотов: “Он не хотел выступать первым, нужно, чтобы была более ясная картина… Он сказал, что подождет несколько дней и выступит, когда прояснится положение на фронтах”. Это очень похоже на правду, но довольно жутковатую. Это все равно что объявить пассажирам налетевшего на айсберг “Титаника”: “Капитан огласит свое решение, когда разберется с ситуацией! “
3) Сталин был болен, чуть ли не нарыв в горле, и потерял голос, поэтому и не мог выступать.
4) Сталина просто не было в Москве — как утверждают несколько зарубежных историков, в частности, Р. Пейн и Р. Бракман, он 19 июня 1941 года поездом уехал в Сочи вместе cо Ждановым в отпуск.
Итак, вроде бы вся картина происшедшего утром 22 июня 1941 года в сталинском кабинете ясна. Сначала (с 5.45) в кабинете был Молотов с Берией и руководство НКО — Тимошенко, Жуков и Мехлис. Военные доложили о нападении и боевых действиях на границе, Берия — о сообщениях погранокругов и агентуры. Обсудили ситуацию, Молотов начал набрасывать текст выступления вождя. В 7 часов подошел оставшийся за Жданова Маленков, а также Вышинский. За ними стали подтягиваться члены Политбюро — Ворошилов, Микоян, Каганович. Пообсуждали текст обращения. В 10.15–10.25 принесли оперативную сводку Генштаба № 01 (на 10.00), уточнили по ней текст обращения. Молотов зачитал Сталину проект текста его выступления, Сталин подредактировал стиль, внес финальные стратегические фразы и неожиданно указал главное изменение — он выступать не будет, с обращением к народу по радио должен выступить Молотов. В кабинете в это время находилось самое близкое окружение вождя. Все они, кроме Микояна, вскоре войдут в состав Государственного комитета обороны, которому с 30 июня 1941 г. будет принадлежать вся полнота власти в стране. Они якобы пытались (по их воспоминаниям) убедить Сталина выступить, но он был непреклонен. В 12.05 (по записи в Кремлевском журнале) Молотов выходит из кабинета вождя. Спускается к подъезду, доезжает до Центрального телеграфа, где находилась радиостудия Радиокомитета, и с 12.15 зачитывает текст, который… заметно отличается от только что согласованного и исправленного вождем.
Это невероятно, но факт — за 10 минут дороги и пребывания в радиостудии Молотов внес в текст весьма существенные изменения! Пескова о различиях обнаруженного ею рукописного текста Молотова и произнесенного им по радио пишет так: “…Текст был принят за основу и существенно дополнен. Так, в окончательном варианте обращения появилась фраза о том, что Молотов выступает по поручению советского правительства и его главы товарища Сталина. Во втором абзаце подробно говорилось о нарушении Германией заключенного с СССР договора о ненападении. Текст обращения был также значительно расширен за счет включения в него положения о развязывании войны правителями Германии, а не германским народом, и о полном поражении вторгавшихся в Россию врагов, как это не раз бывало в отечественной истории. …Последние слова в обращении: “Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами”, которые стали главным лозунгом во время войны, принадлежат Молотову”. B произнесенной по радио речи, текст которой был опубликован в газете “Правда” за 24 июня 1941 года.
Сравнив текст, который Молотов собственноручно написал карандашом, с текстом речи, произнесенной Молотовым по радио 22 июня 1941 года, обнаружился еще целый ряд серьезных отличий между ними, не отмеченных в работе Песковой.
1) добавлено, что, по сообщению Шуленбурга, германское правительство выступило войной против СССР, и названо число погибших и раненых от первых бомбежек 22 июня — 200 человек;
2) добавлен перечень стран и народов, ранее ставших жертвами фашистской агрессии;
3) добавлено сравнение Гитлера с Наполеоном, причем они оба названы “зазнавшимися”;
4) впервые проведена аналогия между войной 1812 года и войной СССР с Германией и начавшаяся война впервые названа Отечественной;
5) имеется призыв ко всему советскому народу принять участие в разгроме врага, тогда как в наброске речи это возлагается лишь на армию, флот и авиацию;
6) имеется призыв к народу сплотиться вокруг большевистской партии и “вокруг нашего великого вождя товарища Сталина”.
Но ведь это же нереально — не мог Молотов за такое короткое время внести в текст столь серьезные изменения, а главное — он же не смел изменить ни единой буквы в тексте, утвержденном Сталиным! И тем не менее это было сделано…
Если вам понравилась статья, то можете её оценить и подписаться на канал.