Как полагают многие психологи и исследователи, многие направления социальной психологии – это всего лишь некоторые аспекты психологии мышления и познания в целом. Однако, несмотря на это, социальное познание обладает рядом особенных черт, которые и делают его собственно социальным. Нет никаких сомнений в том, что многое (очень многое) из того, что люди знают, они знают благодаря другим людям. Одним из условий этой когнитивной взаимозависимости, безусловно, является язык, который позволяет людям делиться своими идеями с окружающими и передавать их последующим поколениям. В результате этого люди смотрят на мир не только лишь собственными глазами, но также и глазами других людей, и убеждения человека армируются на основе того, что было прочитано или где-то было услышано в разное время. Само представление о физической реальности – это тоже своего рода взаимная договорённость. И этот факт ярчайшим образом проявился в классическом исследовании.
В эксперименте девяти или десяти участникам, находящимся в одной комнате с расстояния около метра, показывали пары карточек. На одной из карточек была проведена черная линия длиной двадцать сантиметров. На другой карточке было три линии, длина которых составляла шестнадцать, двадцать и семнадцать сантиметров. Участников эксперимента просили ответить, какая из линий на второй карточке равна длине линии, нарисованной на первой карточке, то есть их просили принять простое решение, основанное на непосредственном восприятии. Экспериментатор говорил им, что эта процедура – всего лишь своего рода небольшая разминка перед основным исследованием, и в целях экономии времени испытуемых просил высказать свое мнение, просто назвав номер соответствующей линии, не особо раздумывая над этим вопросом.
Предлагаемая участникам эксперимента задача казалась до абсурда легкой. Но дело было в том, что в лаборатории находился лишь один настоящий испытуемый. Все остальные были подставными лицами, помощниками экспериментатора, причем расположение участников эксперимента в комнате было таким, что все помощники озвучивали свои суждения прежде, чем очередь доходила до настоящего испытуемого.
В нескольких первых попытках все эти подставные испытуемые давали правильные ответы. Но затем стратегия менялась, и они стали давать заведомо ложные ответы на те вопросы, где правильный ответ был очевиден. Например, все они могли заявить, что линия длиной в 16 см равна линии длиной в 20 см. И какова же была реакция настоящего испытуемого?
Психологи установили, что в тех случаях, когда его помощники согласованно давали заведомо ложный ответ, вероятность того, что испытуемый будет все-таки настаивать на своем мнении, равнялась 25 %. Остальные испытуемые соглашались с мнением группы (дружно говорившей неправду), отказываясь верить своим собственным глазам. Такой результат заставляет психологов серьёзно задуматься о сущности любого демократического процесса.