У знакомой французской семьи есть приходящая домработница (по-французски, фам де менаж) Надин. Между нами говоря, ей пошло бы больше "Надюха". Скорей всего, в родных широтах её так и величали. Надин родом из Запорожья, большую часть жизни прожила в Днепропетровске. При этом украинского не знает, русского – тоже, говорит на суржике – распространённой на востоке Украины помеси русского с малороссийским.
Если суржик с мягким «г» и хохлацкой певучестью смачно приправить французским, который Надин довольно быстро освоила в рамках вокабюлера фам де менаж – получается такая гремучая смесь, что я каждый раз прихожу в неописуемый восторг.
Когда Надин благополучно разменяла седьмой десяток, она решила, что Днепропетровска с неё хватит. Пора покорять Париж. Характер у неё крутой, решительный, этакая бой-баба с претензией (классический вариант отечественной хабалки). Собственные приоритеты привыкла ставить превыше всего, как и не особо стесняться в средствах для их достижения. Кто такой Игнатий де Лойола она понятия не имеет, но отлично усвоила, что цель оправдывает средства.
Первую цель она достигла – вышла замуж за француза, которого поймала на крючок в бездонных глубинах Интернета. Правда, живущий на съемной квартире в бедном предместье на северо-востоке Парижа скромный пенсионер Доминик – не тот вариант, на который она рассчитывала. Доминику – 60 (он на 5 лет моложе своей интернет-избранницы) и никогда не был женат. Он, как здесь говорят, "le vieux garçon" (буквально – "старый мальчик") или "vierge" (девственник). Родом из бедной бретонской деревушки, отец его беспробудно пил. Пил и бил все и вся, что под руку попадало. "Жерминаль" – одним словом.
Доминик – розовощекий добряк, но неразвитый ум его застрял в пубертатном периоде. Пиво, футбол и телевизор. Телевизор, пиво и футбол. Все, чем он жил. Пока его не подцепила Надин. Через пять минут смотрин (неизвестно, кто кому их устроил?) Надин строго спросила избранника:
Так что? Берёшь меня замуж или нет?
"Беру", - потупился Доминик. А у него были другие варианты?
Во Франции мужчины выходят на пенсию в 65 лет, но те, кто работал под землёй, на 10 лет раньше. Доминик водил поезда под землёй – в парижском метро. Поэтому, кроме раннего выхода на пенсию, имеет ещё ряд льгот. Например, раз в году бесплатно отдыхать с семьёй на море в окрестностях Перпиньяна. Если б не Надин, не видать бы Доминику в силу природной своей инертности ни моря, ни Перпиньяна.
Как только Надин освоилась во Франции – из Днепропетровска к ней прикатила дочь Элен с украинской гостевой визой, на шестом месяце беременности. Элен, 40-летняя первородка, сбежала к маме в Париж от бой-френда Димы, автослесаря-кришнаита, который кормил беременную подругу грибами, ягодами, орехами и другим подножным кормом. Элен втайне мечтала о курице и говяжьей котлете, о чем проговорилась по телефону маман. Надин велела срочно послать Диму по всем известному адресу из трёх букв...короче, к его Кришне, и выслала денег на оформление визы.
Надин решила, что внучка её должна появиться на свет в Париже. Мнение Доминика на этот счёт её интересовало в последнюю очередь. Петит (по-французски, значит, маленькая) Мари не только родилась в Париже, но уже год проживает здесь со своей матерью. У них скромная, зато отдельная комната со всеми удобствами и даже маленькой кухней в небольшом отеле (практически в центре Парижа), где проживают иммигранты разных национальностей с детьми – семейные пары и одинокие женщины. За крышу над головой Элен не платит, и при заселении никто не поинтересовался давно просроченной визой. А все потому, что Франция – "le pays d'accueil" (дословно – "страна добро пожаловать"), а 40-летняя никогда ничему не учившаяся (кроме средней школы в Днепропетровске) и нигде не работавшая Элен – одинокая женщина с трудной судьбой и "плодом несчастной любви" на руках. А для таких женщин Франция – дом родной.
Для них существует разные правительственные программы оказания помощи, в одну из которых попала Элен. Понятно, не без участия Надин. Потому что сама Элен, в отличие от пробивной маман, не по возрасту инфантильна, и её французский вокабюлер сильно лимитирован, в нем два слова – "бонжур" и "мерси", при этом она не стремится к его расширению. До этого Элен опять-таки стараниями Надин состояла в программе бесплатного родовспоможения для одиноких матерей. Благодаря которой петит Мари появилась на свет в хорошем парижском роддоме под присмотром высококвалифицированных акушеров.
Автослесарь-кришнаит Дима скопил денег на Париж, чтоб увидеть дочку. Но если б Дима хоть раз появился в отеле, где проживает Элен, её б оттуда просто выперли на улицу вместе с малюткой. Потому что и правительственному гостеприимству есть предел, ведь по легенде Элен – женщина обесчещенная и брошенная, а тут заявляется живой и здоровый папаша, бритоголовый, в оранжевой тунике, и предъявляет претензии на ребёнка. Перепуганная Надин позвонила кришнаиту Диме и прямым текстом выдала, чтоб сидел в Днепропетровске и в Париж не рыпался, в очередной раз укорив зятя-кришнаита, что кормил дочь репой с горохом, а теперь она в "ресторане сердца" питается, и всё у неё и у внучки хорошо.
Если в днепропетровский период жизни в холодильнике у Элен "мышь могла повеситься с голоду и тоски", то в парижский период, благодаря "ресторану сердца" или "ресто дю кер", холодильник забит до отказа.
"Рестораны сердца" – бесплатные столовки с филиалом сэконд-хэнда. 30 лет назад их придумал "клоун сердца" – французский комик Мишель Колюш.
У Элен, как у неимущей матери-одиночки иностранного происхождения, есть карточка постоянной клиентки "ресторана сердца", где указаны её день и время. Её день – среда. По средам она возвращается домой с двумя полными пакетами, третий – в зубах. Один пакет продуктовый: овощи, фрукты, консервы, молочные, замороженные продукты, мясо, рыба, хлеб. В другом – памперсы для петит Мари, шампунь, гель для душа, стиральный порошок. В третьем – одежда для неё и малютки Мари. И впридачу букет цветов от волонтера.
Надин тоже кое-что перепадает из этого ассортимента. Пенсии Доминика катастрофически не хватает, оттого Надин пошла убирать чужие квартиры. Больше половины пенсии Доминика уходит на оплату съемного жилья, коммунальных услуг и налоги, которые сохраняют устойчивую тенденцию к росту. При Макроне они заметно подросли. Кстати, "рестораны сердца" по всей Франции, помимо благотворительных отчислений, существуют на эти налоги. Рядовые французы сводят концы с концами и ворчат, что вынуждены кормить понаехавших бездельников. Но что делать? Франция – "le pays d'accueil". "Страна – добро пожаловать для всех".
Надин счастлива: у дочки с внучкой – бесплатная крыша над головой в центре Парижа, "ресторан сердца", полный холодильник продуктов.
Элен тоже счастлива: можно не работать, не учить язык, целыми днями торчать в русских и украинских соцсетях, где проводят время её днепропетровские приятельницы. Недавно у неё сломался компьютер – вот это была трагедия. Элен пребывает в абсолютной уверенности, что так будет всегда.
В тех домах, где убирает Надин, ей часто предлагают вполне приличный "сэконд хэнд", долго перед этим извиняясь. Надин рассказывает:
Они ещё извиняются и спрашивают, надо ли мне это? А я отвечаю: «Мне ВСЁ НАДА!».
Всё – это старые чемоданы, одеяла, гардины, кофеварки, даже сломанную газонокосилку.
Клиенты называют Надин – кто – "пылесос", кто – "большой камьон" ("грузовик"), кто – "пубель" ("мусорный бак"). Она знает, но не обижается.
В свои 65 с "суржиком", приправленным французским в пределах вокабюлера фам де менаж, Надин мечтает о карьере в туристической отрасли, настолько тесной, что туда мало кто может пробиться. Тут на днях она выдала:
Во Франции все с менажей начинают, но что-то подзасиделась я в менажах, пора дальше двигать.
Недавно к Надин из Днепропетровска ещё сын Андрэ приезжал. Три месяца по гостевой визе жил на содержании Доминика и остался доволен. Очень ему Париж понравился. Экс-кондуктор парижского метро на пенсии на своей машине в бархатный сезон возил всю большую семью – Надин, Элен, петит Мари и Андрэ – на отдых в Перпиньян.
Теперь Надин озабочена: как Андрэ, почти 30-ти лет от роду, повыгодней пристроить в Париже. Потому что в Днепропетровске работы у него нет. И он живет на то, что посылает Надин из Парижа.