"За эти месяцы я разучилась плакать", — говорит Ольга. Невозможно представить, как тяжело молодой женщине: ее ребёнок погиб, она сама осуждена и отбывает наказание. Ее старшая дочь осталась без матери, а ведь она была на грудном вскармливании и никогда ранее не расставалась с мамой.
Чем же так опасна Ольга Степанова, почему было принято решение изолировать женщину от законопослушных граждан?
Я говорила уже об этой трагедии - После домашних родов умерла девочка, ее мама в тюрьме
Все случилось в феврале этого года в Витебске - беременная молодая женщина приехала из Питера с двухлетней дочкой к маме. Мама Ольги рассказывает, что ее дочь ведёт здоровый образ жизни, легко родила дома первого ребёнка,но со второй беременностью все было не совсем благополучно - у дочери был очень низкий гемоглобин, поэтому решался вопрос, где рожать, в Витебске или в Санкт-Петербурге. Ждали приезда отца семьи из северной столицы:
"...Было часов пять вечера. Поели, попили чай. Я смотрела за внучкой. А Оля занялась уборкой и стиркой. Стала развешивать белье на сушилку и вдруг от резкой боли схватилась за живот. Потом пошла в спальню, закрыла за собой дверь. Внучка начала стучать туда и плакать. Я забрала Настю и унесла в другую комнату, там находился мой сын. Минут через десять Оля громко зовет меня: «Мама!». Я бегу к ней, смотрю — а она уже держит на руках ребенка. Он был синюшного цвета и совсем не кричал... Если бы это действительно были домашние роды, я бы, может, ее винила. Ведь что такое домашние роды? Это музыка, цветы на столе, рядом муж, все необходимое для роженицы. Но здесь все происходило совсем по-другому, и происходило на моих глазах. Роды были преждевременными, такую ситуацию никто не может предвидеть: люди рожают в поездах, самолетах, в магазин выходят — и там могут родить, в конце концов. Поэтому я уверена, что Ольга ни в чем совершенно не виновата".
Уголовное дело в отношении Ольги возбудили через 2 недели.
"5 мая дочь пошла к следователю. Сказала, что хочет наконец похоронить ребенка. И ей дали такое разрешение. Мы уже сделали гробик, договорились с крематорием в Минске, что привезем ребенка к ним в субботу, 6 мая.
Но в этот день, в 7 часов утра, когда мы готовились к похоронам, за Олей приехал наряд милиции. А в два часа мы узнали, что ее арестовали.
Ребенка хоронила я, зять в это время смотрел за внучкой.
Я потом писала ходатайства в прокуратуру и Следственный комитет — и в республиканские, и в местные структуры этих ведомств, с просьбой изменить меру пресечения в отношении дочери. Но ее оставили прежней.
Подписку о невыезде с дочки не взяли. Со следователем была договоренность, что если Ольга ему нужна, она тут же приезжает в Витебск. И так было два раза.
В Москве дочь прошла медобследование. Уровень гемоглобина у нее упал катастрофически — до 6,20 г/дл при норме не ниже 11 г/дл. В таком состоянии здоровья ее и «закрыли» в СИЗО.
— За 3 месяца нам разрешили два свидания с Ольгой. Один раз ее видела я, один раз — зять. Гемоглобин еще хуже… Возможно, у нее серьезное заболевание, раз такое малокровие. И не исключено, что пока она под арестом, мы упустили время, когда ее можно было вылечить.
Я не знаю: кому и зачем это надо?! Домашние роды не являются преступлением, женщина имеет право выбрать, где ей рожать. Мы, родные для Ольги люди, конечно, — не суд. Он и решит: кто прав, кто виноват. Но пока все выглядит как издевательство над моей девочкой".
«Мои роды не были домашними. Они могли произойти где угодно и с кем угодно», — уверяет Ольга.
У Ольги два высших образования. На своей малой родине, в Белоруссии, она получила диплом финансиста, позже, в России, — клинического психолога.
Осенью Ольга получила шесть месяцев в колонии-поселении. Четыре из них она отсидела в СИЗО еще до суда: под стражу ее взяли, так как, видимо, опасались, что может сбежать в Россию. Осталось еще два месяца. Но она не хочет их отбывать, потому что считает себя не преступницей, а жертвой.
Именно поэтому она обратилась к к президенту Лукашенко с требованием восстановить справедливость, снять с неё все обвинения и наказать медиков, которые, по её мнению, вовремя не провели реанимационные мероприятия.
Очень страшная история на самом деле. Жалко всех. И женщину, которая сейчас разлучена с дочерью, и медиков, которые вряд ли вот так все разом пренебрегли в тот день своими профессиональными обязанностями.
Не жалко только суд, который не принял во внимание тот факт, что подсудимая очень больна и что маленькая дочь нуждается в ней.
