В шестой части цикла статей «История электронной музыки в 50 записях» мы поговорим о рейверах. И узнаем, откуда жанр «хаус» взял своё название, какой эмбиент писал Aphex Twin и почему Massive Attack сильно изменились к своему третьему альбому.
Май 1987
Фрэнки Наклз (Frankie Knuckles) - Baby Wants To Ride / Your Love (Trax)
Эта запись не была первой. Что было вначале, до сих пор является предметом обсуждений. Но мы выбираем сингл On and On Джесси Сондерса 1984 года: примитивное сочетание диско-лупов и «колючих» ударных 808-го, типичных для раннего звука чикагского хауса.
Возможно, это не лучший вариант. Откровенно говоря, если мы решим выбрать одну запись, символизирующую чикагскую хаус-музыку 1980-х, у нас будет огромный выбор. Так что мы легко могли говорить и о треке Move Your Body Маршала Джефферсона, которому каким-то образом удалось выйти одновременно на двух главных чикагских лейблах — Trax и DJ International. А также о песне Love Can’t Turn Around Фарли Кейта, в которой есть невероятный вокал Дэррила Пэнди. Или, может, о JM Silk, или Fingers Inc, или Adonis.
Но мы поговорим о Фрэнки Наклзе, потому что Наклз, который умер в 2014 году в возрасте 59 лет, был не просто так назван Крестным Отцом Хауса.
Статус Наклза во многом произрос из его диджейской деятельности в чикагском клубе The Warehouse, откуда хаус и взял своё название. Фрэнки начал работать в The Warehouse в 1977 году, играя диско и соул и постепенно разбавляя их всё большим количеством европейских синти-записей. Он ставил эти треки для публики, которая первоначально состояла из чернокожих геев.
По иронии судьбы, он покинул The Warehouse и открыл собственный клуб The Power Plant ещё до того, как появились самые первые записи с jack-музыкой [jack records].
Вскоре после выхода On And On Джесси Сондерса Наклзу попала в руки плёнка Your Love, композиции, основанной на нарастающей синтезаторной секвенции. Она была сделана молодым парнем Джейми Принциплом, чей голос звучал как Смоки Робинсон вперемешку с Марком Алмондом.
Наклз играл Your Love в The Power House в течение года, после чего он позвал Принципла в студию для записи её более отшлифованной версии. А также второго трека — мрачной и провокационной Baby Wants To Ride.
12-дюймовка с этими песнями вышла на лейбле Trax в 1987 году под именем Фрэнки Наклза и только его одного. Принципл был указан как автор песен, и всё.
Возможно, именно поэтому, когда певец позже перезаписал Baby Wants To Ride со Стивом «Silk» Херли для лейбла FFRR в Британии, в ней не было никакого упоминания Наклза.
Отыгрался. Но она не шла ни в какое сравнение с оригиналом Наклза. (P)
Октябрь 1988
Front 242 - Headhunter (Wax Trax!)
К моменту выхода сингла Headhunter с четвертого альбома Front By Front группа Front 242 уже была ветераном. Однако это песня, которую они были рождены записать: имеющий в своей основе грубую, неотшлифованную мелодию, трек покорил танцполы, готовя нас к Нулевому Году рейва, который был совсем рядом. Ну а пока появился жанр EBM…
Будучи медленно распространяющимся ответвлением индастриала, EBM был возглавлен такими бельгийскими оплотами, как Front 242 и The Neon Judgement, а также заарканил Chris & Cosey и им подобных.
Трек Headhunter был жанроопределяющим высказыванием. Он имел колкую лирику в духе Foetus и остроумие Фэда Гаджета, пульсирующий танцевальный механизм трека Sensoria от Cabaret Voltaire, аморальность альбома Songs About Fucking группы Big Black и громоподобный марш смерти группы DAF.
В то же время, являясь крёстными отцами EBM, Front 242 имели серьёзную конкуренцию в лице канадцев Skinny Puppy и британцев Nitzer Ebb.
Хочется спросить: «Ради всего святого, почему это би-сайд?» Речь идёт о би-сайде трека Headhunter, который, возможно, так же силён: Welcome To Paradise.
Неудивительно, что оба трека распространились везде, и диджеи нашли их хорошо вписывающимися в новый жанр ньюбит.
Вскоре создатели ньюбита, вдохновленные британской рейв-сценой, поставили Бельгию в авангард техно. Лейбл R&S, базирующийся в городе Гент, органично перешёл от бельгийского ньюбита к хаусу и техно и своевременно дал нам сингл Mentasm от Secons Phase, колыбель легендарного hoover sound. И это не говоря уже об альбомах Aphex Twin’a Digeridoo и Selected Ambient Works 85-92. Но это, конечно, совсем другая история… (ЭХ)
Сентябрь 1987
Phuture - Acid Tracks (Trax)
После того, как Фрэнки Наклз покинул The Warehouse, его владелец открыл новый клуб в Чикаго под названием Muzic Box и сделал диджея Рона Харди резидентом клуба. Харди был полной противоположностью Наклза, и, благодаря его зачастую лихорадочному походу к эквализации и питч-контролю, записи, которые он ставил, обычно звучали быстрее и грубее.
Харди фанател от Frankie Goes To Hollywood, но он также легко мог поставить местных хаус-артистов. В ночь, когда он раздобыл первую кассету Phuture, на которой был записан 12-минутный мэшап, состоящий из гипнотических пульсаций и чудаковатых хлюпаний (за последнее спасибо бас-синтезатору Roland 303), он проиграл её четыре раза.
У трека не было названия, так что аудитория Muzic Box окрестила его Ron Hardy’s Acid Track. Когда он вышел на Trax Records и был спродюсирован Маршалом Джефферсоном, то уже имел название Acid Tracks.
Acid Tracks – это монстр звукозаписи. Но если он был большим событием в Чикаго, то в Лондоне трек стал супер-мега-массивным-событием-с-чертовски-большим-резонансом. И там Acid Tracks стал одним из первых винтиков революции эйсид-хауса.
Во многом было странно, что Лондон так охотно принял эйсид, имея у себя клуб Shoom Денни и Дженни Рэмплингов, а также клуб Spectrum Пола Окенфолда, которые стали дико популярными летом 1988 года. И десятки новых эйсид-хаус-вечеринок стала посещать растущая орда детей в банданах и футболках со смайликом.
До этого момента только несколько лондонских диджеев играли хаус-музыку: прежде всего, это были Ноэль и Морис Уотсон, Колин Фавер и Марк Мур. С другой стороны, Север и Мидлендс уже наслаждались хаусом добрые пару лет, и всё это благодаря таким людям, как Майк Пикеринг в Манчестере и Грэм Парк в Ноттингеме.
Несмотря на это, ночь эйсид-хауса еще не означала часы хлюпающего шума и гама. Начнём с того, что на самом деле существовало не слишком много записей в духе Acid Tracks, и одна из самых удивительных вещей, касающихся первых эйсид клубов, состояла в том, что музыка, которую вы слышали, была весьма разнообразной.
Конечно же, было много американских хаус-треков, содержащих некоторые из самых интересных звуков 1988 года, созданных нью-йоркским продюсером Тоддом Терри. А также треков некоторых британских последователей, например 808, A Guy Called Gerald и Baby Ford.
Но здесь также играли такие записи, как De Testimony от Finitribe, Bamboléo от Gipsy Kings, Why Why Why от The Woodentops, Join In The Chant от Nitzer Ebb и даже Satisfaction от The Rolling Stones. А однажды Пол Окенфолд добавил часть Увертюры Чайковского 1812 года в свой микс в клубе Спектрум…
«Как ты хочешь избавиться от эйсида, мужик?» — сказал Маршалл Джефферсон в интервью Melody Maker во время поездки в Лондон тем летом. «Каждый вовлечён в него, куда бы ты ни пошёл – он качает везде. Ты не можешь не быть с ним на одной волне. Пока диджеи не осмелятся генерировать новую музыку, ты будешь слышать эйсид, куда бы ни пошёл». (P)
Июнь 1988
Various Artists - Techno! The New Dance Sound Of Detroit (10)
Уже много написано о роли так называемой Белвиллской Троицы в зарождении техно. Группы, состоящей из Хуана Аткинса, Деррика Мэя и Кевина Сондерсона, трех одноклассников из города-спутника Детройта – Белвилла.
Они выросли, возясь с электронным оборудованием в подсобке музыкального магазина Grinnell. Они слушали местное радио шоу с ведущим Electrifying Mojo, где узнали о Kraftwerk и Гэри Ньюмане наряду с Parliament и Принсом. Они танцевали под диджей-сеты Кена Коллиера в стиле пост-диско, когда он играл неподалёку от Детройта.
Именно Аткинс всё это начал, направив электронику в другое измерение, когда в 1984 году выпустил альбом Techno City под псевдонимом Cybotron, а в 1985 году выпустив NO UFO’s, его дебют под именем Model 500.
Именно Мэй поднял ставки, записав трек Nude Photo под псевдонимом Rhythim Is Rhythim, в котором есть сэмпл смеха Элисон Мойе из трека Situation группы Yazoo. Не забудем и о поразительной Strings Of Life.
И именно Сондерсон пробил всё это в поп-чарты с помощью треков группы Inner City Big Fun и Good Life.
Тем не менее Парни из Белвилла были далеко не одни во всей этой истории, что доказывает двойной альбом Techno! The New Dance Sound Of Detroit. В некоторой степени.
Для многих людей, живших за пределами Детройта, первым, что они услышали из музыки, выходящей из Города Моторов во второй половине 80-х, была эта британская компиляция.
Релиз был выпущен 10 Records, дочерним лейблом Virgin, который находился в бывшей конюшне на лондонской Портобелло Роуд, где брусчатка и лотки для цветов были настолько далеки от детройтского индустриального ландшафта, насколько вы можете представить. Альбом был скомпилирован Дерриком Мэем и владельцем лейбла Нилом Раштоном, который позднее основал лейбл Network Records.
Хотя это правда, что Мэй, Аткинс и Сондерсон приложили руку ко всем трекам и являются соавторами и сопродюсерами большинства из них, альбом также включает ранний материал других важнейших пионеров техно — Eddie “Flashin” Fowlkes, Blake Baxter и Anthony Shakir.
Возможно, самым главным в этой записи является название. Вначале планировалось назвать сборник The House Sound Of Detroit, однако артисты настояли на том, чтобы изменить его на ‘techno’. Это слово, которым они описывали свою музыку, справедливо отделяя Детройт от того, что делалось в Чикаго, и позиционируя его как сосредоточение инновационной электронной музыки.
Карл Крэйг, Джефф Миллз, Ричи Хоутин, Майк Бэнкс, Роберт Худ, Кенни Ларкин, Стейси Пуллен, Drexciya – и это лишь несколько имен. (P)
Ноябрь 1989
Happy Mondays - Hallelujah (Factory)
Причудливый дебютный фанк-рок-альбом Happy Mondays под названием Squirrel and G-Man Twenty Four Hour Party People Plastic Face Carnt Smile (White Out), выпущенный в апреле 1987 года, был спродюсирован Джоном Кейлом. Да-да, Джоном Кейлом из The Velvet Underground. Что звучит всё более бредово, чем больше ты об этом думаешь.
Знаменитый ныне трек 24 Hour Party People был включен в альбом после того, как песню Desmond убрали оттуда из-за того, что она была очень похожа на трек The Beatles Ob-La-Di, Ob-La-Da. И это вызвало проблемы с авторским правом.
Не в последний раз Happy Mondays заимствовали у The Beatles. Lazyitis, последний трек второго альбома Bummed, был очень похож на Ticket To Ride.
Другие влияния, хотя были менее очевидными, являлись более показательными. Например, сильный бит и цепляющий грув в песне Hallelujah с альбома Can 1971 года Tago Mago, из-за чего собственный трек Mondays был назван так же, выдаёт их с головой.
Хотя ныне покойному Мартину Хэннету стоит отдать должное в том, что он переизобрел звук Mondays на их втором альбоме Bummed, это было время, когда они заполучили влиятельных авторов ремиксов для треков, которые после их работы стали звучать круче.
Это была WFL – переработка песни Wrote For Luck от Винса Кларка – то, что впервые заставило навострить уши.
Ещё была WFL (Think About The Future Mix), которая отметила появление Пола Окенфолда, создавшего несколько важнейших миксов для Райдера и его компании, не говоря уже о том, что он был сопродюсером альбома Pills ‘n’ Thrills and Bellyaches, наряду со Стивом Осборном.
Выбор автора ремикса на Hallelujah был вдохновлён тем, как Окенфолд позвал Эндрю Уэтеролла и Терри Фарли помочь в работе и таким образом представил паре совершенно новую аудиторию. Буквально. Невозможно недооценивать важность Хасиенды во всем этом. Это место открыло глаза и изменило жизнь столь многим людям.
Ох, и если здесь и был завсегдатай клуба, который не знал среднего имени Шона Райдера после того, как он услышал Hallelujah, что ж, они не обращали на это внимания. Или они закидывались свежей наркотой, которой, как представлялось, была завалена Хасиенда. Теперь это хорошая история… (НМ)
Февраль 1992
Aphex Twin - Selected Ambient Works 85-92 (R&S)
Когда в 2014 году стало известно, что Ричард Д. Джеймс выпустит первый альбом за 13 лет, содержащий новый материал Aphex Twin, было немного людей, кто надеялся услышать новый Drukqs. К счастью, оказалось, что альбом Syro имеет меньше общего с противоречивым Drukqs, а больше схож с альбомом, который сделал ему имя: Selected Ambient Works 85-92.
Его дебютный альбом не был особенно «эмбиентным». Так же, как и альбом U.F.Orb группы The Orb, вышедший в том же году. Но оба релиза вышли в период, когда, знающая о хаусе и техно, возбужденная хардкор-брейкбитом и представленная прогрессивной натурой команд Boy’s Own и Guerilla, танцевальная сцена Британии была наиболее впечатляющей и волнующей.
Из этих двух релизов SAW была более поразительной записью, которая воздерживалась от дабвайз-элементов прог- и эмбиент-хаус-сцены в пользу более сдержанной хрупкой красоты.
Как в литературном афоризме Хемингуэя “Это читается легко, это создано упорно”, в этой музыке простые мелодии скрывали сложные аранжировки и структурные хитросплетения.
В результате он достиг мест, где раньше танцевальная музыка ещё не бывала: офисы национальных музыкальных изданий, общие комнаты для старшеклассников, спальни…
Британская техно-сцена уже имела в своем арсенале Orbital и мини-альбом Digeridoo Aphex Twin’а, но они обращались к аудитории, сосредоточенной на общем рейв-опыте.
Аналоговые синтезаторы и странные биты в SAW имели значение для тех, у кого не было машин, друзей и отношений. Для тех, кто тратил свое свободное время, корпев над нагретыми VHS-рекордерами, фанатея от саундтреков фильмов ужасов Джона Карпентера и Tangerine Dream.
Меньше чем через год после выхода Screamadelica [третий студийный альбом Primal Scream 1991 года] этот портал был вновь открыт для огромной аудитории нетанцующих слушателей, которые были готовы присоединиться и почувствовать бит.
Как и его музыка, призыв Джеймса был одновременно возвышенным и универсальным. Как и свою музыку, он заставил его казаться таким простым.
И он все это создал в своей спальне. В то время как его коллеги поддерживали образ “дитя студии”, живший в Корнуолле Джеймс возник как эксцентричный паренёк из фильма Dressed To Kill. Его жилище было завалено разными гаджетами, странно работающими часами, а вокруг бурлили кофеин и креативность.
Хоть он и был закоренелым рейвером, он обратился к ботанику, живущему в каждом из нас.
Что и приводит нас к IDM. В то время как ранние EP Aphex’a были выпущены на лейбле R&S, являющимся символом бельгийского рейва, оказалось, что шеффилдский лейбл Warp подходил лучше. На нём выпустились B12, The Black Dog, Autechre, Speedy J и сам Джеймс, вначале появившись на компиляции Artificial Intelligence в июле того года. Так родилась «интеллектуальная танцевальная музыка».
Прискорбный ярлык — как будто B12 действительно были более интеллектуальными, нежели, скажем, Джефф Миллз. Но, по крайней мере, это освободило поколение близких по духу умельцев из спальни от ограничений танцпола.
Four Tet, The Streets, Burial, минималисты глитча из Cologne, Raster-Noton, Pole, Mille Plateaux… все они, как и многие другие, обязаны этому образу экспериментатора из спальни, созданному Ричардом Джеймсом.
Помимо всего этого, мы даже не упомянули о его пранках, танке, его диджей-сете с наждачной бумагой, Windowlicker, Caustic Window. А также о его легендарных ремиксах и о том, что он был совсем ещё юнцом, когда начал всё это… В то время только такие, как Kraftwerk и Джорджио Мородер, могли открыть больше дверей. Иди же к папочке. (ЭХ)
Январь 1994
Underworld - Dubnobasswithmyheadman (Junior Boys Own)
Расскажу вкратце. Релиз 1988 года Jack The Tab – Acid Tablets Volume One был компиляцией вымышленного жанра, где под прозвищами Vernon Castle, Thee Loaded Angels, Alligator Shear скрывались коллаборации Дженезиса Пи-Орриджа из Psychic TV, Ричарда Норриса из психоделичного лейбла Bam Caruso, а также приятеля Дженезиса, Дэйва Болла из Soft Cell. В дальнейшем Норрис и Болл продолжили сотрудничать вместе и попали в чарты, как The Grid.
Jack The Tab не был танцевальной записью, и он не был даже частично электронным. Его название также не поражало воображение на фоне того, что эйсид-хаус и техно стали дико популярными в Британии. Чувствовалось, что это настоящий альбом, а не просто коллекция треков, потому что его записали люди с рок-чувствительностью.
Тогда считалось, что танцевальную музыку ещё нужно исследовать. Всё это не упустило поколение, которое усердно поглощало музыкальную прессу в духе NME, Melody Maker и Sounds, дополняя это прослушиванием ночных эфиров Джона Пила на BBC Radio One.
Карл Хайд и Рик Смит познакомились во время учёбы в Кардиффе. У них было несколько фальстартов: первый виде нью-вейв группы Freur (точнее, они были загогулиной, которая, как они утверждали, называется ‘freur’), а второй — в виде Underworld Mk1, чей гитарно-электропоповый звук особо не впечатлял.
Что им было нужно, так это новое направление и свежая пара ушей. И в 1990 году они заполучили 19-летнего диджея из Эссекса Даррена Эмерсона.
В результате этого в 1994 году вышел альбом Dubnobasswithmyheadman, и он был во многом новаторским. Не в последнюю очередь потому, что являлся первым истинным танцевальным альбомом.
Примерно в то же время режиссер-новобранец Дэнни Бойл работал над своим дебютным фильмом «Неглубокая могила», который вышел в 1994 году. Открывающая сцена стремительно проносилась по лицам Эдинбурга и сопровождалась саундтреком от Leftfield, чьи синглы Not Forgotten и More Than I Know, вышедшие на рубеже десятилетий на лейбле Джея Стронгмана West London Rhythm King, заварили всю кашу в британской хаус-сцене.
В то время как в лихорадочной открывающей сцене картины «На игле» играет песня Игги Попа Lust For Life, в самом фильме содержится даже не один, а два трека Underworld. Из Dubnobasswithmyheadman взяли гипнотическую Dark and Long (Dark Train).
Также в фильм вошла новая версия Born Slippy, сингла 1995 года, который провалился. Здесь они добавили текст. Ну а остальную историю вы знаете, не так ли? (НМ)
Ноябрь 1995
Goldie - Inner City Life (Metalheadz)
Человек, рожденный под именем Клиффорд Джозеф Прайс, провел первую половину 1995 года, работая над своим дебютным альбомом Timeless.
Ожидания были высокими. Не только потому, что это был Goldie, босс Metalheadz, имеющий за плечами множество классических релизов (например, Terminator). Публика получила представление о том, каким будет альбом, в виде сингла Inner City Life, который вышел год назад. И он был завораживающим.
Это задумчивая элегия, эпопея изменчивых текстур, подкрепленных эмоциональными струнными. Одной из важнейших особенностей трека является великолепный вокал Дианы Чарлмейн, умершей от рака в октябре прошлого года. Inner City Life стала немедленной классикой, которую в компиляциях ставят в самом начале, словно говоря: “Вот откуда всё началось”.
Пожалуй, это так. Или, как минимум, она отметила точку, когда драм-н-бэйс достиг большого успеха.
Этот жанр был довольно «молодым» и характеризовался сложностями с самоопределением, а также борьбой между его буйными андеграундными корнями и растущими потребностями рынка, уставшего от однообразия ритма 4/4 хауса и техно. У него даже сменилось название, превратившись из джангла в гораздо более благородный драм-н-бэйс.
А затем вышел Inner City Life. В качестве сингла он попал в Top 50 – высокое достижение, однако он обладал красотой и зрелостью, отсутствовавшей у большинства брейкбит-музыки того времени.
Вдруг мы прошли долгий путь от групп вроде The Prodigy, The Hypnotist и хардкорной сцены, породившей джангл, и оказались ближе к «утончённости» таких исполнителей, как LTJ Bukem или New Forms от Roni Size & Reprazent – последний пробьёт этот бастион «музыкального одобрения», выиграв Mercury Prize в 1997 году.
Inner City Life проложила путь, но коммерческий и критический успех непросто дался драм-н-бэйсу. Сюда вкралась изящная музыкальность – вокал дивы, флейты и саксофонные соло были de rigueur, частью этикета.
Музыкальная форма, которая часто преподносится как новый джаз, подвергалась риску звучать больше как обеденный квартет в ресторане Harvester, чем как Колтрейн или Майлз.
Сопротивление появилось в лице лейблов No U-Turn и Virus, где такие, как DJ Trace, Nico и Ed Rush & Optical были против «безмозглого» драм-н-бейса.
Используя апокалиптические звуки рис-баслайна, не говоря уже о пугающем количестве психоза, они создали звук текстепа, вершиной которого является альбом Wormhole проекта Ed Rush & Optical, вышедший в 1998 году. Перенесемся в настоящее время и увидим, что текстеп, мутировавший в нейрофанк, сейчас является одним из двух главных стилей, доминирующих в жанре драм-н-бэйс.
А какой же второй? Это ликвид-фанк, стиль, характеризуемый — приготовьтесь — эмоциональными струнными и женским вокалом. В авангарде ликвид-фанка находится High Contrast, который сотрудничал с Underworld и участвовал в создании музыки к Церемонии открытия Олимпийских игр 2012 года. Его самый знаменитый альбом и ключевая тема ликвид-фанка — это Tough Guys Do not Dance 2007 года.
Его вершина? Трек If We Ever, с вокалом Дианы Чарлмейн. (ЭХ
Декабрь 1996
Coldcut - Journeys By DJ (JDJ)
Всё зависит от того, с кем вы разговариваете, но давайте предположим, что наша точка отсчёта – это альбом The Adventures Of Grandmaster Flash On The Wheels Of Steel 1981 года. Это также легко мог быть Lesson 1 – The Payoff Mix от Steinski, который в 1983 году занял первое место в конкурс ремиксов Tommy Boy, который судили Africka Bambaataa, Shep Pettibone и Джелли Бенитес… или мне это приснилось?
Трудно понять, кто что услышал первым и кто чем вдохновился, но Age Of Chance записали мэшап Kisspower в ноябре 1986 года, и он вышел в январе 1987 года. В то же время пара диджеев сделали Say Kids What Time Is It, используя spoken word наряду с отрывками из Книги Джунглей, Chitty Chitty Bang Bang, Джеймса Брауна, Trouble Funk, Kool And The Gang, Apache, Planet Rock…
Мэтт Блэк и Джонатан Мур взяли название Coldcut в октябре 1987 года для второго сингла Beats+Peaces, выпущенного на их новом лейбле Ahead Of Our Time. Это был более амбициозный результат, чем Say Kids, и сингл стал популярным на их новом радиошоу Solid Steel, которое шло на лондонской пиратской станции Kiss FM.
Лейбл Island обратил на них внимание, а затем нанял, чтобы они сделали ремикс на трек Paid In Full дуэта Eric B & Rakim. Получившаяся Seven Minutes Of Madness – The Coldcut Remix имела более быстрый темп и была независима от оригинала. Характерной особенностью ремикса был семпл Офры Хейз. Многие думали, что ремикс Coldcut — это версия Eric B & Rakim.
Трек на компиляции их различных псевдонимов Out to Lunch With Ahead Our Time отметил нечто вроде смены обстановки. Песня Doctorin’ The Trak от Coldcut Featuring Yazz And The Plastic Population стала Doctorin’ The House и дала Coldcut их самый большой хит в феврале 1988 года.
Хотя они продолжали покорять чарты как Coldcut, парни устали от крупных лейблов, которые контролировали их творчество и в 1990 году создали собственный лейбл Ninja Tune, что дало им свободу делать то, что хочется, под разными псевдонимами, включая их дебютный релиз, Zen Brakes от Bogus Order.
Ninja Tune присоединился к группе авантюрных, перспективных британских инди-лейблов, которые выпустили целую серию новаторских записей.
Лейбл Джеймса Лавелля Mo’Wax выпустил превосходный альбом Endtroducing… DJ Shadow; В Шеффилде FON трансформировался в легендарный Warp; на южном побережье, в Брайтоне, лейбл Skint Records имел козырь в рукаве в лице Нормана Кука [известного в будущем как Fatboy Slim]… Ох, подождите. Journeys By DJ: 70 Minutes of Madness от Coldcut. Совсем о нём забыл.
Это действительно были «70 минут безумия», которые подняли планку в 10 раз по сравнению с миксом Paid In Full и установили новый канон для микстейпа. Естественно, микс был в духе времени и не обошёлся без свежих драм-н-бэйс примочек. Но они ни потеряли ни своего чувства юмора, ни вкуса, сплетя вместе 35 треков и включив туда Jam On Revenge от Newcleus, Mantronix, тему «Доктора Кто», The Sabres Of Paradise, Jello Biafra, Pressure Drop, BDP, Masters At Work, Гарольда Бадда, DJ Food, Jedi Knights…
Конечно же, у них были ритмы, которые они еще не использовали. Но после этого захватывающего звукового путешествия их осталось не так много
Февраль 1997
Laurent Garnier - Crispy Bacon (F Communications)
Концертных электронных альбомов существует не так уж и много. Однако в 2007 году французский электро-хаус-продюсер Vitalic выпустил альбом V Live, запечатливший его концерт в Брюсселе. Что примечательно, толпа там пела риффы. Не слова. А риффы. И какой радостный шум это произвело. Национальность Vitalic не случайна. Франция всегда специализировалась на создании танцевальной музыки, которая звучит захватывающе и живо.
Самыми известными её представителями являются Daft Punk, и вы также можете добавить в список Боба Синклера, Motorbass, Cassius и Phoenix. Тем не менее сердцем французской электроники является Лоран Гарнье. И, возможно, самым классическим примером его потрясающего таланта в создании жизнеутверждающего техно является настоящий «рифф, который можно петь» — Crispy Bacon.
Увенчавший годы блестящих, выходящих за рамки релизов Гарнье (Acid Eiffel, Pigalle, Astral Dreams), Crispy Bacon объединил жирный электронный рифф с «помятой» бочкой. Абсолютная классика с самого начала, она звучит одновременно эйфорически и злобно. Этот трек практически однозначно заставит вас охренеть на танцполе.
Такой эффектный ход не прошёл тихо, и трек дал знать о развитии жанров электро-хаус и электроклэш, которые заняли видное положение на рубеже веков. Fischerspooner. Помните их? Лейбл The International Deejay Gigolos, музыкальные релизы Тревора Джексона и ещё куча всего.
Неслучайно, что Vitalic близко сдружился с соратником The Hacker на танцполе на одной из вечеринок Wake Up, которые Гранье проводил в клубе Rex в Париже.
Это странно, но Гарнье не сыграл никакой роли в музыкальной сцене, которую он помог создать.
Вскоре после успеха Crispin Bacon и альбома 30 со своим альбомом Unreasonable Behaviour 2000 года он двинулся в направлении успокаивающего, но приветствуемого критиками джаза.
Тем не менее в тот момент в 1997 году он захватил танцпол и сделал его своей собственностью. (ЭХ)
Апрель 1998
Massive Attack - Mezzanine (Virgin)
В 1998 году, когда мы наслаждались остатками брит-попа, такими как Embrace и Gomez, не существовало передовых вещей. Но даже если бы они и были, Massive Attack среди них бы не оказалось.
Однажды став для них поворотным моментом, коммерческий успех низвёл их до статуса «застольной музыки» — саундтрека для вечеринок. Конечно, это была полностью их вина. Чего вы ожидаете, объединяя свои истории о городском отчуждении с натыренными сэмплами Айзека Хейза?
Тем не менее на первых двух альбомах Massive Attack сделали именно так, и они были восторженно приняты. И на третьем альбоме группу бы простили за следование политике “если это не сломано, то не чини”.
К их чести, они изменились. Mezzanine не был революционным – и, без сомнения, это всё ещё была музыка для вечеринок – однако он отметил развитие. Между прочим, в то время мелодичные сэмплы были в дефиците, заменённые холодными, бесстрастными битами, которые использовались для отражения урбанистической тревоги Portishead, Трики и лейбла On-U Sound Эдриана Шервуда. В танцевальный мейнстрим, который, возможно, стал слишком рафинированным и самодовольным, пришла новая темнота и неуверенность.
Вместе с этим появился новый интерес к более простым вещам. Дабовый стиль Mezzanine отличался от навороченности The Orb или изощрённых элементов The Thievery Corporation.
В альбоме используется вид даба, который ближе по духу к проекту Ли Перри Black Ark, чем к Кингу Табби.
В результате Mezzanine имел больше общего с просачивающмся из Нью Йорка иллбиентом, где такие, как DJ Spooky и Spectre, обернули модель трип-хопа в новые формы. Если уж на то пошло, это было самое мощное воплощение бит-сцены, уходящее от соул- и джазовых влияний в более тёмную сторону. В итоге придя к тому, что стало дабстепом.
Разумеется, когда в 2010 году Burial сотрудничал с Massive Attack, они идеально сошлись. (ЭХ)
Перевод: Валерий Иванько
Оригинал статьи на Роккульте