Экология стала новой глобальной силой на планете – и это хорошо. В ближайшие годы мы узнаем, что Айфон страшнее атомной бомбы, если его не утилизовать правильно. России следует развивать направление мистического туризма. Об этом и многом другом в рассказе эксперта международных экологических программ Евгения Русака про будущее экологии
Поговорим про будущее экологии. Ещё лет 10 назад экологов в фильмах изображали людьми не от мира сего, которые умиляются бабочкам и дружат с зайчиками. В современных картинах это уже решительные ребята, которые ногой открывают двери кабинетов глав транснациональных корпораций, участвуют в межправительственных совещаниях и претендуют на роль планетарных жандармов. Так ли это?
Я тебя поправлю: у меня немного другое представление об экологах. Да, в начале это были нежные люди, академические учёные, которые обнимали деревья и регулярно обновляли Красную книгу. Потом настало время Гринпис: время агрессивного протеста, уличных акций и угроз экотерроризма. Сейчас им на смену пришли адекватные, умные люди, которые умеют попадать в высокие кабинеты и убеждать в своей правоте их владельцев.
В Штатах сегодня уже никого не интересуют люди, которые просят деньги на протест. Всех интересуют те, у кого есть навыки давления и переговоров. Экология ушла с улиц и стала инструментом большой политики, очень большой политики.
Примеры?
Сейчас экологией профессионально занимаются только те люди, за которыми стоят большие деньги и которые стремятся достичь каких-то реальных целей.
Чем сегодня озабочена экология? Регулированием любых технологических процессов. Но решать локально, каким должен быть отдельный выброс в атмосферу и как должны перерабатываться те или иные отходы — это уже вчерашний день. Такие механизмы отлажены. Будущее – за всеобщей и повсеместной интеграцией глобальных «зелёных технологий». Единой системы, которая будет отслеживать взаимодействие масштабных процессов: производства, бытового потребления, строительства, энергетики…
Мне кажется, всё это приведёт к созданию экологического аналога Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), которое будет отвечать за управление во всём мире зелеными технологиями.
МАГАТЭ курирует важный, но все-таки очень узкий сектор экономики — энергетику. Структура, о которой ты говоришь, будет контролировать зелёные технологии, относящиеся ко всем сферам жизни?
Не сразу и не ко всем.
Первой под её влияние попадёт тепловая энергетика. Следующими о глобальной координации и управлении станут просить строители и производители электроники. Строительные технологии сегодня остро нуждаются в системной переработке и складировании мусора. К тому же они всё больше становятся напичканы электроникой. А она не перерабатывается.
Сейчас экологией профессионально занимаются только те люди, за которыми стоят большие деньги и которые стремятся достичь каких-то реальных целей
В идеале, любую электронику нужно разбирать, сортировать и по-умному утилизировать. В ней используются редкоземельные металлы и при большом скоплении она фонит. Это нельзя просто сжигать. Нужна сертификация переработки, а также производства техники и строительных материалов. С такой глобальной задачей сможет справиться только структура, которая станет регулировать эти вещи на мировом уровне.
Во главе с Бараком Обамой.
Вполне возможно, что и с Обамой. Или с кем-то другим не менее влиятельным и известным.
Например, с кем? Альбертом Гором?
Не обязательно. Есть, к примеру, известные брат и сестра: Хосе Мария Фигерес Ольсен и Кристина Фигерес. Первый — бывший президент Коста-Рики, который сумел сделать из своей страны площадку для испытания зелёных технологий. Сейчас он возглавляет департамент по делам океанов в ООН. Его сестра Кристина Фигерес претендовала на должность генерального секретаря ООН и у неё гигантский опыт координации экологических проектов. Они – дети всенародно избранного президента Коста-Рики, который правил лет 40. И сейчас эта семья представляет собой очень серьёзную силу в регулировании мировых экологических процессов.
Есть ещё доктор Энрико Сала – бывший научный руководитель National Geographic. За ним сконцентрирована огромная финансовая мощь международных благотворительных фондов. В этом же ряду можно вспомнить Ричарда Брэнсона — он самый яркий медийный персонаж.
Мы знаем Брэнсона как агрессивного бизнесмена. Разве он компетентен в вопросах экологии?
Virgin Unite (это рабочее название Virgin Foundation, независимого благотворительного подразделения Virgin Group, созданного Ричардом Брэнсоном в сентябре 2004 года) — один из крупнейших участников и регуляторов мирового экологического движения. Но Ричард Брэнсон – не единственная звезда в этом сообществе. Есть ещё DiCaprio Foundation — фонд Леонардо Ди Каприо, тоже очень влиятельная структура. Джек Ма — миллиардер, основатель компании Alibaba Group. На него было закрыто несколько уголовных дел после того, как он объявил о том, что начинает заниматься экологическими проблемами и вошел в совет директоров и попечительский совет крупнейшей в мире природоохранной организации The nature conservancy. Страницу попечительского совета этой организации с многомиллиардным бюджетом теперь украшает профиль Джека, а он не скрывает, что является в компании центром принятия решений.
Будущее – за всеобщей и повсеместной интеграцией глобальных «зелёных технологий». Единой системы, которая будет отслеживать взаимодействие масштабных процессов: производства, бытового потребления, строительства, энергетики…
При этом, несмотря на то, что организация признавалась высокоэффективной, стоит вспомнить, что её не раз обвиняли в том, что она имеет связи со многими крупными компаниями, в том числе в нефтяной, газовой, горнодобывающей, химической и сельскохозяйственной отраслях. Кроме Джека в Совет директоров в настоящее время входят отставной председатель Duke Energy и руководители Merck, HP, Google и нескольких финансово-промышленных групп. Также у The nature conservancy есть и Деловой совет, который описывается как «консультативный форум», но в который на постоянной основе входят Bank of America, BP America, Cargill, Chevron, The Coca-Cola Company, The Dow Chemical Company, Duke Energy, General Mills, Royal Dutch Shell и Starbucks Coffee Company.
Также, не забудем, велись правительственные расследования о том, что The nature conservancy получает землю для природоохранной деятельности, а потом перепродает ее с прибылью, часто членам своего Попечительского или Делового советов, которые затем используют ее способами, которые многие находят недостаточно экологически чистыми.
Это, кстати, ещё один очень серьёзный мотиватор, помимо политики: экология — идеальный инструмент отбеливания репутаций. Можно есть детей, а потом заявить: “Я хочу спасти планету. У меня есть 5 миллиардов долларов, которые я заработал грабежом, и я теперь буду охранять леса Амазонки”. И тебе всё прощают.
Экология сегодня – это инструмент большой политики, который позволяет вывести любого кандидата в топ самых добрых людей мира.
Поэтому я думаю, что сначала нас ждёт создание разрозненных экологических регулирующих органов, а потом будет слияние.
Вспомним МАГАТЭ и атомную энергетику. Сколько у нас строителей атомных электростанций в мире? Три. Арева, Вестингхауз и Росатом. Больше никто атомные станции строить не может. В принципе, для современных учёных в атомном реакторе нет ничего неизвестного. История с Аревой показывает, что можно собрать по всему миру все необходимые сертифицированные комплектующие. А опыт китайцев показывает, что любой дизайн реактора можно купить (они вообще получили в подарок от Вестингхауза). В принципе, гипотетически сегодня есть все условия, чтобы в мире появился миллион застройщиков. Но есть всего три, почему? Просто все игроки на рынке понимают, что лучше иметь трёх застройщиков в такой опасной отрасли как атомная энергетика.
Джон Керри перестал быть госсекретарем США и начал сейчас заниматься экологией. Он вполне способен на мировом уровне поднять вопрос о том, что электроника — это не менее опасно, чем радиация, и показать тысячи умирающих детей, которые живут рядом со свалками электроники.
А прикладной выхлоп от этого всего есть? Кроме того, что экология стала идеальным инструментом для улучшения имиджа и распределения сверхдоходов людей с приличным образованием?
Конечно! От того, что экологическая активность стала инструментом большой политики, меньше про экологию она не стала.
Как это отразится на нашей повседневности? Буквально на днях таксист, приехавший из дальнего аула, говорил мне, что плохая летняя погода в Москве — следствие глобального потепления и таяния арктических льдов. Получается, что достучались экологические агитаторы даже до таких дальних людей. Что будет дальше? На улицах появится экологическая полиция?
Экологическая полиция, думаю, появится повсеместно гораздо раньше, чем всемирное экологическое МАГАТЭ. Но экологическая полиция в будущем не будет нужна – это инструмент дисциплинарного общества, которое сейчас трансформируется в общество контроля. Дисциплины, которые создавались с конца 18 века, сегодня последовательно отмирают: семья, образование, работа, тюрьма, армия, пенсия, полиция… Все они размываются. Раньше дисциплины создавали, чтобы регулировать что-то внутри другой дисциплины, а сейчас аутсорс — самый лучший инструмент контроля: ты видишь выработку, присутствие человека в сети и можешь контролировать его где угодно. Диагностика на расстоянии в медицине, создание универсальной базы медкарт, до которой любой врач может дотянуться откуда угодно. Но одновременно уровень контроля над индивидом повышается кратно! Потому что нету точки, где субъект был бы неконтролируемым. Кэш плохо контролируется, все электронные деньги, перетекание с карты на карту, контролируются элементарно. И любое государство стремится сейчас стать государством тотального контроля.
Поэтому создание экологического контроля, может быть, потребует создания не полиции, а контролирующего органа, наделенного при этом реальными полномочиями. Я думаю, что такая структура появится очень скоро.
И как же она будет работать? Я был свидетелем, как в одном доме в Москве пытались ввести раздельный сбор мусора: в итоге содержимое всех трех контейнеров мусоровоз закидывал в один общий кузов.
Эта проблема решается элементарно. Цепочка по сбору и переработке сегодня может контролироваться на любом этапе и это очень дёшево стоит. Датчик, на входе определяющий структуру объекта, стоит сегодня 14 центов. В режиме онлайн будет контролироваться сбор мусора, развоз, утилизация. И зеленые материалы будут больше входить в нашу жизнь.
Экология сегодня – это инструмент большой политики, который позволяет вывести любого кандидата в топ самых добрых людей мира
Вообще с каждым годом откровенного «ада» будет становиться всё меньше. Например, Льюис Пью, посол по делам океанов в ООН, пару лет сражался с республикой Гибралтар и победил. Каждый год на Гибралтаре в праздник республики выпускались в небо воздушные шарики по числу граждан на тот момент. Несколько сотен тысяч воздушных шариков поднимались в воздух, очень красиво. А потом падали в океан. Сложно подсчитать, сколько живности они убили за годы.
Таких вещей станет меньше. Меньше станет неперерабатываемых отходов, их станут чётче контролировать.
Давай немного поговорим про Россию. На фоне всей этой мировой медийной экологической активности Россия часто выглядит таким аутсайдером, инфернальным злодеем, которая сама не делает и другим не дает.
Ну нет: и делает, и даёт другим делать. Просто мы очень многое проигрываем в медийке. Я работал над морем Росса – это окраинное море Тихого океана у берегов Антарктиды.
Мировое сообщество долго обвиняло Россию, будто мы в АНТКОМ-е — комиссии по сохранению морских живых ресурсов Антарктики – год за годом не даём включить море Росса в перечень морских охраняемых районов. И никто из наших великих ничего никому не объяснял, просто мы эту тему по-тихому сливали.
Достаточно было дать одну большую пресс-конференцию и объяснить, что в международном праве нет понятия «морской охраняемый район» и каждая страна понимает под этим что-то своё. И если этот статус присваивает водоёму АНТКОМ, то Новая Зеландия, например, решает, что там возможен лов глубинными сетями. Кто-то — что лов вообще невозможен.
Cоздание экологического контроля, может быть, потребует создания не полиции, а контролирующего органа, наделенного при этом реальными полномочиями
Россия приняла море Росса в морской охраняемый район по своему протоколу. Это стало событием года в куче изданий мира. Почему никто не сказал, что Россия приложила для этого максимальные усилия? Я же не могу об этом сказать, никто не будет слушать. Марию Владимировну Захарову гораздо больше могли бы послушать. А уж Владимира Владимировича! А это было событие, которое потрясло весь университетский биологический мир! Это ведь колыбель для большинства морских млекопитающих.
Ещё пример: меньше, чем через три года, будет двухсотлетие открытия Антарктиды.
Антарктида для нас — это очень серьёзная тема. Мы её открыли. Льюис Пью писал во множестве мировых изданий о том, что карты, по которым плавали английские мореплаватели в Антарктиде, были русскими. Это же круто! Этим можно гордиться! У нас самая большая научная программа в этом регионе. Громыко приложил серьёзные усилия, чтобы Антарктида была демилитаризованной зоной.
Но вот исполняется 200 лет, событие мирового масштаба, из которого можно сделать феерическое шоу — и тишина. Об этом никто просто не вспоминает. Нужно делать другую экспедицию, и организовывать ее уже сегодня. Я говорил с тем же Льюисом Пью, Хосе Марией Фигересом: все готовы лично принять в ней участие!
Льюис плавал без костюма вокруг Антарктиды в воде с температурой ниже нуля. Он доплыл до острова Петра Первого и поднял там российский флаг. Круто! Потом он прилетел в Москву и вручил этот флаг лично Шойгу.
Где съёмка этого события? На Скай Ньюс Льюис потом 40 минут говорил о том, какой Шойгу невероятный, как он много знает про морских львов. Ребята. Это же сенсация!
Когда мы делали прямой эфир для Си-эн-эн из Москвы с Льюисом, он говорил про Байкал, про Антарктиду… Его словам пытали противопоставить какие-то отсылки к Сирии: «А вы знаете, что Шойгу – министр обороны и он сказал, что в Сирии…» Льюис переспрашивает: «Это Шойгу сказал? Я ему верю. Вот вы вообще ничего не знаете об экологии, а он всё знает. И я ему верю, а вам нет». А Льюис — это же мировая величина.
А что насчёт имиджа России как территории, на которой сохранились заповедные земли и воды?
Всё это, к сожалению, пока потеряно напрочь! И на международном уровне и даже внутри страны. Вспомним Челябинск и бесконечные картинки с дымящимися трубами над городом. Спроси случайного человека на улице, он ответит, что Челябинск – это Ад с точки зрения экологии. И никто не знает, что в Челябинской области есть несколько десятков уникальной чистоты озер, которые по своей чистоте вполне могут сравниться с Байкалом. И в которых на моторных лодках не плавают. Там глубина 12-15 метров — и ты видишь дно, потому что абсолютно хрустальная вода. Но об этом не знает никто даже в России.
Россия приняла море Росса в морской охраняемый район по своему протоколу. Это стало событием года в куче изданий мира
При этом мы не решаем внутренние проблемы на уровне элементарных вещей. Алтай, уникальное место, озера, горы. 200 тысяч население. Ежегодные туристы — 2 миллиона. При этом Аляска богом забытая, продрогшая: полмиллиона долларов почти — чистого дохода на диком туризме, пешем, на обслуживании групп.
Мимо российского бюджета проходят гигантские деньги, которые мы могли бы зарабатывать на экологических туристах.
Существует четыре типа туризма и каждый из них прибыльный:
- Дикий туризм. В основном пеший – тут можно было бы продавать путешественникам проложенные маршруты, страховки, дистанционное сопровождение и оперативную помощь. При правильной организации помощь понадобилась бы редко и выгода от одного-двух вылетов спасательного вертолёта не терялась бы.
- Волонтерский туризм — когда люди платят деньги, чтобы приехать и сосчитать птичек или как-то ещё помочь природе. Гренландии это приносит просто невероятные деньги.
- Этно-мистический туризм. У нас не используется вообще, а та же Якутия могла бы зарабатывать миллиарды. Я пробивал французских и американских операторов, кто готов торговать турами уже сейчас – есть желающие. Поле мертвых мамонтов — это же реальность в Якутии. А если тебе ещё споют что-то… Шаманы, ритуалы, обряды. Это невероятно! И за это готовы платить.
- Сафари, охота, рыбалка. Это тоже входит в экотуризм, потому что ты создаешь заповедник, охотхозяйство. И когда человек покупает тур, даже если он убьёт одного оленя, ты спасёшь за счет этого сотню: потому что будут кормушки, загоны, лесники, егеря. Браконьерства не будет.
Вот с этим со всем нужно активно работать и об этом нужно как можно громче говорить.
Беседовал Илья Переседов
Евгений Русак
Родился 17 июня 1970 года
Закончил Московскую Школу художественных ремесел – филиал Высшей Школы народных искусств, по специальности художник по тканям. Окончил специальные курсы WRA “Система жизнедеятельности СМИ” и “Информационное давление: доминирование и прогресс”.
В 2004 – 2008 г. – учредитель, заместитель главного редактора/арт-директор ИД “Новая периодика”. В 2008 – 2009 г. выпускающий редактор/сценарист production-студии “Кефир”, креативный директор группы компаний DZ SYSTEMS и РА “Маниако”. В 2009-2011 гг. заместитель генерального директора, соучредитель “Агентства развития межрегиональной торговли и коммуникаций”.и креативный директор рекламного агентства “Art City Group”. С 2012 по 2015 год – советник генерального директора по международным коммуникациям ЗАО “Русатом Оверсиз”. Соучредитель и главный редактор международного информационного агентства “RussiaNew.Com”.
Среди наиболее заметных международных экологических проектов в разработке, руководстве или информационном сопровождении которых принимал участие Евгений Русак: придание морю Росса (Антарктида) статуса Морского охраняемого района, представление позиции России на международном форуме “Водные ресурсы” в Ватикане, налаживание и осуществление устойчивых неформальных личных контактов между Россией и ведущими международными природоохранными организациями (ООН, ЮНЕП, АНТКОМ, наиболее значимые международные фонды)