Художница-акционистка Катрин Ненашева и журналист Михаил Левин запустили самиздат «Пчела». Он посвящен небольшой территории между Тверским районом и Марьиной Рощей. Здесь расположен Еврейский общинный центр, Центр толерантности, несколько учебных заведений и жилые дома. Появлению журнала предшествовали самодельные стенды, знакомство с местными жителями и размышления о том, нужно ли в действительности знать своих соседей или безопаснее отгородится от окружающих в частном пространстве. Создатели «Пчелы» рассказали Strelka Magazine о том, что они вынесли из работы над первым номером журнала.
Подписывайтесь на Strelka Magazine в ВКонтакте, Facebook, Telegram
Катрин Ненашева и Михаил Левин познакомились год назад и за это время поняли, что, несмотря на разные сферы деятельности — журналистику и современное искусство, — их, в общем-то, интересует одно и то же — отношения между людьми в большом городе. Совсем недавно они запустили сразу несколько проектов, связывающих между собой жителей Москвы и психоневрологических интернатов: «Агентство Межтуризма» — экскурсии по городу, спланированые теми, кто не может выходить в открытые пространства; психосквош — игра с ракетками и мячами через забор психоневрологического интерната. В этих проектах задействовано три московских ПНИ и приняли участие более 70 человек.
Идея локального городского самиздата пришла Михаилу во время разговора с приятелем: «Мы сидели в шестнадцатиэтажном типовом доме серии П-43 на Тихвинской улице. В точно таком же доме на проспекте Вернадского жила моя бабушка. Тогда я подумал: вот два таких похожих места на разных концах Москвы, какие у них сходства и различия, кто живёт в этих домах, как люди общаются между собой? Я долго работал журналистом и уже начал разочаровываться в медийном производстве, где читатель сводится к набору характеристик, цифр Google Analytics и лайкам в Facebook. Поэтому идея создать бумажное медиа для жителей московского района показалась правильной. Мне удалось получить небольшой грант в рамках программы CAF „Еврейские сообщества“, это помогло запустить проект, но сейчас приходится вкладывать свои средства».
Катрин связывает с районом противоположная история. Она не москвичка и говорит, что Москву, в общем-то, ненавидит. Для неё районный самиздат скорее художественная практика, чем журналистская задача: «Москва — не мой город. На московские районы я уже несколько лет совершаю такие маленькие набеги — вселяюсь жить то сюда, то туда. Дома у меня толком никогда не было. И всё это время я совершенно не знала, с кем жила, хотя делала акции на тему коммуникаций в большом городе».
Мне интересно проникнуть внутрь обособленного незнакомого сообщества. Районный самиздат — некая точка моего бесконечного кочевничества
Михаил и Катрин рассказали о том, чем для них обернулось исследование темы соседства в локальном городском пространстве.
КАК ПОЗНАКОМИТЬСЯ С РАЙОНОМ
Название «Пчела» было выбрано ещё два года назад принципом свободных ассоциаций с прекрасным словом «Самотёка». Это народное название реки Неглинной, сейчас есть улица Самотёчная, которую по старинке и называют Самотёкой. «Пчела» и «Самотёка» связаны скорее через ощущение чего-то липкого и льющегося. П-43 — так называется модель дома на Тихвинской улице, с жителями которого мы начали общаться, это тоже можно связать с названием.
Перед тем как выпустить печатный журнал, мы поставили возле дома газетный стенд. Наверху было написано: «Здесь может быть наша газета». Мы предлагали жителям выпить лимонада, познакомиться, написать на стенде темы, которые им интересны.
«ЗАЧЕМ ВООБЩЕ УЗНАВАТЬ ЧТО-ТО О ЛЮДЯХ?»
Как только мы поставили стенд, из окна первого этажа высунулся человек и, размахивая кулаками, закричал, чтобы мы убирались. Тут же вышла его соседка со словами: «Да не слушайте его. Стойте здесь нарочно. Он заставил весь коридор своими вещами. Мои дети пройти не могут». Сразу же появилась обратная связь с местными жителями.
Потом со стендом мы переместились на ближайшую трамвайную остановку. Одной из первых к нам подошла Екатерина Петровна — пожилая женщина в штанах с узором из роз и с красной кожаной сумкой. Она вежливо поинтересовалась:
«А зачем нам, жителям, нужна газета?»
«Смотрите, в московских типовых домах за тонкой стенкой от нас живут сотни людей. А мы зачастую даже не знаем их по имени...» — мы пустились в пространные объяснения о природе городских сообществ взаимной изоляции.
Слушая наш рассказ, женщина очень энергично кивала седой головой, словно полностью соглашалась, но, дослушав до конца, вдруг встрепенулась:
«А так ведь и лучше. Сейчас ведь и не надо знать никого. Люди-то не очень хорошие пошли. Зачем с ними знакомиться? Не надо этого совсем», — испуганно выпалила она и поспешила скрыться.
В тот же день мы ненадолго оставили стенд на остановке, привязав его верёвками к забору. Когда вернулись, на месте стенда осталась груда деревяшек и треснутые пластиковые стаканчики из-под лимонада. Кто и почему всё разрушил, мы так и не смогли узнать.
О ЧЁМ ХОТЯТ ЧИТАТЬ СОСЕДИ
После опроса, который мы провели, оказалось, что некоторых местных жителей, помимо очевидных коммунальных вопросов, довольно сильно интересуют и окружающие их люди. Они хотят знать, куда делись все дети с детских площадок или почему никто никогда не выходит из посольства Ватикана? Кем работают местные евреи? Известный среди соседей персонаж, иммигрант из Африки по имени Мокки, всё время ходит по улицам и разговаривает с кем-то по телефону, активно размахивая руками. Люди интересуются: «С кем же он разговаривает?»
Школьницы просили разузнать, почему их одноклассник Ваня Козлов так ужасно учится. Думаем, что попытаемся узнать это в следующих выпусках «Пчелы»
В ПЕРВОМ НОМЕРЕ
Тема для первого номера возникла спонтанно, когда мы стояли с очередным стендом. Мимо нас на машине проезжал мужчина, увидел нас и вернулся. Оказалось, это солист рок-группы «Бардак», он рос здесь в 90-е, ходил в школу. В текстах группы много отсылок к городу и дворам, «пропитанным кровью», поэтому мы решили рассказать про человека, который живёт рядом, показать, что он видит и что вспоминает, когда идёт по знакомым местам.
В том же номере мы напечатали рецензию критика Димы Романова на альбом «Бардака». Он жил по соседству с группой, поэтому его текст тоже связан с конкретными адресами и местами. В номере есть репортажные фотографии подвалов, магазинов, школ, история про лагерь беженцев возле Музея МВД и первые репетиции «Бардака». Номер получился некоей ментальной картой района, это такая изнанка памяти — как было, что есть теперь.
КАК УБЕДИТЬ ЖИТЕЛЕЙ ПРОВЕРИТЬ ПОЧТУ
Первый номер мы печатали, фальцевали и сшивали вручную. Решили распространять его через почтовые ящики. Мало кто ожидает, что в ящиках появится районный самиздат со снимками и историями о соседях, поэтому над ящиками мы наклеили стикеры с предложением проверить почту. От онлайн-истории мы не отказываемся: у «Пчелы» есть чат в Telegram и WhatsApp. Правда, пока там всего несколько человек.
ТАКТИКИ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ
«Пчела» — это трансмедийный самиздат, мы уверены, что исследование соседства и прокладывание связей между людьми невозможно без живого взаимодействия. Именно поэтому мы использовали стенд, двор, остановку для коммуникаций с жителями.
А ещё совсем недавно мы устроили публичные чтения первого номера: стояли на пятачке у магазинов, возле метро, читали в громкоговоритель тексты, раздавали зин, рассказывали о себе, о героях номера. Примечательно, что интерес это вызвало у людей, которые не имеют постоянного дома, — это такие завсегдатаи района, приехавшие из разных точек страны и ведущие кочевой образ жизни. У них своя районная история, своё восприятие территории.
Теперь мы шутим, может, самиздат про дом и его жителей станет медиа про тех, у кого нет и не было дома?
ИНФРАСТРУКТУРА ДЛЯ ОБЩЕНИЯ
Мы хотим попытаться создать инфраструктуру для общения между местными жителями. Следующий номер мы планируем сделать для жителей дома типа П-43 на улице Новаторов, а потом попытаться провести связь между одинаковыми домами Марьиной Рощи и Обручевского района. Возможно, новые социальные связи найдут выражение в интернете, в тех же совместных чатах, которые останутся, даже если мы отойдём от проекта. Это надежда, гипотеза. Возможно, этого не случится.
Хорошо, когда люди не просто идут домой по запланированному маршруту, а осознают и критикуют его. Разрушение стенда тоже можно назвать критикой. На пути всегда встречаются места, о которых мы не знаем или которые стараемся не замечать. Обозначать эти точки, проходить их разными способами и звать за собой — то, что, на наш взгляд, сейчас актуально для журналистики и социального искусства.
Текст: Кирилл Савинов
Фото: Катрин Ненашева и Михаил Левин
Подписывайтесь на Strelka Magazine в ВКонтакте, Facebook, Telegram