Общее число убитых, прежде всего евреев, эйнзатцкомандами СС и их подельниками на территории Восточной Европы к концу 1941 г. достигло сотен тысяч. Эйнзатцгруппа «А» докладывала, что к середине октября было уничтожено свыше 118 000 евреев, а к концу января 1942 г. эта цифра увеличилась до почти 230 000. Эйнзатцгруппа «Б» сообщила о 45 467 расстрелянных евреях к концу октября 1941 г., а к февралю 1942 г. число жертв достигло уже более чем 91 000 . К 20 октября 1941 г. эйнзатцгруппа «Ц» расстреляла примерно 75 000, а эйнзатцгруппа «Д» к 12 декабря 1941 г. доложила о почти 55 000 расстрелянных, т. е. в общей сложности их число составило к 8 апреля 1942 г.- 92 000 человек.
То, насколько точны эти цифры, установить невозможно; нельзя исключать, что в некоторых случаях они были завышены или стали результатом двойного подсчета. С другой стороны, они не включали всех евреев, убитых представителями местной милиции или подразделениями вермахта, командующие которыми приказывали убивать «евреев-коммунистов» и «еврейские элементы». Факт остается фактом — часть командиров частей вермахта неоднократно запрещали своим подчиненным принимать участие в погромах, грабежах и массовых расстрелах еврейских гражданских лиц, что косвенно указывает на то, что упомянутые злодеяния были повседневным явлением. Иногда, как это имело место в 707-й дивизии вермахта в Белоруссии, истребление евреев было фактически организовано вооруженными силами с целью якобы борьбы против партизан. В целом, к концу 1941 г., вероятно, около полумиллиона евреев было расстреляно эйнзатцкомандами и всякого рода военными и военизированными формированиями.
Несомненными были и остаются два важных момента: расширение категории лиц, подлежавших расстрелу, на женщин и детей, и полнейший отказ от представления каких-либо, пусть формальных доказательств принадлежности жертв к партизанским или подпольным группам, а зачастую и просто убежденность в том, что евреев следует уничтожать как пособников тех, кто оказывал сопротивление немецким оккупационным властям.
Однако организация, планирование, выбор жертв был и оставался прерогативой командиров местных частей и подразделений СС. Действия Гиммлера и Гейдриха по расширению категории подлежавших уничтожению лиц, их инспекционные поездки в регионы, где происходили массовые казни, преследовали единственную цель — усилить роль и влияние СС в том или ином регионе, или области с тем, чтобы еще более расширить географию злодеяний.
Именно Гиммлер в июле и августе 1941 г. постоянно отдавал устные приказы подчиненным, суть которых сводилась к уничтожению как можно большего числа евреев, независимо от пола или возраста. Он свято верил в то, что выполняет волю Гитлера, выраженную в его фразе от 16 июля 1941 г. о том, чтобы «расстреливать всех, кто даже взглянет на нас искоса». Но и здесь, как и во многих других случаях, нацистская иерархия уровней управления демонстрировала непоследовательность. Не существовало точно сформулированного приказа; Гитлер устанавливал общие рамки действий, Гиммлер истолковывал их на свой лад, а офицеры СС на местах, ссылаясь на него, действовали по собственной инициативе, выбирая методы выполнения поступивших свыше распоряжений, что наглядно показывало включение в подлежащую расстрелу категорию кроме мужчин-евреев, также женщин и детей.
Бесспорным остается факт, что массовое убийство евреев Восточной Европы, начавшееся тогда, являлось, прежде всего, отражением личных устремлений Гитлера, ясно сформулированных и неоднократно публично и конфиденциально высказываемых им в тот период.