В предыдущих материалах мы рассмотрели, какие факторы повлияли на развитие новой, четвертой промышленно-технологической революции в мире и оценили успехи России. В третьей, завершающей части серии публикаций, подготовленных на основе доклада ЦСР «Новая технологическая революция» мы изучим риски и преимущества, которые получает наша страна, включаясь в технологическую революцию на её текущем этапе
Каковы основные риски, которые несет за собой для России мировая технологическая революция?
В первую очередь, риски связаны со структурным отставанием экономики по целому ряду параметров, к тому же усиленному её сырьевым характером. Это уже сегодня привело к высокому уровню импортозависимости отдельных отраслей, а в перспективе отсутствие мер инновационной и технологической экосистемы грозит дальнейшим усугублением ситуации.
А насколько мы сегодня зависим от импорта?
По данным Минпромторга России за 2015 год уровень импортозависимости в автомобильной промышленности составлял 44%; в судостроительной промышленности – 55%; в сельхозмашиностроении – 56%; в нефтегазовом и тяжелом машиностроении – 60%; в легкой, фармацевтической промышленности – свыше 70%; в медицинской, радиоэлектронной и станкостроительной промышленности – свыше 80%; в самолетостроении – 92%.
Возможно по качеству человеческого капитала мы не уступаем ведущим странам мира?
Увы, и здесь существуют серьезные упущения. В основном они связаны с последствиями процесса старения населения, который наблюдается в России и ведет к сокращению числа занятых и сжатию рынка труда. По данным Росстата, если общая численность населения России за 2006-2015 годы увеличилась на 2%, то доля пожилого населения возросла на 20%. Как результат – замедление роста экономики.
По прогнозам банка HSBC, в России в 2030 году пенсионеров будет больше, чем детей. По расчетам McKinsey, чтобы компенсировать эффект от старения и поддерживать социальные и долговые обязательства, темпы роста среднемировой производительности труда должны ускориться в 1,8 раза до 3,3%.
Но в условиях новой технологической парадигмы пожилой возраст может быть преимуществом, ведь это будет экономика знаний?
При относительно высоком количестве исследователей и научных работников (3 131,1 исследователя на 1 миллион населения, 29 место в мире) и высокой доле выпускников инженерных и научных специальностей (28,1% от общего числа выпускников, 13 место в мире) по совокупному показателю, отражающему объем и качество инвестиций в новые технологии Россия заняла лишь 95 место. Проще говоря, мы крайне плохо конвертируем свои знания в реальные достижения.
В таких условиях остается надеяться только на государство? Но по количеству программ поддержки, законотворческих инициатив, направленных на поддержку инноваций, мы и так не уступаем ведущим странам мира.
Как уже, действительно, говорилось, в России принят целый комплекс нормативных актов, ориентированных на развитие инновационных отраслей, но отсутствует комплексный подход к целевому развитию. Например, отсутствие отработанных механизмов и процедур в части стандартизации и нормативного регулирования цифровых технологий уже сегодня, по словам представителей ряда отраслей, выступает серьезным барьером на пути к цифровизации некоторых направлений в транспорте, строительстве, добывающих производствах. В этих условиях требуется выстраивание четкой, прозрачной и скоординированной системы управления научно-техническими ресурсами на государственном уровне.
Возможно ли сегодня смоделировать сценарии, по которым следует действовать России для включения в процесс мировой технологической революции с минимизацией перечисленных рисков?
Все приоритетные действия могут быть реализованы в различных сочетаниях и последовательности в рамках двух возможных сценариев развития, которые условно можно назвать «эволюционным» и «революционным»/
В чем будет заключаться «эволюционный» путь?
Этот вариант основан на предположениях, что контуры будущих глобальных рынков уже определены. Развитие этих рынков в мире уже запущено, а Россия в этом отношении может развиваться только по модели «догоняющего развития».
Государство в этой ситуации обеспечивает формирование всей производственно-технологической цепочки как единого комплекса. Оно же способствует решению вопросов сертификации продукции и стандартизации складывающихся рынков. А также стимулирует активное и целенаправленное вхождение российских компаний в производственные цепочки зарубежных производителей – лидеров глобального рынка.
И каковы прогнозы, если мы пойдем по этому пути?
В этом случае, к 2035 году структура экономики принципиально не изменится. Ее базовым сектором останутся те же доминирующие отрасли, которые могут стать основными бенефициарами такого сценария развития.
В чем же заключается сценарий революционного развития?
Он основывается на предположении, что контуры всех новых рынков еще неизвестны. В этой связи для России нет смысла утверждаться на тех рынках, которые уже запустились и развиваются. Нужно сделать ставку на «опережающее» развитие, прорыв на совершенно новые, пока не существующие рынки и обретение на них лидерских позиций в глобальном масштабе. При реализации такого сценария структура экономики страны к 2035 году должна существенным образом трансформироваться.
В этом случае основная роль достается негосударственному сектору?
Не совсем. Этот вариант также предполагает значительную интервенционистскую роль государства. Все потому, что для формирования нового глобального рынка необходимо обеспечить единовременный выход на него производителя, потребителя и регулятора.
Лучшая форма этого варианта производственно-технологического развития России – сознательный и масштабный эксперимент, ключевым субъектом которого должны выступать организационно оформленные сети и консорциумы с участием производителей, поставщиков и регуляторов. Бенефициаром данного сценария развития могли бы стать быстро растущие средние высокотехнологичные компании, представляющие, прежде всего, цифровую экономику.
Но ведь второй сценарий выглядит значительно более привлекательно?
В этом сценарии существует риск того, что ставка на развитие исключительно перспективных сегментов «экономики будущего» и новые «прорывные» технологии повлечет неоправданную деградацию основы сложившейся экономики — традиционных секторов и технологий, которые обеспечивают ее функционирование и наполнение бюджета.
В этой модели в среднесрочной перспективе риски в целом очень высоки, но при этом есть вероятность выйти на высокие темпы роста и войти в мировую элиту — в число стран-лидеров, «держателей» ключевых рынков и платформ, определяющих актуальную мировую экономическую и научно-технологическую повестку.
Как правило, в такой ситуации оптимален синтез двух вариантов?
Действительно, наиболее предпочтительным сценарием является совмещение действий по глубокой модернизации традиционных отраслей на базе масштабирования «прорывных» технологий с действиями по созданию новых быстрорастущих рынков высокотехнологичной экономики.
Однако выбор в пользу такого «смикшированного» сценария ставит вопрос о необходимости выработки комплексной программы реформ, которая бы фронтальным образом охватила все обозначенные приоритетные направления государственной политики.
Каких именно?
Во-первых, необходима радикальная технологическая модернизация традиционных секторов российской экономики. Во-вторых, требуется пересмотр степени участия государства в экономике для ускорения технологической модернизации базовых секторов и формирования глобально конкурентоспособных корпораций. В-третьих, важно осуществить «цифровой переход» – расширение применения цифровых технологий в основных секторах экономики, создание инфраструктуры и системы регулирования цифровой экономики.
В первой публикации мы выяснили, что еще одним ключевым направлением технологической революции становится платформизация – комплекс универсальных решений с системой подключаемых модулей.
Действительно, и в России крайне важно создание новых секторов и отраслей на основе платформенных решений.
В части государственного контроля потребуется модернизация системы технического регулирования, создание передовой системы стандартизации и сертификации, отвечающей условиям цифровой экономики. Важна также переориентация институтов развития на предоставление «нетоксичного» финансирования инновационным проектам, даст возможность оказывать комплексную поддержку технологического предпринимательства и высокотехнологичных компаний.
Весь этот комплекс мер позволит нашей стране сформировать собственную научно-технологическую основу для развития российской экономики и ответа на большие вызовы, встающие перед обществом и государством в долгосрочной перспективе.
