Прошло сто лет, а мы продолжаем спорить
Над страной «кружится» юбилейная дата — 100-летие Октябрьской революции. Каких-либо пышных, монументальных торжеств не предусмотрено. Историки и политологи публикуют многочисленные статьи, где даются часто противоположные оценки событий столетней давности. Интернет пестрит всевозможными постами, авторы которых соревнуются в оригинальности и крутизне комментариев на революционную тему. В общем, все достаточно скучно и малоинтересно, поскольку повторяются все те же избитые подходы и оценки. Одни говорят, что Октябрьская революция — великое эпохальное событие, открывшее новый светлый путь для страны и всего человечества. Другие утверждают — это трагедия, обернувшаяся миллионами жертв, кровопролитной бойней Гражданской войны, политическими репрессиями, неоправданными и жестокими.
Прошло сто лет, а мы продолжаем спорить. Почему? То ли времени еще мало прошло: сто лет — небольшой отрезок для истории. Не спорят же столь ожесточенно современные французы о своей революции 1789 года. Тихо-мирно отмечают День взятия Бастилии как национальный праздник. Или англичане не очень-то сегодня волнуются по поводу Оливера Кромвеля, возглавившего в XVII веке не менее кровавую, чем русская, революцию, в результате которой легитимному королю Карлу I отрубили голову.
Наверняка и Россия через какое-то время успокоится. Но пока мы находимся внутри достаточно длительного исторического периода жестких перемен, включая Октябрь 1917-го и «мирную» революцию 1991 года. При этом так и не решены коренные вопросы устройства жизни государства, общества и народа. Отсюда и резкие споры, эмоции и противоречивые оценки Октябрьской революции и последующих событий.
Сегодня Россия, исчерпав лимит революций, только-только вступает, причем в невероятно сложных условиях общемировых вызовов и угроз, на путь спокойного, эволюционного развития страны. Дай Бог, чтобы и политики, и народ наконец-то осознали, что достойная жизнь достигается не путем потрясений и революций, а ежедневным трудом и наличием реальных единых ценностей.
А пока имеем то, что имеем. Единства нет не только среди историков и политологов, но и рядовых граждан. Причем суждения об Октябрьской революции у нас персонифицированы, то есть проявляются в оценке личности и деятельности вождей и других политиков, связанных с революционными событиями. Картина при этом противоречивая. Простых ответов на него нет. Ясно одно: мы далеки от единой оценки, казалось бы, уже давних исторических событий.
Об этом свидетельствуют и письма наших читателей, поступившие в редакцию. Это очень живые, искренние письма, связанные с оценкой Октябрьской революции и последующей советской эпохой. В своем письме Людвига Францисковна Орловская пишет: «7 ноября когда-то был главным праздником страны Советов. Теперь в календаре памятных дат отмечен как День Октябрьской революции 1917 года — просто как напоминание о факте из истории нашей страны.
Сейчас с приближением 7 ноября мы не ищем красивые открытки с символами революции, чтобы обязательно поздравить родных и близких. И после демонстрации в замечательном настроении не торопимся домой к праздничному столу.
Нас учили, лечили, давали путевки в санатории — бесплатно. Бесплатно предоставляли жилье. Мы имели возможность сдавать квартиру малой площади «под гарантию», чтобы потом получать для увеличивавшейся семьи более просторную. Не было ни железных дверей на входах, ни решеток на окнах. Было уважение младших к старшим.
Приезжая за границу, мы с гордостью говорили, что мы из СССР. Мы гордились своей страной! Все это ушло в прошлое.
Теперь 4 ноября отмечается новый праздник, который недавно еще назывался День согласия и примирения. И возникает у меня вопрос: с чем согласие? Уж не с тем ли, что то, что создавалось трудом рабочего человека десятилетиями, захватила кучка ловкачей? Согласиться с тем, что немногие стали миллиардерами, а остальные выживают?
У меня квартплата, лекарства съедают половину пенсии. А нужно еще что-то есть, хотя бы иногда покупать одежду, обувь.
Примириться с теми, кто сладко ест и мягко спит, кто имеет возможность на выходные, на 2-3 дня, с одного конца света слетать на другой?
В соседнем доме живет бабушка Анна Игнатьевна, ей идет 91-й год. Так она два раза в день ходит в столовую; берет только «супик» — один половник за 50 рублей. С этим тоже — примирение?! С таким жутким расслоением людей?
Да, я родилась и состарилась в Советском Союзе. Я не приемлю переворот 90-х годов.
Мы сегодня взахлеб перенимаем все западное — одежду, слова; даже кулинарные рецепты. Ну зачем же все на иностранный манер?
После войны в мае 1945 года папину железнодорожную воинскую часть перевели в Донбасс. Мы объездили все станции: Краматорск, Дебальцево, Красный Лиман, Есиноватая… Видели такую разруху! Разбитые «полуторки», сгоревшие танки, перевернутые паровозы и вагоны. И на них надписи: «За Родину! За Сталина!».
Мы, дети, играли в «войнушку». Самым позорным и обидным прозвищем было «полицай». Теперь же у нас родную милицию переименовали в полицию. Что это дало? Более эффективно стали бороться с преступностью?
Понимаю: у нового времени — новые праздники. Но будет ли 4 ноября таким же любимым нашими потомками, как любили наши деды, отцы, мы день 7 ноября?
Для этого, думаю, в жизни страны должно быть то, с чем хотелось бы согласиться и примириться большинству из молодого поколения».
Свое письмо в редакцию Леонид Клепиков назвал «Трагедия России». В частности он пишет: «Не за горами 25 октября 2017 года — столетие величайшей трагедии в истории России. В этот день в результате государственного переворота власть в стране захватила коммунистическая партия большевиков — партия существ какой-то иной, не человеческой природы, самая свирепая и кровавая, каковой не знала история развития мировой цивилизации. Стынет кровь в венах, леденеет душа, когда читаешь документальные свидетельства о зверствах большевиков в отношении мирного населения.
Д. А. Волкогонов в своей книге «Ленин» на основании архивных документов приводит любимые слова кровожадного Ленина: «повесить», «расстрелять», «взять в заложники», «посадить в концентрационный лагерь». Вот он и писал записочки своим комиссарам, чтобы нашли людей «потверже, так как надо повесить, непременно повесить, чтобы на сотни верст кругом народ трепетал.
После смерти Ленина абсолютную власть захватил Иосиф Виссарионович Джугашвили по кличке «Сталин», самый кровавый диктатор всех времен и народов! Людей стали убивать планово.
Кого же зачислили во враги?
Да все население страны, взятое коммунистами, как я уже сказал, в плен».
В своем письме П. Р. Шмаков пишет о Сталине: «Я помню, как на перроне станции Курган, в горсаду стояли памятники Сталину. Был величественный памятник Сталину в сквере мясокомбината, а сколько их было по всему СССР! Именем Сталина назывались колхозы, заводы, вспомним Миасский автозавод ЗИС — наши прославленные грузовики, которые так нужны были фронту и народному хозяйству. Видные поэты и композиторы в песнях славили имя Сталина. Вспомним город-герой Сталинград, все, что происходило в этом городе во время Великой Отечественной войны. Никогда он не будет Волгоградом, в историю этот город вошел как Сталинград!
Многим хотелось бы переписать историю, убрать из нее, очернить имя Сталина. Ничего не получится, потому что Сталин — это Победа, Победа и еще раз Победа!».
Вот такие разные письма, присланные в редакцию накануне 100-летия Октябрьской революции.
Дмитрий Литвиненко