Кто-нибудь помнит старые "квартирники", когда все собирались на чьей-нибудь даче или какой-нибудь не самой фешенебельной квартире, чтобы послушать любимого "запрещенного" автора? Во времена Брежнева за проведение такого мероприятия можно было схлопотать строгий выговор, а во времена Черненко даже попасть за решетку. Поэтому очень важной составляющей организации таких вечеров было "отсечение хвостов" – то есть отсеивание подозрительных личностей, которые могли "настучать" в определенные органы.
Устраивались "квартирники" по большей части для того, чтобы материально поддержать любимого автора. Причем, сумма, которую удавалось собрать "в шляпу" в пользу артиста, бывала чаще всего символической, но не только ради нее это все затевалось. На кухне нарезались нехитрые бутерброды с сыром, кипятилось сразу несколько чайников. Накануне хозяйка квартиры несколько вечеров сидела "на телефоне" и вызванивала всех потенциальных участников, те в свою очередь оповещали таким же образом своих знакомых, а последние приводили "проверенных" людей. "Сарафанное радио" в СССР напоминало паблик "ВКонтакте" по интересам. Так по цепочке собиралась "своя" публика. Иногда ее набивалось такое количество, что не только стульев не хватало, но даже и квадратных сантиметров на полу. Зрители сидели, по-турецки поджав ноги, уже через полчаса в комнате становилось очень душно, кто-нибудь пробирался к окну, чтобы его приоткрыть, из кухни просачивался сигаретный дым. Но все эти неудобства сглаживались сами собой, потому что было интересно! И потому что "запретный плод". Любимый артист сидел от вас на расстоянии вытянутой руки: он оказался таким же обычным человеком – с сияющими глазами и шестиструнной гитарой, чуть-чуть получше вашей собственной. И он пел лично для вас! Причем, это были такие песни, которые ни за что не услышишь по телевизору. Все собирались ради этого – послушать "другие" песни, умные, искренние, настоящие.
Может быть, такие посиделки устраивались и в фешенебельных гостиных, но я на таких не была. Для меня "квартирники" ассоциируются с определенным социальным слоем не очень богато живущей интеллигенции. Мой личный список "квартирников", на которых мне посчастливилось присутствовать в качестве зрителя, не такой уж длинный. Но один вечер я с трепетом вспоминаю до сих пор. На нем пели Сандро и Тамара Эристави в квартире моего друга Тиграна Осипова. Это было также волшебно для меня, как если бы я воочию увидела Антониу Карлос Жобина и Аструд Жилберту. Потому что пели Сандро и Тамара тоже в непривычном для русских широт стиле босса-нова. Их "Фея" и "Метроном" до сих пор возглавляют мой личный хит-парад босса-нов, написанных на русском языке.
В общем, мне сильно повезло их увидеть вот так запросто, когда все еще были молоды и восхитительно красивы! Несколько лет спустя я узнала, что они уехали в США.
А через время меня пригласили на "квартирник" уже в качестве автора. Были те же бутерброды с сыром, индийский чай из пачки со слоником, и множество сияющих глаз, глядящих на меня с тем же восхищением, с которым я совсем недавно смотрела на дуэт Эристави.
Я пела там свои самые первые песенки, среди них была и "Песенка Попрошайки", о которой я задумала сегодня рассказать. На первой "белогвардейской" кассете она значится под номером 4.
"Песенка Попрошайки" – это мои впечатления от первых романов Федора Михайловича Достоевского "Бедные люди" и "Неточка Незванова". В юности я любила "примерять" на себя образы литературных героев из любимых книг. Ну, вот я и представила себя бедной девушкой, живущей в Петербурге в 19 веке. Как будто стою я на улице в легком пальто, идет снег, мне холодно. А мимо проезжает в шикарной карете богатый молодой человек, в которого я тайно влюблена. И вся песня об этом. Правда, к последнему куплету песни от моей робости перед этим молодым человеком не остается и следа. Я прямо ему намекаю, что вообще-то я его судьба! Нравится ему это или нет. Написала я так потому, что мне совсем не хотелось "плохого" конца. Пусть в моей песенке все закончится хорошо! Я намеренно "вышла из образа" Неточки, да простит мне Федор Михайлович мою строптивость.
И вот я пою свою "Попрошайку" на "квартирнике", и вдруг замечаю, что одна девушка в первом ряду потянулась за носовым платком. Она начала плакать уже в середине песни, а к концу совсем не могла остановиться. Я растерялась: что я такого спела сейчас, что заставило человека вот так расстроиться? Все же закончилось хорошо!
И только после концерта за чаем ситуация прояснилась. Мой друг спросил меня шепотом:
– Ты видела фильм "Интердевочка"?
– Ну, видела, и что?
– А то! Вот эта девушка в первом ряду тоже "интердевочка", она восприняла эту песню на свой счет, понимаешь? Она подумала, что эта песня о ней!
Я была шокирована. Никак не могла предположить, что возможно такое прочтение песни.
И как эта девушка попала на "квартирник"? Пути Господни неисповедимы... А вдруг моя песенка ее спасет?
С песнями вообще не все так просто! Они способны многое изменить в жизни каждого, кто к ним прикоснулся.
Однажды я брала интервью у Вероники Долиной, которая посоветовала мне писать осторожно, взвешивая каждое слово. Потому что как напишешь, так потом и будешь жить. Но в юности я этого не знала. Написала "Песенку Попрошайки" и... оказалась в подземном переходе метро на Китай-Городе, примкнув к армии уличных музыкантов, зарабатывающих пением на хлеб насущный.
Мы с Олегом приезжали туда почти каждый вечер: устанавливали свои фанерные колонки, настраивали микрофоны и несколько часов пели "в шляпу". Однажды к нам подошел Олег Басилашвили и долго слушал наши песенки, прислонившись к подземной колонне. Но об этом – мой следующий пост)))
-------------------------------------------------
