Была она девчонкой семнадцати лет. Назовем ее Маша. В селе, где она жила была крупная машинно-тракторная станция и небольшой конезавод. Когда пришли немцы, в мастерских МТС они организовали завод по ремонту танков, а в конезаводе — ветеринарную лечебницу для своих лошадей.
Жила Маша со своей бабкой, нестарой еще, крепкой женщиной. И была эта бабка ворожеёй. Особых чудес не делала, но погадать, поворожить, боль заговорить умела. Повадился к этой бабке ходить пожилой немецкий фельдфебель, ветеринар. Придет вечером, принесет чего-нибудь к чаю, садятся они с бабкой за стол и общаются. Немец по-русски говорил еле-еле, бабка по-немецки — совсем никак, поэтому общались они молча. Сидели весь вечер и молчали, но Маша могла поклясться, что между ними шел мысленный диалог. Надо сказать, что Маше жилось при оккупантах не сладко. Девушка она была молодая, видная. Полицаи проходу не давали. Каждый норовил ущипнуть, а то и в угол уволочь. Особенно приставучим был солдат, шофер командира немецкой части. Тот за ней по пятам ходил. И вот, однажды не убереглась Маша и подстерег ее этот шофер в переулке. На ее счастье, в самый последний момент показался на дорожке фельдфебель — ветеринар. Увидел такое дело, как гаркнет. Солдат вскочил, руки по швам. У немцев чинопочитание в армии очень сильное. Фельдфебель для солдата — царь и бог. Отчитал ветеринар шофера и отправил вон. Маша ни жива, ни мертва. А фельдфебель ей говорит, с трудом слова подбирая, жестами себе помогая, что мол, я тебе сейчас помог, но всегда меня рядом не будет. Но я тебе одну вещь принесу, ты должна спрятать ее и никому не показывать. Тогда отвяжутся от тебя ухажеры.
Вечером, приходит ветеринар, как обычно, к бабке, а Маше маленький тряпичный узелок протягивает. Припрятала Маша узелок тот подальше, а на утро чудеса, да и только. Все село прошла, специально к комендатуре ходила, не обращают на нее внимания полицаи, как будто нет ее. А шофер тот вовсе перестал на глаза попадаться.
А надо сказать, что у немца-ветеринара была собака вроде сеттера. Очень умная, везде его сопровождала. И вот, однажды вечером, как обычно, пришел немец к бабке. И сидели они за столом особенно долго. А уходя, велел немец собаке здесь жить остаться. Попрощался с ней и за калитку вышел.
А рано утром налетели советские бомбардировщики на танковый ремонтный завод и раскатали его по кирпичику. Ветлечебнице тоже досталось, большие потери у немцев от той бомбардировки были, и ветеринар погиб.
Скоро пришла Красная Армия, и начались у Маши неприятности. Нашлись злопыхатели, донесли на нее, что, мол с полицаями гуляла, да и немцами не брезговала. Что главная подстилка она в селе была. Затаскали Машу на допросы. А разговор там короткий, никто ничего слушать не хочет. Фашистская шлюха и все тут. И совсем уже Маше светила Сибирь, да спохватилась. Проверьте, говорит, я ведь девственница. Отвели к врачу, то подтвердил. Очень все подивились этому обстоятельству. В селе мало кто похвастать мог тем же, оккупацию пережив.
Кончилась война, вернулись домой солдаты. Маша в самом расцвете сил — 23 года. Молодая, стройная, красивая, самое время замуж выходить, а у нее ни жениха, ни ухажера. Она и на танцы, и на вечеринки, никто из парней на нее внимания не обращает. Большинство подруг уже замужем, детей нарожали, а Машу как будто не замечают.
Вспомнила она тут про узелок от немца. Нашарила его за печкой, развязала, а там шерстинки какие-то, да травинки. Думала, думала, что с этим делать, да и в печке сожгла.
А на другой день ей опять на улице ухажеры проходу не давали.
