Есть старое наблюдение: наиболее успешные и действительно эффективные журналисты, как правило, получили нежурналистское базовое образование. Это, конечно, не 100-процентная закономерность, но 50-процентная наверняка.
Почему так?
Я перестал понимать, что такое журналистское образование, в далеком 1976 году, когда я, юноша с мечтой о творческой профессии, поступил на журфак ДВГУ. Сорок лет, прошедшие с тех пор, ничего не поменяли в этой ситуации.
Сейчас я преподаю кое-какие дисциплины для журналистов, но когнитивного оптимизма мне это не прибавило. Более того, я с завистью стал наблюдать людей, которым кажется, что они не видят в этом проблемы.
Например, недавно мне на глаза попалась старая «набатная» заметка Владимира Сахаровского о сентябрьском медиафоруме в Биробиджане. В частности, мастер набата высказался о секции, которую вел Дмитрий Назаров и где я был одним из докладчиков. Мнение Сахаровского было выражено с присущей ему однозначностью: среди выступавших не было ни одного «настоящего журналиста», а были случайные люди: чиновник Дмитрий Назаров, «штатный мудрец» Павел Толстогузов, непонятно что там делавшая вице-спикер Заксобрания ЕАО Лилия Комиссаренко и всякие другие, не заслужившие даже упоминания. Единственный журналист — Константин Земляникин, и то «если верить фотографии», замечает недоверчивый интернет-активист.
Соответственно, и права говорить о журналистике никто из поименованных не имел. (О балете, следуя этой логике, тоже должны размышлять и говорить исключительно балерины? А те, для кого они танцуют, должны в этом случае удерживать язык где-то в области миндалин? Странная логика, если не сказать точнее, но грубее.)
Ни одного тезиса, прозвучавшего на секции, в заметке Сахаровского приведено не было, т.е. событие было представлено как комедия масок. В этом, видимо, и заключается «настоящая журналистика», о чем, за исключением набатчика, вряд ли догадывается кто-то еще.
Сахаровский в этой медийной ситуации (и во многих других) слишком нелеп, чтобы становиться специальным предметом обсуждения, но его эскапады заставляют еще раз поставить вопрос о настоящей журналистике, на этот раз без кавычек.
На мой взгляд, журналистика происходит там, где человек, опираясь на факты, в состоянии создать новое содержание (контент). Тех, кто умеет это делать, единицы. На факультетах журналистики этому не учат.
Пример: аварийная проблема с котлом на ТЭЦ. Реакция региональной журналистики: ой-ё, плохо-то как, однако зимой замерзать будем. Могут прибавить пару недобрых слов в адрес поставщика услуги (но только в том случае, если он не является коммерческим партнером, потому что основной принцип таков: хорошие новости о партнерах, плохие о всех остальных, которые аспиды и василиски).
Такая реакция ничем не отличается от реакции бабы Кати из соседнего подъезда, хотя она и не средство массовой информации. Собрать экспертные оценки ситуации и самому вдумчиво поработать со всем этим — не-а, не получается.
Кроме того, журналист должен обладать особым зрением поставщика новостей. Например, он не сможет пройти мимо баскетбольных площадок с песком (новое слово в благоустройстве биробиджанских дворов!) без радостной ржачки и охотничьего чувства удачи. Какие-то очевидные вещи наши журналисты видят, ну так эти вещи видят и не журналисты.
Этому тоже не учат. Вы слышали что-нибудь о таких заданиях: найди новость за 15 минут, где хочешь, но найди? Говорят, бывало, да все вышло…
Да, еще недурно иметь представление о нескольких корневых принципах проф. этики, о которых «настоящие журналисты», как правило, знают, но не ведают (так бывает).
Журналистское образование в наши дни, как и прежде, сводится к получению разнообразных сведений обо всем и ни о чем. Плюс технологии создания разных медиасред. Т.е. готовят господ оформителей. Это довольно бессмысленная вещь: что оформлять-то будем?
Не отсюда ли нынешняя тяга к созданию СМИ, которые занимаются по большей части довольно бессистемной агрегацией новостного материала, представляемого в виде полуграмотных рыхлых текстов?
В учебном плане по специальности/направлению «журналистика» нет разве что астрологии. А вот курс «Литературное мастерство журналиста» отсутствует (в нашем плане его точно нет, а он добросовестно опирается на стандарт). А он должен там быть, и большой. Как нет специального долгого практикума по новостным жанрам. Я пытаюсь на «Литературном редактировании» как-то поправить дело, но этот курс совсем другой, у него свои задачи.
Могут возразить: журналисты проходят практику в СМИ, где их учат профессии непосредственно. Кроме того, учебные планы предполагают обязательное привлечение профессионалов из производственной сферы. Да, практику проходят и планы предполагают… Но, во-первых, практика практикой, а аудитория аудиторией. На одних практиках журналиста не воспитаешь. И не секрет: в редакциях частенько относятся к практикантам как к обузе. Что касается привлечения к преподаванию людей из профессии, то нет гарантии, что в аудиторию не придет какой-нибудь «настоящий журналист» вроде Сахаровского. И что тогда?
PS для Андрея Калачинского. Андрей, я уверен, что ты все делаешь правильно. Если мои воспоминания не лгут.
PPS И еще журналистам катастрофически не хватает культурного кругозора. Неизвестно, что с этим делать, потому что конструирование такого кругозора должно начинаться в школе. А школа нынче — сами знаете. И что не ее, школы, вина, тоже знаете. Остается одно: «читайте Википедию», как говорит в таких случаях неизлечимо больная культурологической чесоткой Юлия Латынина.