Хотел бы сказать пару слов о ситуации вокруг Харви Вайнштейна, который на самом деле Вайнстайн. Говорить про сексуальные насилие и про то, что у человека с властью кроме больших возможностей должна быть не меньшая ответственность за неадекватную реализацию своей власти, я, конечно же, не буду, это должно быть ясно большей части людей. Описанная ситуация поднимает ряд других очень важных вопросов, про которые следовало бы подумать, если мы хотим иметь системное представление о происходящем.
Х.В. как жертва для успокоения толпы
Идея “casting couch” - кушетки для кастинга - не нова. Оплата своим телом вход в индустрию или поддержание карьеры не является уникальной для медиа-индустрии, и, боюсь, практикуется гораздо чаще, чем просвещенное общество хотело бы себе представлять. Это становится неким "скелетом в шкафу” большого масштаба - все плюс-минус догадываются о том, что происходит что-то не то, но то ли явных доказательств нет, то ли не хочется лезть в это грязное дело, особенно учитывая то, что можно подвергнуть себя смертельной опасности в особых случаях расследования элит (почитайте про неожиданные смерти журналистов, расследовавшие преступные круги политиков). Вдобавок столкновение с такой частью реальности открывает путь для столкновения с собственными неврозами, связанными с насилием и травмами, а поскольку средний психологический уровень невысок и люди всегда рады не идти лишний раз к психотерапевту, то проработки неврозов и травм практически нет. Ситуация ухудшается, если все в группе активно поддерживают такой подход, поскольку тогда это становится частью групповой идентичности, а не просто распространенным индивидуальным мировоззрением. Похожая схема при насилии в семьях, например. Господствующий дискурс задает отношение, формат общественной реакции и количество членов активного меньшинства: раньше - закрывали глаза совсем, “сор из избы не выносим”, про это говорить не надо, “сам(а) виноват(а)” и активное меньшинство небольшого объема, теперь же чаще другая ситуация - глаза открыты слишком широко, сор из избы размазывается по всем медиа, все готовы говорить неделями только про это, особенно если есть удачный хэштег, и активистов стало гораздо больше. Потом ситуация успокаивается и общество снова живет в своем сытом полусонном трансе с котиками и простыми объяснениями достижений науки. Кроме активистов, конечно - у них деятельность идет всегда. Решают ли эти два подхода проблему, вопрос интересный. Второй подход, безусловно, гораздо более эффективный в донесении информации, ибо он старается избежать сохранения статуса-кво замалчивания насилия, но если он перегибает палку в своей истеричности (чрезвычайно ярком и настойчивом привлечении внимания), то у среднего человека обязательно возникнет обратная ожидаемой реакция (неврозы и травмы проработаны все еще не были, идеология “вдалбливает”, а не обучает). Следствия донесенной информации, если она приводит, например, к созданию групп поддержки, горячих телефонов, программ реабилитации и поддержки или новым законам, выглядят положительно направленными в сторону хоть какого-то разрешения проблемы.
Ситуация меняется, когда всплывает громкий случай с персоной, обладающей властью, а не обычным Джоном или Иваном из глубинки. Ни о каких группах поддержки и телефонах речи здесь быть не может, ибо это ситуация, связанная с большой социальной структурой, которая сама обладает огромной властью, и которая будет сопротивляться любому вмешательству в свою политику извне. Такая структура оказывается под перекрестным огнем толпы (жаждущей расправы), государственных законов (которые не выполнять нельзя, раз медиа уже освещают ситуацию), и враждебных структур (которые подогревают и первых, и вторых с целью получения выгоды). Если градус конфликта достигает определенной точки (сегодня она, судя по всему, довольно низка), то единственным решением, которое позволяет минизимировать ущерб от атак, является пожертвование провинившимся в надежде сохранить заветный статус-кво. Жертва отдается на растерзание толпе и медиа через официальный акт жертвоприношения в виде расторжения контракта и увольнения, приносятся официальные извинения; все связанные с жертвой, в свою очередь, каются с целью минимизировать ущерб для себя, а сама жертва торжественно изгоняется в тюрьму, к психотерапевту, в свой огромный дом - и все успокаиваются. Жизнь для всех продолжает течь свои чередом: у толпы есть собачки, Tumblr и инстаграм, а casting couch в недрах корпорации жертвы продолжает работать, но никого это уже не волнует - до следующего громкого случая. Сакральный акт жертвоприношения был совершен, духи и боги в глубинах бессознательного людей были успокоены на некоторое время, и средний человек продолжает жить в блаженном трансе не-размышления о реальном происходящем за дверьми корпораций, на закрытых вечеринках и собраниях элит - да и вряд ли когда-нибудь узнает о нем на самом деле.
Иллюзия социальной власти
Массы берут принесенную жертву с радостью, и не только потому, что развитие науки и технологий привело к заточению внешних богов и духов внутрь человеческой психики - другими словами, человечество потеряло наличие внешних ритуалов/инструментов для работы с ними и их контроля, в том числе коллективных, когда как сейчас из таких ритуалов остались в основном порой не самые адекватные эзотерические техники - и психотерапия, которая вещь индивидуальная. Жертва настолько “вкусна” еще и по другой причине.
Социальные структуры, в которых мы живем - включая государства и корпорации - постоянно становятся больше и сложнее. Масштабы, на которых они работают, в голову любого человека уложить невозможно, хотя он постоянно должен иметь с ними дело. Кроме повышенной сложности мира, такие структуры наращивают власть, что приводит к тому, что все больше людей становятся служащими таких корпораций, и яркий символ человеческой свободы в виде индивидуального предпринимательства покидает людей. В итоге люди во все большей степени ощущают давление и неповоротливость структур, которые по мере своего роста теряют любые остатки человечности: убийство непосредственного противника в локальной стычке или отдача приказа о начале артиллерийского обстрела обладают критическим различием в виде числа медиаторов между источником приказа и результатами - различием точно таким же, как имеют непосредственная работа с клиентами и принятие сложных экономически-целесообразных правил, позволяющие манипулятивными техниками заманивать людей в кредиты. Перед нечеловеческими и давящими структурами возникают страх и агрессия, соответственно.
Страх и агрессия будут искать выход, например, в сублимации в виде искусства, психологической и философской мысли, активизма (нерадикального), желания построить собственную огромную экономическую империю. Те, кому недоступны более тонкие формы сублимации, будут, к примеру, радикализироваться, шизоидно уходить в фантазии в соцсети и/или мгновенно превращаться в жаждущую крови толпу. В этих условиях ситуация с Х.В. становится символом отношений с большими социальными структурами. Ситуация с человеком, который своей властью принуждал более слабых к действиям, противоречащим этике уважительных межличностных отношений, дегуманизируя их до объектов удовлетворения своих сексуальных и властных желаний, является отображением инструментального отношения безличных всемогущих структур к слабому обычному человеку, которое он переживает каждое мгновение своей публичной части жизни, все более растущей из-за развития технологий. Существенным отличием является то, что в случае с корпорациями сделать ничего нельзя, а в случае с Х.В. можно поднять огромный шум и устроить публичное линчевание через лайки и комментарии, что даже может возыметь некоторый эффект. Соцсети дают иллюзию власти над власть-имущими - тип власти, которую социальные структуры все больше и больше отнимают у обычного человека. Человека, который так или иначе прекрасно чувствует происходящее в социальном бессознательном.
Но у слабого человека под гнетом могущественных социальных структур есть и иная сторона. На “Медузе” есть статья про недавно запущенный тег “MeToo”, в котором жертвы рассказывают о насилии, пережитым ими самим, а также каются мужчины, которые неуважительно относились к женщинам, но, якобы, осознали это после запуска хэш-тега: https://meduza.io/feature/2017/10/21/i-menya-tozhe-eto-byl-ya-ya-budu
Я через некоторое время допишу большой пост про авторитарную (садо-мазохистическую) личность про Э. Фромму, которая является серьезным фактором в возникновении тоталитарных режимов, и можно будет очень сильно удивиться, найдя неожиданные параллели, в частности:
- садистическое желание покарать всех “плохих” (в данном случае в этой роли выступают насильники, которые сменяются расистами и прочими неполиткорректными людьми, в фашистской Германии выступали евреи и вообще не-"арийцы", а в нашей с вами истории было, например, раскулачивание или издевательства над пленными немцами и собственными соотечественниками. Садизм здесь - это желание реализации неограниченной власти над Другим с целью убежать от столкновения со своим Я, которое приводит к необходимости иметь дело с принципиально-хаотической природой жизни и лишает привычных инструментов и опор);
- мазохистическое желание подчинения (в данном случае это, думаю, некие идеалы прогресса с равенством и без какой-либо агрессии, а тот же Гитлер желал подчинения высшей силе Природы. Подчинение тоже является бегством от своего Я, поскольку позволяет передать всю ответственность и контроль Другому).
Что там на самом деле происходит в голове у людей, естественно, неясно, я лишь только добавлю, что и раньше, и сейчас не только обвиняют, но и принимают реальные меры к насильникам или домогателям (harassers), которые сами являлись ярыми защитниками феминизма, хотя, возможно, здесь правильнее было бы говорить о “феминизме” или поп-феминизме, ибо присутствует критическая разница между идеями и их интерпретациями. Садо-мазохизм - это не два полюса, а возможные и непротиворечивые состояния вследствие одного и того же. Его связь с властью социальных структур необходимо очень тонко исследовать.
Деятельность и личность
История с Х.В. поднимает еще один удивительно важный вопрос - вопрос о связи внутреннего и внешнего, личного и социального, Эго и Персоны. Как связаны достижения человека и его личность? Как общество должно относиться к этому, и куда оно должно двигаться? Какова глубина вмешательства общества в личную жизнь человека, и в зависимости от чего это решается? Х.В. - довольно известный продюсер, и сделал ряд очень популярных фильмов, которые многие люди с удовольствием смотрели. Когда стало более ясно, что представляет из себя личность Х.В., является ли моральным продолжить смотреть его фильмы? Здесь сталкиваются, как минимум, две совершенно противоположные мысли.
С одной стороны, можно сказать, что раз теперь я знаю, что Х.В. является насильником, как мне смотреть его фильмы, в которых есть часть личности насильника? Ведь я буду поддерживать его таким образом. Э. Сантнер в своей статье про нарративный фетишизм "История по ту сторону принципа наслаждения” очень интересно написал про нацистскую Германию - что режим сделал слово “Родина” недоступным для либидинальных нагрузок. Немного утрируя, “Родина” стала неким важным символом или мифом, на котором нацисты строили свою идеологию (различные нации эту самую Родину отобрали / атакуют со всех сторон), но после падения режима этот символ не восстановил свое первоначальное значение. Это привело к тому, что слово “Родина” так и осталось чем-то, что ассоциируется с нацистами, и никак не связано с историей страны во всем ее разнообразии. В итоге связь с этим символом, с этим мифом невозможна, ибо она автоматически подразумевает связь с чем-то ужасным. Процесс обращения такого слияния вспять - это долгий процесс проработки коллективной травмы. В этом есть небольшие параллели с историей вокруг Х.В. История в общественном взгляде может быть настолько отвратительной, что малейшие связи с Х.В. будут являться недопустимыми. Является ли это коллективной травмой в длинном ряде похожих травм? Стоят ли за этим какие-то более глубокие процессы, и Х.В. является лишь симптомом? Есть ли здесь элементы моральный паники, и если да, то симптомом чего она является, каковы ее причины?
С другой стороны, какая мне разница, что он за личность, если мне нравятся его работы? Возможно ли, что личность определяется не рядом повторяющихся актов, а является гораздо более сложным системным феноменом? Х.В. жертвовал деньги разным благотворительным организациям. Возможно, это было в качестве компенсации за чувство вины перед своими агрессивными импульсами. А возможно, именно это и было проявлением его более здоровой части личности, более взрослой. Многие люди искусства вели или ведут себя отвратительно по отношению к другим людям, но это не мешает им творить нечто, что находят отклик у людей. Где находится грань между тем, где общество закрывает глаза на поведение, позволяя особым людям унижать других, и тем, где общество вмешивается, потенциально уничтожая все сделанное человеком вне зависимости от его достижений? Есть ли здесь более тонкие оттенки действий и последствий за них? С чем связана возможная поляризация общественного отношения к этому?
Глобально, где и почему проходит грань между публичным и личным, внешним и внутренним - как для человека, так и для любого объединения людей? Поиск ответов на этот вопрос позволит найти подсказки для размышлений на все три затронутые темы. Отсутствие же поиска приведет к власти неосознанных неврозов и травм над человеком и обществом.
Телеграм в канале: https://t.me/reflexing_complexity Говорим о сложности мира, людей и смыслов. Подписывайтесь, будет еще сложнее.