На зону я попал впервые в 18 лет. Зоной этой, по чистой случайности, оказалась ИК УЖ 15/14. Новосады, Борисовский район. У них реконструировали подстанцию. И нас туда командировали для монтажа и последующего испытания электрооборудования перед вводом в эксплуатацию.
ИК УЖ 15/14 в СССР была колонией строгого режима. С 1958 года. Из более-менее известных белорусских "законников" там сидели Наум (умер в 1995 г.), Щавлик (пропал без вести в 1997 г.), Лукаш (застрелен в Витебске в 2000 г.), Паштет Минский (сидит в Жодино).
В 1979 году это было уже большое промышленное предприятие. Делали они ресиверы для тракторов МТЗ. Вот такие.
И радиаторы для самосвалов БелАЗ. Вот такие.
Ну, и помимо всего, клепали оцинкованные вёдра, подойники, тазы, шайки, всё это вот.
Само собой, и кое-какой неуставняк они, натурально, делали. Ножи "на кнопке", кинжальчики, финки с наборными рукоятками. Эффектно, но по качеству абы что. Перед девочками форсить, фраеров пугать. Или по заказу администрации, на сувениры.
Вот тогда я всё это и увидел изнутри: несколько поясов заграждения, периметры, вышки, проволока, собаки. Ну, и з/к, естественно. З/к, которых нам выделяли в помощь, были все культурные. Никто не ругался матом и не ботал по фене, и не пытался на нас наехать. Никаких бакланов и приблатнённых. Никто ничего не просил привезти "с воли". Ни чая, ни махорки.
Ну, ссобойками мы делились с ними. То есть, когда садились там же, на работе, обедать - предлагали им своё сало, колбасу, яйца, мясо, - что у кого было.
В целом, в промзоне атмосфера была, как на любом крупном борисовском заводе типа БАТЭ или "Автогидроусилителя". Станки молотят, сварка полыхает, лязг, грохот железа, густой запах машинного масла.
В жилую зону нам хода не было. Мы въезжали в колонию на своей машине-летучке. Нас ставили в шлюз, и досматривали, как в кино. С зеркалами под днище, открыванием лючков и полостей. На выезде - то же самое.
В цехах было навалом дефицита всякого. Медные трубки, оловянные прутки припоя, латунные болванки, цветмет, короче. Бери - не хочу. Мы, хоть и были советские люди, не спиздили из этих цехов ни одного гвоздя.
Такая тогда была воспитательная сила пенитенциарной системы.